Когда я впервые коснулся темы Прокофьева и просматривал материалы в НЭБ, подумал: нужно начать с перечня сочинений, наград. Но тогда выйдет очень формально... Надо как-то по-другому. Отношения с властями? Жены? Ведь уникальный случай: две женщины композитора после его смерти по закону официально были признаны его вдовами и наследницами. Про жен я запомнил, но все же хотелось представить Сергея Сергеевича Прокофьева реальным человеком. Начал снова, теперь уже с его музыки. Нет, не просто прошелся по названиям. Музыку ведь надо слушать. И оказалось, что есть сочиненные им мелодии, которые знают миллионы. Причем неважно, двадцать тебе или семьдесят. Какие? «Танец рыцарей» из балета «Ромео и Джульетта». Мы слышим его в новостях, мелодия легко адаптируется к новейшим заставкам и роликам, ее переработок много в Сети. Еще марш из оперы «Любовь к трем апельсинам», вальс из оперы «Война и мир». Ну, а когда углубился в музыку к фильмам в постановке великого Эйзенштейна, все встало на свои места. «Александр Невский» – да-да, все совершенно точно слышали «Вставайте, люди русские, на славный бой, на смертный бой!». А музыка к «Ивану Грозному» – «Шуйский и псари», «Юродивый», «Венчание», «Многая лета».
Когда я все это услышал, между строк появилось цветное, звучное, живое, важное. Прокофьев как часть русского мира. Но на ресурсе, который я просматривал, следом за потрясающими «Трубами Курбского» и «Клятвой опричников» вдруг зазвучала «Кантата к ХХ годовщине Октября». И начинается эта кантата, написанная в страшном 1937, хоровым исполнением «Манифеста Коммунистической партии» Карла Маркса: «Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма…» Откуда это взялось, чем вызвано к жизни объемное, в десяти частях, произведение? Пришлось вернуться к биографии Прокофьева.
Итак, в тридцать шестом он оказался в СССР. Почему оказался, откуда вернулся и где был раньше? В свои двадцать семь Прокофьев уже популярный в русских музыкальных кругах композитор с модернистскими наклонностями и с амбициями на мировую славу. Наличие амбиций подвигло его на действие. Собрался он в 1918 году и уехал из революционной России на «Сибирском экспрессе» на гастроли в Японию, а затем в Соединенные Штаты, где успешно выступал и сочинял много прекрасной музыки. Но и еще кое-что произошло там, в Америке. Прокофьев встретился с молоденькой девушкой, Каролиной Кодиной. Такая восторженная испанка, певица. Да и Прокофьев был молодой. Общие интересы и так далее. Но, что любопытно, о Прокофьеве пишут, что ему хотелось заводить связи в разных странах, не отягощая себя браком. Только жизнь есть жизнь, и через три года, уже в Европе, Каролина-Лина оказалась в положении, и их расписали, заметьте, в Германии. Это, конечно, наш советский глагол «расписали» – очевидно, это было венчание. Под звон колоколов. Нечто патриархальное, изящно-трогательное, что бывает, как правило, у каждого. Как у крупных композиторов, так и у простых бухгалтеров.
Далее жизнь пошла бурная. В хорошем смысле. Прокофьевы входили в узкий круг избранных. У них потрясающие знакомые – Бальмонт, Шанель, Равель и Пикассо. Шанель преподносит в дар Лине уникальное белое пальто. Отдых в Сен-Жан-де-Люс. Шаляпин, Чаплин, Миша Эльман, Жак Тибо. Какие имена! Еще одна знаковая пара, только русская: Зинаида Райх, когда-то жена Сергея Есенина, теперь со своим новым супругом Всеволодом Мейерхольдом в сентябре 1930 года заезжает погостить к Прокофьевым в их особняк под Парижем. Сохранилось письмо актрисы о милых детях Сергея Сергеевича и Лины, о их благоустроенном доме, о развлечениях богатой семьи и о том, как Мейерхольд, известный театральный режиссер из СССР, вместе с хозяином виллы снимает «домашнюю фильму» про малышей и их похитительницу. Возможно, в те времена домашний кинотеатр имели очень немногие. И заметьте, сюжет о похитительнице. Как будто в будущее летит проекция: позже в России жестокая действительность разлучит мать и этих детей, «прелестных лялек», как пишет Райх в своих воспоминаниях (Кароли́на Коди́на, в замужестве Лина Ивановна Прокофьева, была арестована в 1948 по ложному обвинению в шпионаже, из заключения вышла в 1956 году).
И вот из этой идиллии, не пройдет и пяти лет, Прокофьевы уедут в Советскую Россию. Зачем ему, столь известному на Западе, было совершать роковой шаг?
Если полистать книги в НЭБ, можно узнать, что Прокофьев был человек расчетливый. Но этим же грешил и Чехов. Впрочем, почему грешил. Человек зарабатывает деньги творчеством. Что тут плохого? И все же, все же… Возможно, сборы от концертов, от исполнения сочинений стали снижаться к этому времени. В Соединенных Штатах в начале тридцатых – разгар Великой депрессии, в Испании – началась гражданская война. Да и по всей Европе ощутимо тянуло холодком будущей мировой войны. А в 1927 году Прокофьев побывал на гастролях в Советской России, прием там ему оказали роскошный, что для творческого человека немало. Плюс, наверное, рассказы Райх с Мейерхольдом да обещания высоких гонораров, свободы в музыкальных сочинениях, поддержки правительства. Постепенно Прокофьев стал сближаться со многими людьми «оттуда», как называли эмигранты советских, это вызвало ряд конфликтов с привычным ему окружением. Мучали его сомнения. «Если я поеду, то втянут в писание политической музыки». И ведь заставили. Хотя настоящие сильные вещи, конечно, занимают гораздо большее место в его музыке. И все же, все же…
Лина, безусловно, была против, однако семья переезжает в апреле 1936 в Россию. И что же? Золотая клетка, вот что. Без зарубежных гастролей, да и свободы сочинять не предвиделось. Ведь строгие партийные деятели новаций не жаловали. Но с деньгами не обманули.
Дождь из Сталинских премий, целых шесть, причем три в одном и том же 1947 году. А это огромная сумма, всего за восемь лет – полмиллиона. Интересно, кстати, что фонд Сталинских премий создавался из личной зарплаты вождя как секретаря Центрального комитета партии и председателя Совета Народных Комиссаров (за каждую должность ему начислялось 10 тысяч рублей в месяц) и гонораров за издание книг в СССР и за рубежом. Все это накапливалось, и раз в год вручались премии. Да, Сталинские премии – и еще одна, Ленинская, посмертно. И такое наследство потом делили обе жены композитора. Но это случится позднее. А пока… идет работа над музыкой к «Ивану Грозному», которая невероятно высоко ценится и сегодня. Да и сами послушайте, звучит потрясающе.
Итак, Прокофьевы вернулись в Россию, в Советский Союз, поселились в Москве на улице Чкалова, в доме Союза композиторов. В том красивом бежевом с серым доме против Курского вокзала, фасады которого облеплены памятными мраморными досками тех, кто тут жил. Кого уже давно нет. Но, тем не менее, они все так нужны истории...
В письмах того времени Прокофьев еще называет свою Лину «пташкой», такое он ей придумал любовное прозвище. Но все ближе к ним роковой тридцать восьмой, когда Лина уедет отдыхать на море, а Прокофьев в Кисловодск, где и повстречается ему молодая женщина с музыкальной фамилией Мендельсон и красочным именем – Мира-Цецилия. Сохранилось письмо Прокофьева, в котором он рассказывает Лине: «За мной увивается сейчас одна симпатичная девушка, но не бойся, в этом нет ничего серьезного». И в этой оценке кроется фатальная ошибка. Были ли у Миры серьезные планы насчет Прокофьева? Мне кажется, вне всяких сомнений. Ему было приятно общество молоденькой женщины, она была поражена его знаменитыми знакомыми, с ней шутили, делали комплименты не кто-нибудь, а сам Константин Симонов и Михаил Матусовский. Но в тот момент роман с ней еще не нанес ущерба семейному кораблю Прокофьевых. А вот дальше… На следующий год Мира и Прокофьев опять встретились на курорте, случайно. В их отношения вмешались родители Миры, с которыми она приехала. Отец ее был крупный экономист, старый большевик, и он очень волновался из-за странного романа дочери.
Нельзя забывать, в какой обстановке происходили все эти семейные пертурбации. Лина вспоминает, что аресты превратились в обыденное явление, люди пропадали, проходили шумные процессы, которые заканчивались расстрелами. Прокофьев к этому времени уже имел неприятности с властями, его странная кантата к ХХ годовщине Октября была воспринята чрезвычайно прохладно. Что это, мол, за музыкальные эксперименты с текстами классиков марксизма-ленинизма, да еще попытка устроить пение текста конституции. Сталинской конституции. А сочинение оперы «Евгений Онегин» с Алисой Коонен в роли Татьяны? Но такая опера уже есть, зачем еще одна, – удивлялись партийные чиновники. Театры закрывают, близких знакомых, режиссеров и композиторов – кого арестовывают, кому запрещают работать.
И вот на фоне этих опасностей у Прокофьева бурные отношения с молоденькой женщиной, а в семье скандалы с Линой, давно уже понявшей, куда она приехала. Драма разыгрывается февральским вечером сорок первого года: композитор стоит на коленях перед Линой, оба плачут. Он просит развод. Лина даже и слышать об этом не хочет. Прокофьев покидает их квартиру на улице Чкалова. Сначала они уезжают с Мирой в Ленинград, а потом он поселяется в Камергерском проезде, в коммунальной квартире ее родителей.
Грянула война. Началась эвакуация. Прокофьев, который приходил время от времени к Лине, предлагал ехать в Алма-Ату вместе с ним и Мирой. Лина отказалась наотрез. В ее воспоминаниях, аудиозаписях, которые она сделала в последние годы своей жизни, особо отмечено, что военное лихолетье сильно изменило людей. Многие прошлые связи потеряли силу, семьи рушились одна за другой.
Лина провела всю войну вместе с детьми в Москве, дежурила на крыше, тушила зажигалки, делила вместе с другими холода и страхи. Однажды к ней пришли и сказали, что их автомобиль нужен для фронта. В другой раз реквизировали рояль. Для клуба. Лина выживала, как могла. Дети, к тому времени уже молодые юноши, учились, она подрабатывала в Совинформбюро.
Прокофьев пережидал лихолетье в Алма-Ате, где проходили съемки «Ивана Грозного», сочинил много потрясающей музыки, в том числе балет «Золушка», оперу «Война и мир».
Война наконец-то закончилась. Жизнь потихоньку входила в мирное русло. Для всех, но не для Лины. В феврале 1947 года вышло постановление о запрете браков с иностранцами. После Победы масса советских войск оставалась в Европе, там же работали и гражданские организации, которые помогали восстанавливать разрушенное войной хозяйство. Люди влюблялись, завязывались отношения и, конечно, заключались браки. И вот решено было такую практику запретить. Причем не только запретить в будущем, но и все прошлые подобные браки объявлялись недействительными. В том числе и брак Прокофьевых, который был заключен в Баварии, в великолепной церкви бенедиктинского аббатства в Эттале. Но все это теперь считалось небывальщиной, пустяком. О чем и сказали Мире и Прокофьеву, как только они спросили об этом в ЗАГСе. В январе сорок восьмого Мира-Цецилия и Сергей Сергеевич Прокофьев расписались, а в феврале того же года Лина Прокофьева была арестована как подозрительная иностранка, уже не защищенная браком с неоднократным лауреатом Сталинских премий.
Каролина Кодина проведет в мордовских лагерях восемь лет. И узнает о смерти мужа лишь много позже, чем это произойдет. Прокофьев умрет в один день со Сталиным, пятого марта пятьдесят третьего. И друзья с трудом найдут цветы для похорон, все цветы в Москве уйдут на массовые прощания с вождем народов.
Лина не пропадет там, среди бараков, за колючей проволокой. В мае 1956 года ее реабилитируют, она вернется домой, к детям. Увидит своих мальчиков на вокзале в Сыктывкаре, зарыдает и потеряет сознание. Ей с трудом удастся получить пенсию. Она будет много работать с архивами мужа, добиваться восстановления своих прав, в связи с чем Верховный Суд признает и ее, и Миру законными вдовами. И юристы назовут эту ситуацию «казус Прокофьева». В начале семидесятых Лина получит возможность покинуть столь суровый для нее Советский Союз. Мира Прокофьева умрет в шестьдесят восьмом. Имя ее навечно останется в качестве соавтора либретто к нескольким произведениям Прокофьева. Лина переживет ее намного и умрет в восемьдесят девятом. Линия судьбы этой женщины, так тесно связанная со всеми ураганами двадцатого века, окончится в Лондоне. Она успеет организовать Фонд Прокофьева, где сохранены будут документы, связанные в том числе и с ее цветной и трагичной жизнью с композитором.
- Автор статьи Алексей Самойлов
