Мне нравится осень. Любая. Вообще. Ведь осень может быть очень разная. Золотая, тёплая, щедрая, дождливая, унылая. А ещё поздняя, настоящая. Такая, знаете ли, самая, что ни на есть, осенняя осень. Вот, например, такая как сейчас, в первой декаде ноября. Сырая, туманная, сонная, тягучая… Она мне нравится гораздо больше остальных осенних проявлений. Даже больше золотого периода, пропитанного солнцем до такой степени, что кажется,в самом воздухе начинают вспыхивать и кружится тёплые, оранжевые искры. Они невесомо касаются ресниц, золотят щёки, обнимают за плечи и уютно шуршат под ногами, прикрываясь разноцветьем лиственного ковра.
Золотая пора великолепна, празднична, но слишком, на мой взгляд, театральна и пафосна. Её нарядность, если это затягивается, даже утомляет. Ранняя осень заполняет собой всё, она брызжет заливистым смехом и кичится знойными формами сочной красотки, она сорит золотом и кружит голову знакомым вальсом, она прикасается к уху рябиновыми губами, шепчет то, что так хочется слышать и манит волшебными обещаниями... В этой золотой поре ещё так много от летнего безрассудного раздолья и легкомысленной неги, что хочется вслед за хулиганом-сентябрём, откинуть пшенично-золотой локон со лба, приподнять кокетливо загорелое, обнажённое плечико, ещё бархатное от солнца и солёных поцелуев тёплого моря, потянуться лениво и сказать:
- Ах, да ладно… Да всё ещё успеем… И лишь когда польёт первый холодный дождь, ничуть не похожий на летние, весёлые и задорные ливни, ты с смотришь в окно и зябко кутаешься во что-то шерстяное и тёплое. А потом, ночью, ты лежишь без сна, слушаешь эту злую, нескончаемо-нудную симфонию нервного дирижёра-дождя и кажется вдруг почему-то, что тебя бессовестно надули. Дождь до хрипоты спорит с голодным, жадно шарящим по улицам и дворам ветром, который остервенело пинает железные банки, раскачивает деревья и хлопает калитками, дверями и крышками мусорных баков. И свернувшись под тёплым уже одеялом, ты бормочешь вполголоса с недоверчивым удивлением и примесью даже какой-то детской, застарелой обиды:
- Действительно… осень…
Зато ко времени наступления следующего осеннего периода, тебя уже не так-то просто застать врасплох. Потому что уже есть внутренняя готовность к принятию неизбежного, и примиряющее тебя с собой, природой,миром и людьми смирение.
А потому, мне дорога именно поздняя осень: выдержанная, настоянная, зрелая. Мне кажется, именно в этот момент она то, что она есть. Это самая настоящая осень. Она уже не боится, как в сентябре расстаться с летней одёжкой и не торопится походить на зиму, с наступлением первых заморозков в преддверии декабря. Она никем в это время не притворяется, она очень честная. И за это я люблю её ещё больше.
Это время осмысления, подведения итогов и анализа результатов. Это время, когда во внешнем, кажущемся бездействии таится огромная сила. В этот период внешние стимулы меркнут, съеживаются, и выполняется их медленный переход во внутренний план. Идёт мощная, фундаментальная работа, именно сейчас создаётся основной заклад на будущее, способный затем свернуть горы. Поздняя осень приносит спокойное и мудрое осознание того, что ненужное, наносное, лишнее должно проводить в последний путь. Без слёз, сожалений и горестных вздохов, а лишь сохранив в душе тонкие лепестки светлой грусти, чтобы уступили они место для сочных, сильных целей и новых, невероятных возможностей.
Я встаю утром и смотрю в окно, встречая сырой и туманный, сбрызнутый затяжным дождём, рассвет, едва продирающийся через свинцовые, низкие тучи. Такая погода поселяет в душе умиротворение и неспешное, созерцательное отношение к происходящему. Матово-белесая пелена, касающаяся верхушек деревьев и крыш домов, сотканная из кучевых облаков и туманной мороси, словно маскирует всё второстепенное и незначительное, выпукло оттеняя самое важное и основное. В ней нет суеты и изматывающей спешки, этого вечного внутреннего подстёгивания, свойственного некоторым другим временам года:
- Давай же! Быстрее! Ты не успеешь, тебя обойдут!
В позднеосеннее время голова становится лёгкой и свежей, словно и в ней тоже осень по-хозяйски сделала генеральную уборку перед зимней спячкой. Мысли упорядочиваются, дышится свободней и глубже. Ты ясно видишь цель, она предстаёт в виде понятного и доступного алгоритма, а проблемы, ещё недавно беспокоившие тебя, незаметно переходят в разряд вполне решаемых задач.
Расцветный закат осени напоминает мне умную, трудолюбивую, радушную и гостеприимную хозяйку в богатом, красивом доме. Всё, что у неё есть, сделано и приготовлено её руками. И притом одухотворено её большой любовью и теплотой. Ты с удовольствием смотришь на её румяные щёчки и белоснежную улыбку, заглядываешь в прозрачные глаза, следишь за ловкими руками и видишь щедро накрытый стол, родные лица, уютный, клетчатый плед, мягкий свитер и огонь в камине. И становится так хорошо…
Я с наслаждением вдыхаю полной грудью влажный, чистый воздух, закрываю глаза, и мне кажется, что я растворяюсь в осени. На самом деле, я подпитываюсь и заряжаюсь ею. Это позволяет мне с воодушевлением думать о предстоящей работе, которого, случается, так не хватает в другие сезоны. Я включаю компьютер и продолжаю внутренне улыбаться. Этой скрытой, внутренней улыбки так много, что она не помещается внутри и прорывается наружу. Я ощущаю осень на кончиках пальцев, которые скользят по клавиатуре, заполняя молочно-белую страницу печатным кружевом. Осень слетает с ресниц и сверкает радужным спектром в заплаканном окне. Осень в моей голове и в душе тоже, - благодатная, добрая и мудрая…
Кто-то заглядывает в кабинет, повисшие в воздухе руки на мгновение замирают:
- Ты чего улыбаешься? - удивлённо спрашивает человек. Я смотрю на него, а потом в окно, где за окном играет с ворохом многоцветных листьев, серьёзный и вдумчивый ноябрь, расписываясь на моём окне размашистой, водянистой подписью. Я пожимаю плечами, отчего-то продолжая улыбаться, и тихо говорю, скорее самой себе:
- Просто хорошо, наверное, потому что осень…