Утром мы встали с такой свежей головой, какой у нас еще никогда не бывало.Так как примус- моя забота, я вылезла изпод одеяла раньше всех. Пока облила бензином примус, пока он разогрелся, пока котелок поставила-девчонки тоже встали. Я оставила им кружку на двоих для умывания вода кончалась. Флягу купили для воды очень удачно-3-х литровую, написано-"для пищевых продуктов". Когда мы проезжали Москву на обратной дороге, увидели в продаже такую же, но "для не пищевых продуктов".
Иринка собрала постельные принадлежности, стряхнув с одеяла Маркиза. Наш грозный страж спал всю ночь у меня под боком и проснулся только, выпав на траву. Собачонка потягивалась, со вкусом вытягивая сначала задние, потом передние ноги. Иринка тоже помахала руками. Валентина подсела ко мне, какая-то невеселая. Видно, сказалась вчерашняя жара. Чай пили без разговоров. Потом упаковывали рюкзаки, привязывали их. Стали выводить велосипеды из леска. Это не совсем просто сделать. Вдоль шоссе обязательно с обоих сторон тянется довольно глубокая канава, и окружающее дорогу пространство, имеющее в ширину 15-20 метров, всегда, основном, ниже самой дороги. Поэтому каждый велосипед мы толкаем вдвоем или втроем, в зависимости от крутизны склонов, глубины канавы, и состояния грунта. На мокрой глине вытянуть груженный велосипед, который грозит перевернуться через заднее колесо от тяжести рюкзака- для нас тяжелая работа.
Утром прохладно, и мы едем в теплых костюмах. Машин еще нет. Мы одни на трассе. Едем не торопясь, руки и ноги делают
привычную работу, а голова живет своей жизнью. Я и Валентина едем молча, Иринка же без конца что-то мурлыкает под нос. Направляемся к Подольску. Нам там делать нечего, но надо послать родителям телеграммы. Мы уже приловчились с
крайней осторожностью относиться и к легковушкам, и к громадным трайлерам. Если машины шли или только навстречу, или только обгоняли, мы не беспокоились, а вот если шли и сзади и навстречу, то я сворачивала на самый краешек колеи, а за мной все зигзаги повторяли девчонки. Мы без конца оглядывались назад, и Валентина частенько кричала мне:
-Надежда, машина!
Знаки дороги мы постигали на ходу. Как- то раз увидели знак с наклоненной елью, и метров через пятьсот увидели ее в натуре- громадное дерево нависало над всей дорогой, грозя перекрыть движение. Судя по толщине ствола, дерево намеревалось упасть не один десяток лет.
Начали попадаться небольшие возвышенности. Мы их берем пешком. Уже двенадцать часов дня. Костюмы давно спрятаны. Начинает печь солнце. Делаем привал, и Маркиз стремглав кидается под кустик. Пока я кипячу чай, Иринка сбегала на большую отвесную горку. Мы сначала не поняли, что ей там интересно, потом увидели, как она потревожила массу ласточек-береговушек. Ее, оказывается, заинтересовало множество норок. Под тяжестью человека глина оседает, видно, как сыпется земля из-под ног и Валентина зовет Иринку назад.
Снова едем. Проезжаем то островки леса, то луга, то обширные поляны. Совсем одни. Даже машины не обгоняют. Проехали какие- то заброшенные строения, обросшие кустами и цветами. Через развалины, в походном строе, пробежали три средних собаки с обвислыми ушами. Нас они как не видели, озабоченные своими проблемами. Я без конца на ходу сверяю карту с дорогой, пока не проехали знак "Подольск- 800 метров". Наконец вывертываем на мост. Он стальной громадой перекрывает асфальт. Встали на нем полюбоваться окрестностями. Под нами великолепное шоссе необъятной ширины, полированное, ухоженное, размеченное полосами.
-На Тулу,-говорю я, закрывая карту.
-Ох, и помчим на нем,-довольна открывшимся видом Иринка.
Она бросает небольшой камешек на шоссе, и он долго скачет перед носом легковушки. Валентина укоризненно смотрит на Иринку и качает головой.
-Ну, что,-интересуется Иринка,-едем в Подольск или поворачиваем на Тулу?
-Родители телеграмму ждут,- укоризненно роняет Валентина.
-И зачем обещали?-недоумевает Иринка, еще три дня назад клявшаяся своей маме, что она каждый день будет отсылать весточку о себе.
Едем к Подольску. Въезд в Подольск пыльный, загружен тяжелыми машинами, узкий и для нас очень опасный. Долго крутимся, объезжая неудобицы, и через мостики, рвы и канавы въезжаем на городские улицы. И сразу натыкаемся на телеграф.
Иринка идет отбивать телеграммы в три адреса.
Снова едем, уже в центр города. Время четыре часа дня. Приехали на площадь. Невыносимо жарко. Мы к тому же еще не акклиматизировались и жара переносится еще тяжелее. Я уже устала. Да и девчонки тоже. Иринка со вздохом паркует свой велосипед. Нам сейчас любой предмет-нежелательный груз. Непутевый же я капитан. Надо срочно избавиться от излишков.
Я поглядываю на Иринку с тайным умыслом:
-Иринка, я смотрю, ты совсем не устала.
-Почему? Устала!
-Все равно, тебе идти на разведку. Посмотришь продовольствие и почту. Найдешь столовую-зайди, поешь. Тебе срок сорок минут. Валентина, дай ей 10 рублей.
Наша подружка бурчит:
-Иринку туда, Иринку сюда...
Берет деньги и уходит. Валентина со вздохом встает:
-Хочешь рюкзаки почистить? Вообще-то ты права, много лишнего, нам не вытянуть этот груз.
-Простыни от велосипедов,- вспоминаю я.
-Да Иринкины покупки. Да резиновые сапоги,-уточняет Валентина.
-Как сапоги? Ты их взяла все- таки? -ужаснулась я.
Валентина смущенно чешет ухо:
-Черт попутал.
-Ты его и заставь рюкзак тащить.
Мы смеемся. Если Иринка быстро не найдет почты, придется возить все барахло. Валентина растеребила свой рюкзак и достала простыни и сапоги. Тем же маневром попотрошили Иринкин рюкзак. Только в моем не было ничего лишнего. Иринка явилась через тридцать минут. Оживленная и довольная. Она вообще хорошо ориентируется в чужом месте, как по наитию находит нужное, без карт и подсказок. Вот и сейчас могла пойти в другую сторону, но пошла так, что все нашла на одной улице: и магазин, и пельменную, и почту напротив. И даже догадалась купить посылочный мешок.
-Ты, Иринка, просто фокусник. Все нам из рукава достала,- распевает ей Валентина.
Иринка довольна. Я набила мешок вещами и стараюсь зашить поплотнее, а Валентина, застревая ручкой в полотне, пишет свой адрес. Значит, по приезде домой ей лишние хлопоты- идти за посылкой. Мы уточняем у нашего гида маршрут, берем
мешок и сумку и уходим. Конечно, сразу все нашли. На почте сдали посылку. Зашли в магазин, потом в пельменную. На деле оказалась не пельменная, а обыкновенная столовая. Но пельмени были. Лишнюю порцию пельменей захватили для Маркиза, который весьма их одобрил. В пять часов дня мы уже снова ехали. На одной из улиц стояло с десяток грузовых машин, и я, оставив велосипед девчонкам, пошла просить горючее. Один шофер отказал, я ко второму- тоже отказ. Едем дальше. Город большой, дороги хорошие. Уже на окраине увидела у частного дома машину и решила попросить у них. Мы подъеали всей гурьбой, и я, извинившись, что оторвала их от дела, объяснила ситуацию. Молодой парень без слов встал,
взял шланг и налил полную канистру бензина. Стоило Валентине улыбнуться, и парню сразу захотелось узнать, откуда мы. В общем, через пару минут я создала суматоху по поводу потери времени, и мы отъехали, приобретя если не адрес, то уж доброжелателя нашей поездки точно. А главное, толковое объяснение прямого пути на трассу.
Выехали на окраину города. Не успела Иринка высказать пожелание искупаться, как впереди по курсу увидели какую- то лужу воды, в которой плескались и стар и мал. Не успела я оглянуться, как девчонки кинули на меня свои велосипеды
и упрыгали к прудику. Маркиз завыл и залаял-испугался,что без него девчонки утонут. Пока я отвязывала поводок, он снял ошейник через голову и умчался за ними-наблюдать и надзирать. И осталась я с велосипедами, как та дивчина на
танцах с сумками. Вокруг не было ни кабинок, ни растительности, где можно было бы переодеться. Девчонки специально подыскали в дорогу цветное белье и теперь наслаждались плодами своей расторопности. Я решила на следующий день последовать их примеру. Но вот гуськом моя команда возвратилась назад. Валентина свои чудные длинные волосы распустила для просушки. Иринка же все свои кудряшки потеряла и вид уморительный:
-Иринка, ты как наш Маркиз после купания.
-А что, похоже? Тогда мне банта не хватает,- и ловко выхватывает платочек, пристраивая его на шее,-ну, как?
Мы хохочем. Немного передохнули и снова вперед.
Едем по узкой дороге в горку. Нам сказали, что с километр подъема- и трасса. А по старому следу все три. Машины идут в притирку. Я уж как ни старалась, но один грузовик проехал, чиркая кузовом о мой локоть. Да и сил уже нет педали
крутить. Крутая гора быстро забирает весь жизненный запас. Я оглядываюсь. У девчонок встревоженные лица. Очень опасная зона. И я сдаюсь. Отворачиваю к канаве и спешиваюсь. Валентина облегченно переводит дух. Иринка с трудом передыхает от нагрузки:
-Я думала, что еще чуть-чуть...руль вильнет в сторону и...зацепит меня.
Валентина переглядывается с Иринкой. Я для себя делаю пометку, что так жестоко испытывать силы девчонок нельзя. Мы не профессионалы. Безопасность движения на мне. Это обещание нашим родителям. Втроем поехали, втроем и надо вернуться.
Идем пешком, с трудом толкаем велосипеды в горку. Маркиз негодующе лает, а спустить его нельзя. Шли минут сорок, когда кончился подъем и с правой стороны, перед входом на трассу, зазеленел лесок. Устали и были как выжатые. Доехали до леска.
-Ну, как? На отстой?- спрашиваю я.
-Не помешает,-согласна Валентина,- вода есть, бензин есть.
Мы достали одно одеяло, кинули его на лужайку, и, пока я настраивала примус, девчонки прилегли полежать. Я поставила чай, достала купленную ветчину и стала делать бутерброды. Маркиз дождался кусочка, съел и улегся у Иринки под боком. Когда чай был готов,- а это шесть-восемь минут, девчонки уже спали. Ела я в одиночестве. У самой глаза закрывались. К леску то и дело
подъезжали машины, а за моей спиной все время раздавались какие-то звуки:
-Ох, хох, ох...
Сначала думала, что что-то чудится, а когда надо было ни в коем случае не заснуть, я решила посмотреть, кто это охает. Уж я и в кусты заглянула, и на деревья посмотрела, и по траве походила...Потом решила, что кажется, и села лицом к велосипедам. А под ними кто-то ходит. Как маленький мячик, вернее половинка мячика от баскетбола. И только понаблюдав, поняла, что
это ежик. Люди тут вечно ходят, машины шумят, он, видно, и привык. Без конца бояться-голодным останешься. Больше часа я потешалась над ежом. Он уморительно чесался, как собака, задней лапой, мыл живот языком, вставал на дыбки, держась за спицы велосипеда. Из рюкзака явно пахло ветчиной. Потом он зарылся носом в листву и проделал дорожку, как поросенок. А когда я фыркнула от смеха, он опешил, подозрительно посмотрел в мою сторону, развернулся и пошел прочь, только подошвы лапок замелькали. Проснулась Валентина и посочувствовала мне:
-Как ты терпишь? У тебя глаза слипаются.
-Народу много. Вон шоферье без конца шастает. Хорошо, что нас не видно.
-Ложись, я подежурю,-пожалела меня Валентина.
Я легла рядом с Маркизом и Иринкой и сразу отключилась.
Девчонки с трудом растолкали меня, и я поднялась с таким впечатлением, будто не спала, а мешки таскала. И вообще, с удовольствием провела бы свой отпуск на этой поляне.
Иринка хихикнула надо мной:
-Ты проспала самое интересное.
-А что было?- я без энтузиазма стала поднимать со своего ложа.
-Были апельсины и бананы,-похвасталась наша подружка.
-Вот это да!- восхитилась и расстроилась я,- а про меня, конечно, забыли.
-Оставили кусочек,- рассмеялась и Валентина.
И стала рассказывать:
-Мы хотели пить чай, как на нашу поляну вышли двое парней. И прокричали, как здорово, что и тут водятся девчонки.
-Да,да, водятся, так и сказали,-смеялась Иринка,-Валентина даже вскочила от негодования.
-Я им сказала, чтобы потише восхищались, ты только что уснула. Они устроились рядом, выложили кучу всякой снеди и мы мило провели этот час за поглощением фруктов. Потом они уехали, а мы тебя разбудили.
Мне стало смешно:
-Валюшка, еще два адреса прибавилось?
Валентина небрежно пожала плечами:
-Само собой, разумеется. Мы не стали тебя будить, ведь ты не любитель наших бесед. Зато вот это твое.
И она подвинула ко мне корзинку Маркиза. А по том обе насладились моим изумлением. Корзина была полной. С верхом. И чем? Апельсины, яблоки и большая гроздь бананов.
-Девчонки, это по-свински, не показать мне наших благодетелей,- вознегодовала я.
-Чего ты возмущаешься?-удивилась Иринка,-они то тебя видели.
Вот и ищи правду после этого.
Меня хватило на апельсин и пару бананов. Переложили фрукты в Иринкин рюкзак, сели на велосипеды и поехали, в последний раз оглянувшись на такую щедрую полянку. Дорога- мечта. Колея- три метра шириной. Можно не остерегаться машин. Асфальт на ней глаже, чем на середине дорожного полотна. Дорога под горку или прямая. По карте вижу, что эта чудо-трасса ведет за Тулу, а там снова старая дорога. Ну, хоть до Тулы. Правда, на завтра мы узнали, что карта жестоко обманула наши радужные надежды. За Серпуховым дорога-мечта прекратила свое существование.
Нас обгоняет много трайлеров. Громадные машины. Ждем встречи с речкой Рожая. Еще дома наметили на ней остановку, но, помня о комариной Пахре, думаем, что и Рожая нас разочарует. Пошли длительные спуски. Кончаются сороковые километры- наш план по километражу выполняется. Вижу, что не только я, но и девчонки уморились. Проклятая жара. Чувствую, что устала сидеть в седле- мышцы затекли, как после двухсерийного кино. Вот уж не думала, что такое возможно. Часам к восьми увидели мост. Табличка "река Рожая". Остановились на самом верху. Спуск в сторону от дороги крутой.
Речка-курица перейдет. В глубине леса-сады. Я пошла с Маркизом на разведку. Собачонок мигом окунулся и уселся на берегу. А во мне жар все испек. Посмотрела вверх и решила, что с моста не разберут, кто моется. Разделась и вдоволь
наплескалась. Довольные, с Маркизом вскарабкались наверх.
Спрашиваю девчонок:
-Поехали?
-Поехали,- со вздохом отвечают.
Они так вымотались, что и речка не тянет. Тог да, видя, что они еле держатся, я решила остановиться прямо за мостом. И вода рядом. Съехали с моста, метров 50 проехали, чтобы нас с моста не было видно, и встали на небольшой возвышенности. Комаров мало. Достали и стали ставить палатку. Даже дома не пробовали. Иринка нашла два дерева, которые стояли так, как нужно, мы с Валентиной накинули торцевые веревки и стали тянуть их. С непривычки вязали то низко, то высоко, но справились. Натянули растяжки боковин, забив стержни в землю под острым углом, расправили пол и сразу застегнули торцы, -чтобы не попали комары.
-Красота,- восхитилась Иринка, покидала все из рюкзаков и залезла в палатку постель стелить. Валентина взяла свою флягу- решила идти на речку. Остатки воды пошли на кашу и в миску Маркизу. Я мешаю крупу, чтобы не подгорела, и краем уха слушаю перебранку Валентины с Иринкой:
-Ну, скоро ты там?
-Сейчас, подушку сделаю.
-Какую подушку?
-Ты можешь на ровном месте спать, а мне не уснуть без подушки,-хихикает Иринка,-я свою подушку в рюкзаке вожу.
-Не выдумывай,-ухмыляется Валентина и заглядывает в палатку.
-Ох ты, прелесть какая! И правда, подушка. А это что? А!! Наши теплые костюмы! Иринка, обманщица. Я и правда подумала, что ты подушку везла.
Теперь уже я смеюсь. Наконец, девчонки уходят на речку. Я с Маркизом кашеварю. Воды мне все никак не несут. Чтобы
примус зря не горел, я решила поджарить хлеб. Развела сухого молока, добавила сахар, соль, масла...Яиц нет, надо бы купить. Батон занял всю сковородку. Этой несчастной сковородкой меня всю испилили. Зачем да зачем я ее везу. А
сами не понимают, что она и вместо кастрюли пойдет,- у нее бока высокие, и не подгорает в ней,-она специальным покрытием. Наконец и хлеб поджарила, а моих кумушек все нет. Я забеспокоилась. Их не слышно и не видно.
Я покричала:
-Ва-лен-ти-на! И-рин-ка!
Маркиз на меня недоуменно смотрит, встает и потягивает задние ножки. Потом бежит в сторону речки, лает и злится. Смотрю, выплывают девчонки. Выплывают, так как идут, будто воду на коромысле несут. И не одни. За ними с улыбкой идут два парня. Подходят, здороваются.
-Здравствуйте,-отвечаю.-А вы на чем путешествуете?
Парни улыбаются:
-Пше праше, пани.
-Вы из Польши?
-О, да. Из Лодзи. У нас "Седан".
Иринка хохочет:
-Надежда, это такой семиместный автомобиль, там сидения в три ряда.
Я что-то о таких автомобилях не слышала. Путает, наверно:
-То-то я вас с водой заждалась.
-Ой, забыли, Валентина, отдай флягу, чаю же нет.
Я поинтересовалась:
-Познакомить меня можно?
-Это Дончо. Чистый поляк. А это Юра. У него папа русский,-торопится высказаться Иринка, тыкая пальцем в одного и в другого по очереди.
Мальчики похожи-высокие, ладные. Только Дончо с густым и красивым голосом. Зато Юра с такой улыбкой, что самим улыбаться хочется.
Девчонки засуетились, наливают воды в кастрюльку, с опаской на меня взгляды кидают. Боятся, что скажу что-либо против. И куда усталость их исчезла, паршивки.
Парни с улыбками мешают русские и польские слова, но акцента почти нет. Притащили нам две жердины для сидений. Получились стулья, но сидеть жестко и мы отказываемся. Я была в Польше, и Валентина тоже. Нам это "пани" не в диковинку,
а Иринка прямо тает. Мы подумали и открыли банку тушенки. Достали апельсины и бананы. Дончо ушел к машине, как мы поняли, у них коньяк. Юра веселый и жизнерадостный, балуется с Маркизом, угощая его кусочками банана. Собачонка уперлась ему в грудь передними лапами и выхватывает подачку чуть ли не изо рта. Дончо притаскивает гитару и бутылку с длинным изящным корпусом, вынимает из кармана крохотные, из черного металла рюмочки и нацеживает в них по наперстку напитка. Девчонки благоговейно пробуют на язычок. Их привлекает не столько вкус коньяка, который они и раньше не любили, сколько сам процесс смакования. Для меня любой коньяк пахнет клопами. В общем, чтобы ребята не обиделись, сделали заинтересованный вид и дружно потеряли интерес к напитку. Юра на безукоризненном русском рассказывает о смешном случае, имевшем место пару дней назад:
-Проезжали придорожный магазин и зашли просто так- в них редко что путное продается. А тут увидели флаконы "Прима-73". Он отлично муравьев выводит. Мы взяли десять я и десять Дончо.
Дончо спрашивает: -Пани, сколько?
Продавец отвечает:
- Семнадцать рублей пятьдесят копеек.
А он не поймет никак и показывает на счеты, мол отложи на них. Пани наклонилась и давай ему в ухо кричать:
-Семнадцать рублей пятьдесят копеек!!
Дончо отскочил и недоуменно на нее смотрит, а девушка сердится. Пани думает, чем громче, тем понятнее?! Мы хохочем. Иринка вскочила и давай в лицах эту пантомиму показывать. Дончо и Юра в восторге.
Наши съестные запасы потихоньку тают. Юра откровенно любуется Иринкой. А хитрая дивчина в в своем амплуа. После каждой кружки чая снова встает и смешит нас пантомимой на разные темы.
Юра обнял Иринку за плечи. Я то знаю, что в Польше это ничего не значит, но Иринка к такому обращению не привыкла и шарахается в сторону. Дончо досадливо махнул Юре и что-то по- польски ему тихонечко баском рыкнул.
Юра конфузится:- Пше праше, Иринка.
Валентина улыбается ребятам, а Иринка пожимает плечиком в досаде и кивает Дончо:
-Гитара твоя скучает. Споем что-нибудь? Надежда много песен знает.
Паренек с любопытством смотрит на меня и кивает:
-Споем. Ты начинай, а я подстроюсь.
Мне чуть неловко от внимания. И песни я знаютолько 40-60 годов. Гитара лениво издает сочные аккорды. И я тихонько вступаю:
-Лучше не-е-е-ту того цве-е-е-ту, когда яблоня цвете-е-е-т....
Гитара у Дончо ловко начинает аккомпанировать и песня у меня сама льется. Потом я вспомнила и "Сирень-черемуху", и "Где ж ты, мой сад". Пока не почувствовала, что с непривычки скоро потеряю голос. Дончо подхватывает эстафету и своим
чудным баском поет незнакомые грустные песни.
Небо совсем черное. Мы почти уже не видим друг дружку. Я с трудом разглядела время- двенадцать часов.
-Ребята, ахаю я,-нам ведь завтра рано ехать.
-О!- досадливо тянут они и нехотя поднимаются:
-Прощайте, пани. Иринка, тебе чтобы белый конь приснился, на счастье. Покойной ночи, девочки. Уходят ребята и веселье с собой забирают. Я убираю в палатку примус. Мы залезаем внутрь нашей тряпочной крепости и устраиваемся поудобее. Иринка молодец, она и Юра без конца смеши ли публику, т.е. нас. Я кладу под голову топорик, Валентина-совок. Иринка спит в серединке.Топорик мне наточил папа, им можно ложки резать. Совок тоже наточенный. Если им стукнуть по голове, можно спокойно убить. Но у нас это самооборона. Иринка возится и выглядывает в окошки. Их четыре, на всех четырех сторонах, из
кисеи. Говорит, что уже ничего не видно. Велосипеды стоят под одним из окошек, сверху котелок и сковородка. Их стоит качнуть, и все повалится. Но мы надеемся, что к нам никто не подойдет. Наш черный страж уже храпит. Палатка создает видимость защиты, дышится в ней легко и вкусно. Так мы и угомонились.
Надежда Шиба
Канал авторов хомо сапиенс