– Николай Максимович, в интернете со ссылкой на вас часто приводят цитату: «Самое ужасное, что из-за этой самоизоляции люди осознали, что могут жить без искусства. В мире стало колоссально много артистов на грани банкротства». Люди действительно могут жить без искусства и чем обоснована космическая разница в доходах артистов?
– Первое, действительно могут жить без искусства, потому что все ушло в онлайн. Даже если вы сейчас придете, когда нет много иностранной публики, в музеи, вы увидите, что идут люди, держат в руках смартфоны и снимают. Они стоят в Эрмитаже перед шедеврами и вместо того, чтобы смотреть и восхищаться, все равно воспринимают это через призму экрана своего гаджета.
Нынешнее поколение очень сложно принимает информацию с воображением, они привыкли к коротким фразам, они привыкли к двадцать пятому кадру. Это я вам говорю как педагог и как человек, который постоянно общается с подрастающим поколением.
Для того чтобы их научить читать, воспринимать мысль, смотреть на картину, надо потратить большие усилия, по крайней мере со своими учениками я этим занимаюсь, и занимаюсь очень усиленно.
Я не считаю, что они плохие, они просто выросли немного в другой реальности. Я к этой реальности пытаюсь пристроиться, а так как я ращу артистов, прежде всего, пытаюсь их к этому приучить.
Что касается доходов. Понимаете в чем дело, в нашей стране после развала Советского Союза появилось огромное количество коллективов, которые «бомбили» по миру и по стране на автобусах: двадцать человек танцуют «Лебединое озеро», завтра «Спящую красавицу» и так далее. С точки зрения искусства, я безумно счастлив, что эти коллективы распались, и я был бы счастлив, если бы они не открылись больше никогда.
Простите, но мне никого не жалко, потому что я люблю балет. Не может никакая труппа Швачкина, Дачкина, Качкина танцевать «Лебединое озеро». «Лебединое озеро» надо смотреть в Большом театре либо в Мариинском и еще хотелось бы в хорошем исполнении.
Потом эти артисты, чье расписание было составлено так, что они на автобусах должны были проехать, кто по Китаю, кто по Европе, кто еще где, они остались без работы. Мало того, так как у них никаких трудовых договоров и так далее, то и никаких компенсаций – огромное количество людей просто остались на улице. Вот людей – мне жалко, а с точки зрения искусства – я безумно рад.
Я бы на месте Министерства культуры и нашего правительства издал бы закон, который категорически запретил бы исполнять классические шедевры этим коллективам.
Что было прекрасно в Советском Союзе? Классический репертуар исполняли академические театры. Даже театр Станиславского, будучи на одной улице с Большим театром, будучи академическим, не исполнял тот же репертуар, что Большой, у него был свой, оригинальный репертуар. Балетмейстер, который там служил, последним из великих – это был Дмитрий Брянцев, он создавал свой репертуар. До этого потрясающий репертуар создал Бурмейстер. Коллектив Касаткиной и Василева был ценен своими спектаклями.
А когда началось – «Жизель», «Спящая красавица», «Лебединое озеро»… Это все очень обидно, потому что их «Ромео и Джульетта», «Сотворение мира», «Моцартиана» и так далее, много спектаклей, которые они поставили, – это было безумно интересно. И я обожал ходить на их спектакли.
Допустим, Кремлевский балет создал свою «Золушку», там шел «Макбет», который уже не шел в Большом театре. Андрей Петров создал свои спектакли, в чем-то они были спорные, а в чем-то безумно интересные. «Наполеон» был великолепный спектакль, а сейчас все восхищаются тремя Печориными в «Герое нашего времени». Простите, но это цитата, Петров уже все это сделал двадцать пять лет назад в балете «Наполеон», который шел на Кремлевской сцене. Там было три Наполеона… вы знаете, когда я смотрю «Герой нашего времени» – это откровенный плагиат.
Не надо танцевать «Лебединое озеро» на автобусах, это никакого отношения к шедевру не имеет. Это все равно, если бы в какой-то город привезли репринт кусочка «Последний день Помпеи», не целиком, а маленький кусочек, и говорили бы: «Вот, наслаждайтесь – это Картина Брюллова».