Господь сказал: «Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим».
Так написано. Надо смириться. И быть кротким.
Я не знаю ни одного кроткого животного.
Кротким может быть человек. По идее. Но я не встречала кротких людей.
Каждый покажет когти и зубы, когда припрёт. Даже самый кроткий.
И как быть с тем, что надо думать о себе как о самом худшем из худших и обязательно простить врага своего? Чтобы простить, надо стать кротким. А как им стать, если мир так беспощадно жесток, особенно к кротким? И потому кротких теперь днём с огнём не найти. Подозреваю, что их и прежде не было. Каждый кроткий в глубине души готов к обороне. Если есть кого оборонять. Кроме детей, дети к обороне внутренне не готовы, они ДОВЕРЯЮТ этому миру. Детей легко ввести в заблуждение и обмануть кротким видом.
Надо уметь смириться. Чтобы тебя пустили в рай, так сказать.
Смириться с адом на земле, чтобы тебя потом пустили в рай на небеси?
Так он давно на земле, этот наш ад. С какой стороны не глянешь - ад и точка. С вкраплением рая.
Рай - это бесконечное счастье. Оно короткое. И мимолётное. Не успеешь ему нарадоваться, оно уже исчезло, как радуга над полем.
Маленькие дети - это рай. У кого есть маленькие дети, они это знают. В любом аду он, ребёнок, твой рай, твоя маленькая новая Вселенная. Ты - её Бог, он твой ангел. Твой малыш. И ты никогда не будешь кротким для всех, когда у тебя твоё дитя.
Детей обижают. Очень многих детей обижают. Как с этим смириться? Не обращать внимания? Отводить взгляд в сторону? Детей обижают так, чтобы мир этого не видел. На войне детей убивают, но мир устроен так, что война считается в принципе возможной. Это неправильный мир. Мир должен гасить любую войну в первый её день. И если этого мир не делает, мир должен измениться.
"Боже, дай мне мужества изменить то, что я могу и должен изменить, смирения, чтобы принять то, что изменить нельзя, и мудрости, чтобы отличить одно от другого." Стивен Кови из книги "Семь навыков высокоэффективных людей"
Смирение ради смирения - это неправильное смирение. Кто бы к этому ни призывал.
Я смирился, ты смирился, он смирился, смирение - это наше всё, а кто не смирился и не возлюбил врага своего, того не пустят в царство божие...
Тут надо думать как жить. Как в Библии написано, или как получается. Не убий, не укради и далее по тексту - так надо бы жить. Но не живут.
"Берегись, как бы тебе не стать столь смиренным, чтобы смирение твоё превратилось в глупость." Игнасио Лойола
Люди любят слова, слова - это великая сила. Слова служат пропуском по карьерной лестнице зачастую. Лесть, интриги, сплетни никто не отменял, мастер словоплетения будет успешен однозначно. Как молотят языками на всех каналах на политических шоу "эксперты" и "депутаты"! За что им только зарплату на постоянном месте работы платят, не понять. Они весь день с одного шоу на другое кочуют. И везде языками молотят. Ужас. Как молотят и что молотят. Любое смирение зрителя от такой молотилки канет в бездну.
У хитрого лесть - ключ к благополучию. Лесть сладка и красива, правда красивой бывает не всегда. За лесть не убьют, за правду могут запросто. Говорят, по делам судят там, на финише, где все рано или поздно оказываются. На финише ты будешь победителем или проигравшим.
Быть а не казаться сложно. Легче казаться, прикинуться смиренным, маску ангела нацепить. Но Туда приходят без маски. Туда приходят таким, какой ты есть, а не таким, как здесь кажешься.
Приходим в этот мир голыми, голыми и уходим, с собой ничего не возьмём. После нас останутся дела наши. По которым нас и будут судить.
Хотелось бы надеяться.
Дела бы делать такие, чтобы было там что показать принимающей стороне, так сказать. Показать рукой: это я сделал, это построил, это умножил, это отдал, причём с радостью, этим поделился, это вырастил. Чтобы ангелы утвердительно качнули головами: да, он сделал мир чуть лучше, чем он был до него.
Или, низко опустив голову, промямлить: это я отобрал, причём с радостью, это я разрушил, тут наворочал, там нагадил. И ангелы сокрушатся: мир после него станет чище.
Как любят люди говорить: "прости меня, Господи, не ведал, что творил"
Вопрос о смирении, смиренномудрии вроде как понятен, жить надо по правде и справедливости. И многие так и живут, но смиренными быть при этом архисложно. Правду не любят. Ты по правде спросил, тебя отфутболили. И куда бы ты ни пошёл со своей правдой, везде могут отфутболить. И смирение твоё испаряется на глазах, как роса от жаркого солнца. Идти, не солоно хлебавши, не добившись правды, со смирением в душе сложно. Смирение вытесняется яростью и гневом. Если бы все открыли свою правду, мир бы сошёл с ума в десять раз быстрее, чем сходит обычно.
Бьют человека, а ты должен ничего не видеть, ничего не слышать, ничего ментам не сказать? Если не в той физической форме, чтобы вмешаться и проучить негодяя на всю оставшуюся жизнь.
Заступаются, есть Люди среди людей, а их потом на Голгофу за превышение. И следующие Люди могут пройти мимо и проходят. А что делать, видели примеры по телевизору и не раз.
Не делать зла другому - это одно, это правильно, а смириться со злом, сделанным тебе или другим другому - это уже другая история, господа. Или товарищи.
Истинный бог, рада бы любить всех людей, но как посмотришь вокруг или включишь новости, задумываешься: а кого тут можно любить-то, ёшкин ты кот? Вычленить кандидата на любовь сложно.
Это картинка, а сказал Путин в 2012 году так о США: «Мы с вами или я, наверно, плохой христианин. Когда бьют по одной щеке, надо подставить другую. Но я пока к этому морально не готов. Если нас шлепнули, надо ответить, а то нас так и будут шлепать», - сказал Путин. Комментируя критику со стороны США по поводу нарушений прав человека в России глава государства заметил: «Они сами там по уши… в одной консистенции находятся».
Хоть бы кто показал мне такого человека, который прощает и любит всех, хороших и сволочей. И даже тварей богопротивных. Его топчут, в смысле как окурок, а он прощает. Его бьют, а он прощает. Его по щеке, а он быстренько вторую: бей, я не против.
Нет таких людей. Нигде. И в церкви нет, и в монастыре нет. И в рясе нет, и в робе, и с галстуком, и на троне.
У всех нервы. Эмоции. И нас можно понять - мы живые люди. Делимся на плохих и хороших. Плохих много, но, если по большому счёту взять, хороших, видимо, больше, а мир не переворачивается вверх дном благодаря середнячкам, у которых хата с краю. Они ни плохие, ни хорошие, они осторожные. Их большинство и их тоже можно понять. У них семьи, дети, они пойдут с вилами только в том случае, когда им выбора не оставят. Они в середине. Кто их перетащит на свою сторону, тот и победит.
Смиренные ли они? Вряд ли. В деревне межевой вопрос, в городе квартирный давно показал, что там смирением тоже не пахнет.
Так где ж его найти, это смирение и всепрощение?
Посмотреть бы хоть одним глазком на такое чудо.
Моё видение смирения примерно вот так выглядит:
P.S.
Очень хорошо сказал насчёт призывов к кротости наш великий баснописец Крылов в своей басне "Волк на псарне". Басня иносказательно передавала смысл переговоров Наполеона с Кутузовым, но, как и всякая мудрость великого ума, она имеет широкое значение в осмыслении отношений между людьми, когда зло, прижатое к стенке и побеждённое добром, взывает к кротости и отпущению его грехов: мол, оно, зло, больше так не будет, надо его простить и отпустить.
Басня Волк на псарне
Волк ночью, думая залезть в овчарню,
Попал на псарню.
Поднялся вдруг весь псарный двор —
Почуя серого так близко забияку,
Псы залились в хлевах и рвутся вон на драку;
Псари кричат: «Ахти, ребята, вор!»—
И вмиг ворота на запор;
В минуту псарня стала адом.
Бегут: иной с дубьем,
Иной с ружьем.
«Огня!— кричат,— огня!» Пришли с огнем.
Мой Волк сидит, прижавшись в угол задом.
Зубами щелкая и ощетиня шерсть,
Глазами, кажется, хотел бы всех он съесть;
Но, видя то, что тут не перед стадом
И что приходит, наконец,
Ему расчесться за овец,—
Пустился мой хитрец
В переговоры
И начал так: «Друзья! к чему весь этот шум?
Я, ваш старинный сват и кум,
Пришел мириться к вам, совсем не ради ссоры;
Забудем прошлое, уставим общий лад!
А я, не только впредь не трону здешних стад,
Но сам за них с другими грызться рад
И волчьей клятвой утверждаю,
Что я…» — «Послушай-ка, сосед,—
Тут ловчий перервал в ответ,—
Ты сер, а я, приятель, сед,
И волчью вашу я давно натуру знаю;
А потому обычай мой:
С волками иначе не делать мировой,
Как снявши шкуру с них долой».
И тут же выпустил на Волка гончих стаю.