64-летний Ларс фон Триер (приставку «фон» он, говорят, себе приписал) до сих пор — самый радикальный и беспокойный режиссер Европы. Вполне возможно, и всей планеты: никто так последовательно и отчаянно не осмеливается ставить краеугольные вопросы бытия, как это делает он.
Провокатор
О Триере многие наслышаны — причем как о персонаже чуть ли не желтой прессы: он и «фашист» (якобы хвалил Гитлера на той памятной пресс-конференции в Каннах), и «порнограф» (когда-то вроде создал порностудию, да и своей «Нимфоманкой» довел ханжей до тяжелых припадков морализаторства), он и «человеконенавистник» (последний его фильм действительно весьма зловещий), он и то, и другое, и пятое, и двадцатое. Что и говорить, в нынешнюю, скажем так, социокультурную ситуацию Триер точно не вписывается: вот увидите, опять привяжутся и обвинят в чем-нибудь типа мизогинии или неполиткорректности, в неуважении к людям, растениям, животным и минералам. Уж если более учтивый Аллен, не столь радикальный, ныне на подозрении, то Триеру можно предъявить и не такое. Ибо с «уважением», как его понимают люди посредственные, у него так себе, он наследник культуры афронта, провокации, неудобных истин, это вам не приглаженный мальчик из хорошей семьи, в фильмах которого добро непременно побеждает зло. Наоборот — у Триера как раз почти всегда побеждает зло, и о человеке как таковом он невысокого мнения.
Впрочем, скандалов он не боится: то ли они его подогревают, то ли он — их, то ли психика сильная (хотя постоянно в депрессии, такой вот парадокс), кто его разберет. Однако тогда в Каннах была свидетелем, он нарывался специально. Мне показалось, его настолько достали идиотскими вопросами, что он решил не только сообщить нам, недалеким репортерам, нечто важное (ниже прочтете, что именно), но и решил не отказывать себе в удовольствии как следует потроллить почтенную публику. Результат не замедлил сказаться: изгнание из Канн, петиции, возмущение на всех уровнях, чуть ли не всепланетный скандал.
А ему хоть бы что: опасающийся перелетов (его очередная фобия) и потому посетивший Канны в собственном минивэне, в нем он и отчалил. Завел мотор, адиос, говорит, и был таков. Мы было распереживались: я по дурости бегала с петицией: простите, мол, он ничего такого в виду не имел, пока умные люди мне не объяснили, что скоро все всё забудут, ты погоди малость, не плачь. Да и кто, в конце концов, больше потерял — Канны или Триер? Ведь его скандальная выходка подпортила как раз не триеровскую «карму», это уж сугубо его личное комсомольское, а историю, ни много ни мало, самого фестиваля — из-за этого скандала великая «Меланхолия» не получила главный приз, золото Канн. Хотя сильнее картины на этом фестивале не было, а в результате высшая награда досталась «Древу жизни», редкостному убожеству, по размаху «мысли» уровня какого-нибудь Коэльо.
Читайте далее по ссылке