Один крестьянин, подданный Солнцеликого, доложил своему государю, что вырастил Древо благоденствия. Дерево не простое, а, в некотором смысле, сказочное. Произрастать на нём должна вся провизия, которая только человеческой фантазии подвластна.
Известие это мало обрадовало правителя. Шутка ли сказать – диверсия государственного масштаба. И Солнцеликий с приближёнными тут же отправился узреть это чудо на месте.
Дерево оказалось небольшим, меньше человеческого роста, а на нём уже росли пара блинов, куриная ножка и гроздь чёрной икры. Крестьянин объяснил, что чем больше вырастет дерево, тем изобильнее даст урожай. Пока совсем немного, но через сорок лет оно сможет накормить целое государство.
Правитель вручил крестьянину мешочек золота, запретил заниматься садоводством и взял подписку о неразглашении. Само же дерево велел аккуратно выкопать и отвезти во дворец.
Во дворце, когда обсуждение приближёнными дальнейшей судьбы Древа зашло в тупик, Солнцеликий поднялся со своего трона и объявил, что, по его мнению, такие растения в долгосрочной перспективе есть весьма вредная идея. Особенно для его трудолюбивых подданных. Но он не поддерживает и тех, кто настаивает на его уничтожении, ибо оно имеет свою ценность.
Через некоторое время царь Дормидон, немало расстроенный малым урожаем топинамбуров, принимал у себя гонца. Гонец этот сообщал, что Солнцеликий как добрый сосед хочет помочь своему брату Дормидону и что имеется у него Древо благоденствия. И что Древо это может стать полным и бессрочным решением продовольственных осложнений Дормидонова царства. И он, Солнцеликий, готов обменять Древо всего лишь на воз золота.
Далее следовали заверения в братской любви и верности. А также обещание предоставить в вечное пользование специального садовода для ухода за таким сложным растением.
Недолго думая, царь лично отправился к Солнцеликому, ибо в деле такой чрезвычайной государственной важности боярам своим доверять не мог. И привёз-таки и дерево, и собственно крестьянина, его вырастившего. Крестьянин тут же был назначен главным садовником царского сада, в котором государевой волей было решено посадить Древо благоденствия.
Однако внимательно осмотрев садовую землю под пристальными взглядами парадно одетых царя, бояр и стрельцов, новый садовник дипломатично объявил, что она не совсем подходит для чудо-дерева. На что Дормидон недовольно нахмурил брови и отправил крестьянина со стрельцами в турне по государевым доменам с приказом найти и доставить ко дворцу столько пригодной земли, сколько нужно. А покуда те не вернутся, младшему садовнику рыть в центре сада большую яму.
Экспедиция эта была закончена тем, что стрельцы вернулись не только без искомой земли, но и без специалиста, за ней отправленного, о коем было доложено, что тот странным образом исчез среди туманных болот.
Дормидон негодовал. Поколотил бояр, назначил младшего садовника главным, который собственно и был главным до всей этой истории, и приказал сажать Древо в уже вырытую для этого яму.
А тем временем от короля Еноха прибыли гонцы с предложением продать Его Королевскому Величеству чудесное дерево, слухи о котором успели распространиться. Предлагали два воза золотом, пятнадцать девственниц и пересмотр условий покупки топинамбуров.
Всем известно, что нюх на выгоду у царя исключительный. Отказал он тем гонцам.
Следом пожаловал гонец от короля гномов Тордайла. Тот о злате и не упоминал, предлагал обмен на карликовую яблоню с молодильными ранетками. А ещё сказал, что на здешних землях Древо благоденствия всё равно не вырастет. И этому гонцу царь отказал.
Оценив доброту своих благородных братьев-королей, Дормидон велел выставить у Древа надёжную охрану и не пускать к нему никого, кроме главного садовника и его самого.
Годы шли, но несмотря на принятые царём меры, Древо не плодоносило. Уже и подати крестьяне платили больше, ибо специальные порошки для лучшего роста дерев, изготавливаемые садовниками Солнцеликого, стоили недёшево. Уже и крестьяне отдыху не знали, так как всё свободное от работы время, по приказу царя, должны были проводить в молитвах о Древе благоденствия, за чем неустанно следили стрельцы.
Падали урожаи топинамбуров. Падала вместе с ними и рождаемость народонаселения в государстве. Главный садовник докладывал государю, что по всем признакам Древо вот-вот должно изобильно покрыться яствами. Царь грустил, но не отчаивался.
Как-то до Дормидона дошли слухи о том, что пропавший на болотах бывший главный садовник прекрасно себе поживает у гномов и даже занимается там садоводством. Рассердился, конечно, царь, но решил ехать к гномам, дабы иметь беседу с беглецом.
Король Тордайл эту беседу разрешил, но лишь в присутствии охраны, которая, к слову, позволяла себе насмешки в адрес царя.
Бывший главный садовник рассказал Дормидону, что не мог более оставаться у него потому, что, осмотрев царские земли, ясно понял – Древо заплодоносит не ранее чем через 58 лет и пять месяцев. А до обильного урожая придется ждать ещё шесть лет, и никакими порошками тут не поможешь. Вот, опасаясь гнева государева, и решил бежать.
Возвращаясь домой, царь Дормидон делился своими планами со свитой. Что вот-де отменит обязательные молитвы о Древе, перестанет покупать порошки у Солнцеликого и напишет завещание потомкам, что это есть за растение и какова его государственная важность.
Однако дома его ждал очередной сюрприз: вместо выросшего уже на два человеческих роста чудесного дерева в царском саду торчал с аккуратным спилом пенёк. Бояре доложили, что в отсутствие государя случился крестьянский бунт, и пока они со стрельцами были заняты решением этого вопроса, Древо благоденствия бесследно исчезло, а устроенное ими дознание результатов не дало.
Погоревал Дормидон, но делать нечего, занялся делами государственными.
Следующей весной, прогуливаясь по своему саду, обнаружил царь, что из пня, оставшегося от чудесного дерева, выросли три веточки. Не знал Дормидон, радоваться ли этому факту, но охрану на всякий случай к пню приставил.
Годы идут, стрельцы тот пень так и сторожат. А веточки растут себе, листьями покрываются. И говорят люди, что листочки те красоты необычайной.