Начнем с того, что манга, как жанр гораздо древнее, чем многие думают. Еще в эпох Эдо (середина XIX века) так назывались сборники гравюр Укиё-э с небольшими комментариями и диалогами.
Говоря о сегодняшнем дне можно сказать, что жанр стал еще шире, богаче и разнообразнее за счет заимствований их литературы как японской, так и мировой, а так же европейской живописи, кинематографии и мультипликации. Следует добавить так же, что в сравнении с анимэ и тем более кинематографом этот жанр требует некоторой усидчивости и склонности к созерцанию для адекватного восприятия, так что халтурят там реже...
Что касается десятилетних дискуссий о внешности персонажей, то во-первых, довольно лубочный японский канон человеческой фигуры всегда можно было назвать антропоморфным с большой натяжкой...
Во-вторых, следует признать, что несколько отвлеченно усредненный образ позволяет авторам лучше передавать иргу эмоций на лицах, не отвлекаясь на особенности индивидуальной мимики. И следует заметить, что тонкая игра эмоций очень важна для японского искусства.
Стоит добавить так же, что иероглифическое письмо накладывает жесткие ограничение по объему, так как описание даже очень простых мыслей занимает очень много места, в том числе из-за многозначности символов. Что в принципе очень способствовало развитию японской поэзии, так как дает богатое поле для игры смысла в небольшом объеме. Но увы точность при этом невысока. Так что роман в европейском смысле написать очень сложно. Но весьма содержательные картинки полностью компенсируют этот эффект.
Первой мангой в современном смысле, которую я прочла благодаря своей активной кузине была Alice 19th Юу Ватасэ. И сразу же меня поразил удивительно тонкий психологизм истории рассчитанный вроде как на подростков. Сразу скажу, что даже очень хорошая европейская мистика (о подростковой я вообще молчу) недотягивает по цельности продуманности и накалу сюжета.
Если у вас хоть бы раз возникало неприятное чувство, что ваших родных словно бы подменили - эта история для вас. Причем в отличии от европейского ужастика она не столько запугивает, сколько дает завуалированные советы и помогает укрепить дух.
Это напоминает мне традиционный для России жанр былички: страшной сказки традиционно воспринимаемой этнографами, как малый обряд инициации, призванный в неопасной, но шокирующей форме сделать людей более подготовленными к кошмару слишком холодной зимы, например. Или другим суровым испытаниям подготовленным жизнью для деревенских жителей.
Хотя следует признать, что летающей пролудиснеевский кролик (резко контрастирующий с серьезностью повествования) и непривычное для европейского глаза расположение кадров стали серьезным препятствием для моего восприятия...
Лично я предпочитаю более естественных животных...
Но на вкус и цвет товарища нет...