Сергей
В самое сердце,
На пораженье.
Что же ты медлишь
С этой мишенью?
С. Лазарев, «В самое сердце»
Тот день был самым обычным. Начинался он как и десятки других до него и не предвещал ничего интересного. Будильник прозвенел в 6.00. Десять минут ушло на то, чтобы выпроводить из своей квартиры какую-то девицу с короткими волосами, крашеными в чёрный цвет. Бумажку с именем и номером телефона, оставленную ею на тумбочке, я не глядя сразу же выбросил в мусор – встречаться с ней вновь я не собирался. Она была совсем не плоха, пока не открывала рот. Честно говоря, в этот раз я, кажется, даже не спрашивал, как ее зовут. Плевать. Таких одноразовых грелок у меня уже было столько, что хватило бы заселить небольшой город.
Протер рукой запотевшее зеркало, посмотрел на себя и вздохнул. Да-а, хорош. Мне всего-то двадцать пять, а в глазах такая тоска и безнадега, как будто мне все девяносто и я одной ногой уже в могиле. Взъерошил пятерней и без того растрепанные волосы. Девушек я использовал не только для удовлетворения физиологических потребностей, но еще и для того, чтобы иметь возможность быстро заснуть и хотя бы пол ночи проспать без комшаров, что с некоторых пор преследовали меня. Алкоголь мне не помогал, пробовал и не раз. Лекарства? Тоже пройденный этап. От них был толк, пока я не подсел на сильные успокоительные. Вовремя остановился. А теперь и эти бессмысленные одноразовые отношения меня порядком утомили: все реже приглашал кого-нибудь к себе, только когда совсем прижимало. Похоже, выбранный мной способ забыться престал работать. Хреново.
Я плотно позавтракал, в могиле я одной ногой или нет, а покушать всегда любил, и отправился в универ. По дороге заскочил к себе в офис, чтобы подписать документы. Перед входом в университет глянул на часы – до начала пары оставалось еще десять минут, поэтому я не спеша поднялся на третий этаж и вошел в аудиторию. И замер на пороге...
Что-то я не понял. Мое место было занято. Да весь универ знал, что первый стол у двери – мой. И сидел я всегда один. Вовсе не потому, что желающих «подружиться» с сыном ректора не было, а потому, что я сам не любил подобную компанию. Терпеть не могу подхалимов и жополизов. А тут вообще неизвестные захватчики сидят. Ладно, видно, что новенькие. Наверняка, им никто ничего не сказал, чтобы повеселиться, глядя как я их буду выгонять. Вздохнул, ну, хоть какое-то развлечение в череде дней, похожих друг на друга, как близнецы.
Внимательно приглядевшись к «нарушителям границ», я уже стал удивляться не тому, что на моем месте кто-то сидит. Дело было в том, что сама парочка показалась мне очень примечательной. Ближе ко мне сидела девушка лет двадцати, а может и меньше. У нее были светло-русые волосы с осветленными прядями (кажется, девчонки называют это мелированием), собранные в простой высокий хвост, глаза цвета тропического моря, слегка курносый носик, губки, созданные только для того, чтобы их целовать и нежная, даже на вид, почти прозрачная кожа. Красавица. Только темные круги под глазами немного портили впечатление, как будто она долго болела или недосыпала, а может быть все сразу. Оценить рост было сложно, но мне она показалась очень маленькой и хрупкой. Хотя, фигурка у нее была что надо: небольшая грудь, тонкая талия. Одета девчонка была в обычные джинсы, обтягивающие ее попку и светлый джемпер, который позволил оценить ее грудь.
Да-а-а, аппетитная девочка. И я, может быть, даже приударил бы за ней, но выглядела она настолько юной и беззащитной, что мне стало совестно (оказывается и совесть у меня есть, хотя, все вокруг, даже мои родители, утверждали, что я ею не обременен). По мне, немного худовата, так и хочется хорошенько накормить и приласкать и… Что за чушь в голову лезет?
И вообще, она не совсем в моем вкусе. Никогда не понимал парней, которые зациклены на блондинках. Лично я светловолосых представительниц женского рода всегда терпеть не мог, считал глупыми пустыми куклами и они до сего дня исправно подтверждали это мнение своими словами и действиями. Но эта отличалась от остальных как роза отличается от одуванчиков.
Когда я вошел, девушка слегка наклонилась к парню, что сидел рядом, и что-то ему говорила. На пару мгновений ее взгляд остановился на мне, и я утонул в этих глазах. Мое сердце, сделав в груди мертвую петлю, заколотилось в бешеном темпе. Нескольких секунд мне хватило, чтобы увидеть все, что скрывалось за ясными голубыми глазами: ум, чувство юмора, доброта и необычная в таком юном возрасте мудрость, а на самом дне плескалась затаенная боль и печаль. Незнакомка уже давно отвернулась, а я все не мог прийти в себя.
Вот, во что я точно никогда не верил, так это любовь с первого взгляда и считал это полной ерундой. Я вообще, еще ни разу ни в кого не влюблялся. Миновала меня чаша сия. Нет, девушек у меня было хоть отбавляй (кажется, об этом я уже упоминал): в том же универе я мог любую пальцем поманить и она тут же оказалась бы в моей постели. Интерес у меня к ним был чисто физиологический и он, зачастую, испарялся уже после одной совместно проведенной ночи, а иногда и еще быстрее. До сих пор ни одна не смогла по настоящему меня «зацепить». Но, глядя на эту девушку, подумалось, что, если и влюбляться, то именно в такую. Хм, что за странные мысли меня сегодня посещают?
Подавив в зародыше настойчивое желание встряхнуть головой или хорошенько стукнуться ею об стену, чтобы вытрясти дурацкие мысли, я обратил свое внимание на второго нарушителя. Ого-го! А девочка-то не так уж и беззащитна. Парень сидел рядом с ней и настороженно смотрел по сторонам, как будто в любой момент ожидал нападения и был готов грудью и кулаками защищать свое, то бишь девушку. Черные волосы и темно карие глаза – его можно было бы принять за цыгана, если бы не абсолютно светлая кожа. Однозначно, очень высокий (даже сидя девушка едва доставала ему до плеча, от чего казалась еще более хрупкой и беззащитной), с широкими плечами и мощными кулаками-кувалдами. Выглядел старше нее лет на восемь (студент, ага). Он тоже был одет в джинсы и тонкий джемпер, под которым при каждом движении перекатывались тугие мускулы. В груди шевельнулась зависть (зависть, серьезно?). Не сказать, чтобы у меня были проблемы с фигурой: спорт я люблю и постоянные занятия единоборствами позволяют поддерживать отличную форму, о чем мне часто говорят девчонки, но до таких мускулов мне было далековато.
За пристальным разглядыванием новеньких, я не заметил, что в аудитории воцарилась оглушительная тишина, а взгляды всех присутствующих направлены в нашу сторону. И только когда муха с громким жужжанием пролетела прямо перед моим лицом, сообразил, что у нас примерно четыре десятка зрителей. Ну-ну. Нашли развлечение. Нацепив мою любимую «идиотскую» улыбку, я подошел ближе.
– Привет, молодежь! – Ага, а я, вроде как, старик! И это учитывая, что парень лет на пять меня старше. – Я понимаю, что вы новенькие и, конечно, не в курсе, но, скажу вам по большому секрету, – я чуть подался вперед и, сделав большие глаза, как будто и в самом деле делился чем-то важным, тихо сказал, – это место мое.
Девушка подняла на меня свои глазищи, от взгляда которых сердце екнуло и заколотилось в груди еще быстрее, а парень лишь слегка прищурился, как будто разглядывал таракана под ногами, и ничего не выражающим тоном обронил:
– Теперь наше.
Как гвоздь заколотил в крышку гроба. Хотелось надеяться, что не моего. Я опять вздохнул, ну, зачем упрямиться, пересели спокойно и все дела. А он тут шоу устраивает. Никто в здравом уме не станет связываться с чемпионом области по боевым единоборствам. А, ну да! Он же ни хрена не знает обо мне. О том, что я еще и бывший сотрудник спецназа в универе вообще никто не в курсе (кроме моего отца, конечно). Мне ничего не стоит парой приемов уложить этого громилу. Наверное. Я мысленно почесал затылок.
– Нет, вы не поняли. Это МОЕ место, а вам придётся пересесть за другой стол. Показать, куда? – Я снял с плеча рюкзак и свободно рукой показал им направление, где искать места. Улыбка превратилась в оскал, которого обычно было достаточно, чтобы даже заядлые спорщики прекращали разговоры и побыстрее уносили ноги. Не поверите, но на этого громилу мои гримасы не произвели совершенно никакого впечатления, он даже глазом не моргнул. С таким же каменным лицом медленно поднялся и, чуть склонившись над столом, приблизил свое лицо ко мне. Вот тут я понял, что немного недооценил противника. Хотя, «немного», это слабо сказано. Я никогда не считал себя коротышкой, 178 см – вполне приличный рост, но этот парень оказался настоящим верзилой, возвышаясь надо мной больше, чем на полголовы. Плавные движения выдавали в нем хорошего борца. Мда-а.
– Это ты не понял. Мы остаемся здесь, а ты ищешь другое место. И показать направление я могу не хуже тебя. – Говорил он тихо и спокойно, как о погоде за окном, но это не делало его менее опасным противником.
– Миша, пожалуйста.
Голос у девочки был не менее удивительный, чем ее глаза: нежный и бархатистый. Внутри разлилось тепло и как будто бабочки пролетели. Бабочки?! Я что, совсем чокнулся? Желание постучаться головой об стену стало почти непреодолимым. И спорить мне почему-то совсем расхотелось.
Девушка тронула своего спутника за руку, от чего тот слегка вздрогнул. Я бы и не заметил, если бы не стоял в нескольких сантиметрах. Мои пальцы, при этом, зачесались от желания прикоснуться к ней самой.
– Пожалуйста, нам НУЖНО остаться здесь. – А это уже мне.
Она смотрела на меня без вызова или мольбы, прямо и твердо, и, похоже, тоже совершенно меня не испугалась. А девушка-то с характером. Позавидовал этому Мише еще больше, что ему досталась такая редкость. А в следующую секунду у меня появилось другое непреодолимое желание – отнять у него эту маленькую богиню, закинуть на плечо и унести так далеко, чтобы никто нас не нашел как минимум лет двадцать, ну, или, хотя бы, пару недель. Почему-то я был уверен на все сто, что именно эта девушка не надоест мне ни через пол часа, ни через год. А раз так, значит, надо начинать действовать. Меня никогда не пугали трудности, не испугают и в этот раз.
Я примирительно улыбнулся. Большинство девушек от такой улыбки сразу забывают обо всем и готовы кинуться в мои объятия, но это был не тот случай. На эту конкретную представительницу женского рода моя улыбка подействовала не больше, чем на ее спутника мои же злобные гримасы. Однако. Кажется, я теряю хватку. Находясь в полном замешательстве от происходящего, я все же смог произнести:
– Что ж, если меня просит такая девушка, я просто не могу отказать. Позвольте узнать ваше имя, красавица. – Она не смутилась, как это произошло бы с любой другой, сделай я ей комплимент, а открыто улыбнулась и ответила ровным голосом без всякого кокетства.
– Мария Савельева.
– Сергей Василенко. – Я протянул руку и тонкие пальчики оказались в моей ладони. Ее пожатие было одновременно крепким и нежным, на что тут же отозвалось мое тело. Я опять удивился. Не то, чтобы у меня в постели были проблемы. Скажу без ложной скромности, я в этом деле более, чем хорош, но чтобы от одного рукопожатия возбудиться как сопливый юнец, которому в мозги ударили первые гормоны – это что-то новенькое.
Видимо, Миша что-то такое увидел в моем взгляде, потому как сразу напрягся и помрачнел. Ага, проняло. Теперь я знаю твое слабое место.
– А это Михаил Лисин, мой… друг. – Продолжала Маша. И эту легкую заминку перед словом «друг», и ее смущение я тоже заметил. Ага, друг, ну, конечно. Тогда я – президент США. Что-то тут не так. На любовников они, вроде, не похожи, нет между ними той едва уловимой ауры, как будто у них одна тайна на двоих. Ладно, разберемся. Наблюдать и делать выводы – мое любимое занятие, в дополнение к сбору разного рода информации об интересующих меня людях. Благо, связей достаточно. Я протянул «другу» руку и получил в ответ настоящее мужское рукопожатие. Миша сжал мою ладонь сильнее и задержал немного дольше, чем требовалось, как бы предупреждая, чтобы не расслаблялся. А я и не собирался, поэтому лишь слегка ухмыльнулся, глядя «громиле» прямо в глаза и показывая, что намек понял, но не боюсь.
Однокурсники, сообразив, что представление отменяется, занялись своими делами, в полголоса обсуждая между собой испугался ли я более сильного соперника или раскис перед симпатичной девчонкой.
– А ты, наверное, и есть сын Дмитрия Сергеевича? – Я так засмотрелся на Машины губы, представляя какие они будут на вкус и как будут смотреться на моем члене, что не сразу понял, о чем она говорит. Моргнул, прогоняя эротические фантазии.
– Эээ. Да. Ректор университета – мой отец. – Пришлось кашлянуть, чтобы голос стал не таким хриплым.
– Он рассказывал нам, что ты лучший студент на курсе и чемпион области по единоборствам. – Я с трудом удержал челюсть на месте. Мой отец лично общался с новыми студентами да еще и рассказывал обо мне? Что за хрень происходит? У ректора и без этого дел хватает. А уж хвастаться малознакомым людям своим сыном он и подавно не будет. Надеюсь отец ничего не рассказал о моей службе в армии. Ладно, об этом я узнаю у него сам, заодно и о новеньких выясню все, что ему известно. Хотя, глядя на девушку перед собой, я мог понять папу: за один ее взгляд можно было выложить все государственные тайны, не понимая, что творишь, пока не станет слишком поздно.
– Да, так и есть, – наконец, ответил я.
Заметил, как Миша бросил на Машу быстрый взгляд и та, поняв, что сказала лишнего, прикусила губу. Вот черт, я тоже захотел прикусить эту губу, а еще провести по ней языком и… В этот момент в аудиторию вошел преподаватель философии Карл Рудольфович, что избавило нас троих от дальнейших объяснений, а меня лично от какого-нибудь дурацкого поступка.
Карл Рудольфович был человеком необычным во всех отношениях. Кроме нестандартного подхода к подаче материала, к студентам он обращался не иначе как «леди и джентльмены» и обязательно требовал приветствовать его стоя. Многие считали это старческим маразмом (дяденьке недавно «стукнуло» семьдесят лет), но спорить не решались, ибо спорщиков и нарушителей он мгновенно ставил на место меткой фразой или не менее метким «заданием на оценку», справиться с которым достойно мог разве что академик наук.
Поэтому, как только в дверях показался дядечка (назвать этого человека дедушкой язык не повернется) в неизменном идеально сидящем на нем строгом костюме и галстуке-бабочке, я поспешил занять первое попавшееся свободное место, а все студенты дружно замолкли и встали. Все, кроме новенькой Маши. Я нахмурился – чего это она решила выпендриться с первого же занятия? Конечно, она не знала о принципиальности педагога, но действия остальных должны были послужить ей примером. Тут же захотелось защитить ее от праведного гнева преподавателя и я даже начал лихорадочно придумывать правдоподобную причину столь неуважительного поведения.
– Добрый день, леди и джентльмены. Безумно рад видеть вас всех в добром здравии на моих занятиях. Вижу, что в наших ученых рядах пополнение. А вы, юная леди, не желаете ли поприветствовать нас? – Карл Рудольфович улыбался широко и искренне, будто действительно был счастлив увидеть дорогих друзей после долгой разлуки. Его вопрос, как предупредительный выстрел, давал нарушительнице последний шанс на спасение.
– Очень желает, но не сделает этого. – Ответил Миша с постным выражением лица. – Я – Михаил Лисин, а это – Мария Савельева. Дмитрий Сергеевич должен был предупредить о нас.
– Ах, да-да, конечно! Весьма рад знакомству. – Карл Рудольфович подошел к новеньким и крепко пожал руку парня, а потом поцеловал Маше кончики пальцев, что изумило не только меня. Чтобы наш «аристократ» не просто спустил кому-то такое неуважение к себе, но и с большим воодушевлением целовал нарушительнице ручки, она должна быть не меньше, чем королевой Британии. Что же это за парочка такая особенная? Любопытство меня прямо живьем съедало.
– Взаимно, Карл Рудольфович, – девушка ответила с нежнейшей улыбкой и изящным кивком. Прямо, как на королевском балу. - Рада присутствовать на ваших лекциях.
Покончив с церемониями, преподаватель повернулся лицом к остальной аудитории.
– Ну, что ж, леди и джентльмены, сегодня я вызываю вас на словесный поединок. И темой этого поединка будет «мораль».
Дальше занятие проходило в обычном режиме. Новенькие быстро включились в обсуждение вопроса и своими высказываниями заслужили множество одобрительных взглядов уважаемого педагога, а так же удивленных взглядов студентов. На перемене Маша по-прежнему не двигалась с места, а Миша, о чем-то с ней пошептавшись, отлучился на пару минут, чтобы принести бутылку воды. Водой она запила какие-то таблетки и попыталась опереться спиной о спинку стула. Спинка была неудобная, точно знаю. Тогда «друг» развернул девушку боком и сам развернулся таким образом, чтобы она могла прижаться к его груди. Маша расслабленно прикрыла глаза, а он, придерживая ее одной рукой, внимательно смотрел по сторонам, оберегая покой девушки.
Заботливый какой, мать его. И чего я спрашивается злюсь? «На кой хрен тебе чужая девка нужна? – пытался я убедить сам себя, – найди себе свободную и приятно проведи время». Проблема была в том, что я сам хотел быть на его месте. Это я понял сразу и решил для себя, что, если у меня появится хоть малейший шанс стать ближе к этой девушке, я его не упущу и мне плевать с высокой колокольни на то, кто она такая и кем ей приходится этот «шкаф».
А потом мысли свернули к тому, что это за таблетки Маша глотает. Если она больна, то ничего удивительного в том нет. А если она любительница «колес»? Меня аж холодный пот прошиб, а карандаш в руке с громким треском переломился пополам, как только мысль о том, что эта девушка может быть наркоманкой, пришла мне в голову. У «торчков» тоже бледная кожа, темные круги под глазами и излишняя худоба. Я постарался отогнать эту мысль. Ни глаза ее, ни движения не выдавали любительницу «кайфа». Но, даже если и так, я буду за нее бороться и помогу выбраться из этой трясины.
Все, стоп! Я не буду делать пока никаких выводов, а понаблюдаю за новенькими.
После второго занятия надо было переходить в другую аудиторию, что я и собирался сделать, но, увидев происходящее, замер на месте, как и те, кто еще не успел убежать. Миша собрал тетради в рюкзаки, закинул свой и Машин себе на одно плечо, а затем обошел парту и, подхватив девушку на руки, пошел к выходу. Она обхватила его за шею одной рукой без всякого кокетства и намека на улыбку.
И что это значит? Так любит, что все время на руках носит? Что-то сомневаюсь. Скорее всего… Ну, конечно! Я едва не хлопнул себя по лбу. Вот почему Карл Рудольфович не наказал нарушительницу, и вот о чем его должен был предупредить мой отец! Он был в курсе, что новая студентка не может ходить. Теперь стали понятны слова девушки о том, что им нужны только эти места – протискиваться между рядами с такой ношей на руках этому бугаю было бы очень непросто.
Вот, черт! Теперь Машенька стала еще привлекательнее в моих глазах. Мне захотелось узнать о ней как можно больше: что с ней произошло, откуда она приехала и где берет силы жить дальше. Она не переставала меня удивлять снова и снова. Я поймал себя на том, что толпа тараканов, обитающих в моей голове, которые выползали наружу, едва только у них появлялась такая возможность, сегодня находились словно в анабиозе. И это было особенно необычно. Поскорее бы вечер, уж я вытрясу из отца все, что только можно об этих двоих.
Конец первой главы.