«В нашем селе живёт Глазков Михаил Васильевич. У него нет документов, жилья. Помогите, пожалуйста, старому человеку. Пить — он спиртного не пьет, нанимается на работу за продукты, курево. Помогите этому человеку, он стареет, память притупляется».
Такое письмо было опубликовано в 2009 году в газете «Режевская весть». Автор обращения — Езовских Ирина Ивановна. Именно она стала тем, кто вернул главного героя в родной дом, спустя 17 лет скитаний и рабства.
Шизофрения из-за неразделенной любви
Михаил Васильевич родился еще до войны — в 1939 году, в селе Костоусово в Свердловской области. В семье помимо него было ещё трое детей — два брата и младшая сестра, Любовь. Отец, отвоевав, устроился работать печником — часто ездил в командировки в другие города и поселки и брал Мишу с собой, прививая ему любовь к труду. Когда тому исполнилось 20 лет, семья переехала в Реж.
Миша рано начал работать — в 17 лет он устроился на Никелевый завод кочегаром. Его очень уважали в коллективе, хвалили за трудолюбие и бескорыстность. Самому Мише тоже нравилось работать — огонь был его страстью. Пока однажды он не встретил девушку. Влюбился, но безответно.
«Он очень сильно расстроился тогда, переживал. Видимо, переживания дали на нервы — и вскоре он заболел. Заключение врачей: шизофрения. У него не выдержала нервная система… Вот такой он человек, очень эмоциональный», — вспоминает Любовь Васильевна, младшая сестра Михаила.
Обострения у молодого человека случались несколько раз в год — он разговаривал сам с собой, обвинял родителей в попытке убийства и пытался избавиться от надоедливых голосов в голове. Семья каждый раз отвозила его лечиться в психиатрическую больницу на Сибирском тракте, в тогдашнем Свердловске. Когда Михаилу становилось лучше, его забирали обратно домой. С 17 апреля 1963 года ему дали пожизненно вторую группу инвалидности, без переосвидетельствования. Мать назначили опекуном. Уже позже, когда та умрет, опекуном станет Любовь Васильевна, сестра Михаила.
Любовь Васильевна объясняет: «Он в то время очень хотел работать. Но Реж — город маленький, все друг друга знают, Михаил Васильевич приходит устраиваться на работу, работает, а потом до начальства доходят слухи, что он больной. И его сразу увольняют».
Поняв, что в родном городе работы не видать, Михаил начал ездить дальше — это был уже 1970 год. В то время у него начались серьезные обострения, он стал отказываться от поддерживающей терапии, почти не спал, стал злым и подозрительным.
«В течение 1970 года находился на лечении в ПБ Севастополя, Москвы, на Дальнем Востоке, — сообщается в анамнезе Михаила Глазкова, который позже составили эксперты СОКПБ [Свердловская областная клиническая психиатрическая больница — прим. ред.]. — Домой приехал за 4 месяца до поступления в клинику, был вялым, время проводил в пределах постели. Накануне поступления стал агрессивным, беспокойным, говорил, что на него нападают, громко разговаривал, ночами почти не спал, в связи с чем был госпитализирован».
Так прошло 22 года. В конце июля 1985 года, после очередного срыва, Михаила госпитализировали в ПНИ [психоневрологический интернат — прим. ред.] в Тавде, затем — в поселок Земляной. Там он прожил до 1992 года, пока интернат не расформировали, и больных обратно направили в ПНИ Тавды. Но пробыл там Михаил Васильевич недолго — через три месяца, в мае 1992 года, он самостоятельно оттуда ушел. И не вернулся.
О том, что произошло, Любовь Васильевна узнала лишь спустя год — руководство ПНИ не стало сообщать родственникам о пропаже пациента, продолжая 4,5 года получать за него пенсию. В милицию тоже никто не звонил. Михаила никто не искал.
«Я ездила в Тавду не один раз, сотрудники интерната мне сказали, что мы его теперь не найдем: что он либо утонул где-нибудь в болоте, либо попал под поезд. Директор сказал, что таких больных ловят на вокзалах и увозят в рабство», — рассказывает Любовь Васильевна, а на ее глазах — слезы.
Женщина трижды обращалась в передачу «Жди меня» на Первом канале, но ответа так и не получила. Семья прожила в неведении 17 лет.
Вместо милиции отдали в рабство
Позже выяснилось, что в мае 1992 года после своего ухода из ПНИ Тавды, Михаил Васильевич оказался в Курганской области, на вокзале города Макушино. Как брат туда приехал, для Любови Васильевны до сих пор остается загадкой.
На вокзале Михаила встретил сотрудник милиции и решил проверить документы — с собой у того была трудовая книжка и военный билет. Но вместо того, чтобы «пробить» потерявшегося по базе, отвел к своему брату, бизнесмену по фамилии Меньшиков. В те годы у него было свое дело по выращиванию животных и полным ходом шло строительство дома.
Покорность и безотказность Михаила Васильевича, который, в силу своей болезни, почти не разговаривал, были предпринимателю на руку.
Работал мужчина много — в несколько раз больше, чем положено инвалидам, жил на улице, денег за старания не получал, сильно исхудал от плохого питания. Что конкретно Михаил делал у Меньшикова, Любовь Васильевна до сих пор не знает — связаться с мужчиной так и не удалось. Так прошли почти 10 лет. Когда же инвалид состарился, его просто выставили за дверь.
«У него не было ни денег, ни документов. Вот тогда и появились другие «предприниматели», которые давали инвалиду работу за еду и сигареты… Больной же влачил жалкое существование, жил, где придется: в строительных вагончиках, сараях, банях, у случайных знакомых, — рассказывает Любовь Васильевна. — Я нашла затем Меньшикова в “Одноклассниках”, написала ему: «Желаю счастья вам, но то, что вы сделали больному человеку — украли у него 17 лет жизни — это не поддается никакому объяснению». Он внес меня в “черный список”. А меня просто поражает бездушие окружающих людей. Ни один человек брату не помог!».
Пока однажды, в апреле 2008 года, Михаила Васильевича не приютила у себя семья Езовских.
Один день — одно слово
«Господи, если мой брат жив, помоги ему встретить хороших людей», — именно так, ставя свечку в церкви, молилась Любовь Васильевна, до сих пор не зная, что произошло с ее братом. И хорошие люди действительно нашлись.
До Ирины Ивановны вместе с супругом Василием Александровичем дошли слухи о «безотказном бродяге» и сжалились над ним, забрали к себе и поселили в пустующем по соседству доме в селе Моховое. Михаил Васильевич оказался в тепле и стал нормально питаться. Кроме того, ему дали работу, за которую платили деньгами и сигаретами.
Михаилу тогда исполнилось уже 69 лет. С каждым годом обострений болезни становилось всё меньше. Пенсионера полюбили за его трудолюбие и доброту, но Езовских не покидала мысль, что бродягу где-то ищут родственники. Найти их было бы несложно, если бы не одна проблема: Михаил Васильевич почти не разговаривал — и, соответственно, рассказать о том, что с ним произошло и откуда он, не мог.
Тогда Василий Езовских решил разговорить соседа. Каждый вечер он приходил к тому в гости, садился напротив, открывал тетрадку и вытягивал из собеседника по одному слову. За год ежедневных «упражнений», наконец, сложилась цельная картина.
«У него нет документов, жилья. Он говорит, что он 1939 года рождения, в вашем селе Костоусово у него как будто бы живет сестра Любовь Васильевна. Фамилию её он по мужу не помнит, есть брат Глазков Иван Васильевич. Он жил в Реже, там получал паспорт… Я бы отправила его к родственникам, но без паспорта билет не возьмешь». — такое письмо получила редакция газеты «Режевская весть» в июле 2009 года, когда семье Езовских всё-таки удалось выяснить историю Михаила Васильевича. Ориентировка еще несколько месяцев пролежала в архиве, пока её не опубликовали.
К счастью, газету читали знакомые Любови Васильевны — и тут же сообщили ей радостную, и, казалось бы, почти невероятную новость — ее брат, который 17 лет считался без вести пропавшим, найден.
«Помню, я сразу же позвонила Ирине Ивановне. А она мне сказала: “Вот, если честно, мы уже никаких звонков не ждали, не надеялись”. Много времени прошло, — вспоминает Любовь Васильевна. — А Михаил Васильевич меня ждал! Я с ним по телефону разговаривала, он меня узнал».
В следующем месяце, в августе, сестра поехала за братом в село Моховое.
«Я была очень рада. Просто представьте: столько лет не знать, где находится человек с психическим заболеванием! Это страшно. Я думала, действительно, произошло что-то ужасное. И в то же время надеялась на лучшее».
После счастливого воссоединения Любовь Васильевна забрала брата домой, в Екатеринбург — к тому времени из большой семьи остались только они вдвоём. За три месяца женщине удалось восстановить все документы.
Сейчас Михаил Васильевич живет вместе с сестрой, ему становится значительно лучше — приступы почти прекратились, он стал потихоньку разговаривать, а худоба из-за постоянного голодания сошла на «нет».
«В 2016 году мы с братом ездили в гости к семье Езовских. И ведь представляете: его, Мишку, никто не узнал!» — заканчивает рассказ Любовь Васильевна.