Медленно, останавливаясь по пути, я побрёл сквозь тихие, отзывавшиеся эхом от шагов покои в сторону своей комнаты в башне. Темные коридоры, иногда прямые, иногда сворачивающие в стороны, иногда с лестницами, с тусклыми, потрескивающими светильниками, вели через анфиладу причудливых, наполненных светом разных оттенков комнат, от розовато-золотистого до сиреневого. В одной из зал Никитична смотрела по телевизору что-то вроде «Давай поженимся». Она проводила меня неусыпно-внимательным взглядом наставницы, но потом окликнула:
— Ваня, подойди! Что скажу...
— Скажи, Никитична!
Речь Никитичны обладала чудесной словесной и звуковой изменчивостью: то становилась насквозь древне-старомодной и окающей, то напитывалась медийной лексикой, превращаясь в характерное московское аканье. Метаморфозы слога и дискурса находились в зависимости от настроения и предмета беседы и бывали крайне неожиданны. Сейчас же, начав с оканья, Никитична продолжила аканьем:
— Не пойму, куда мы катимся?! Недавно, лет тридцать-сорок тому назад, всё космических академиков показывали по зомбоящику с утра до вечера. Всё про полёты на Луну, на Марс. Наука, техника и урожай. Фильмы про то, как стыдно до слёз премию в три рубля получать, если плохо трудился… Сейчас же бабы с надутыми губами и грудями, возрастом лет под триста, на вид деревенские, вроде меня, с пустыми головами, ведут передачи про то, как мужиков заполучить вместе с богатствами. В детское время толкуют об этом. Последние времени настали? В чем дело, сердечный?
На экране сидящие за столом дамы-ведущие, точно, говорили о своих накачанных частях тела, подтяжках, пластической хирургии. «Я тоже заболеваю этим вирусом. Может, ещё что-нибудь, ещё что-нибудь…»[1] — поправляя расстегнутую кофточку, игриво вещала одна из женщин, не забывая упомянуть о том, что импланты, сидящие в ней, «самые дорогие».
— Душевная жизнь прекрасных дам для меня малопостижима, Никитична! Как думаешь, можно предположить, что импортные импланты, «самые дорогие», и есть наши национальные скрепы? Вдруг это так? Не смейся… Посмотри! Счастливые бабы и мужики, как на живой картине художника, в рамках разных жанров и телеэкранов, прыгают, веселятся, как дети, танцуют и скачут так и сяк, поют, готовят еду — и это чудесный мир благодати. А большие груди — прости, Господи, — это же круто, считают дамы-ведущие. Мигом это обстоятельство повышает самооценку и рейтинг! И если трудно что-то изменить внутри, то почему бы не изменить нечто снаружи? Изменив снаружи, физически, ты создаешь вероятие, шанс для изменений внутри. Это диалектика тела и духа. И свидетельство общего благополучия. Значит, они не голодны… Что еще для счастья нужно? Разве ты об этом не мечтала?
— Нет, Ванюша! Упаси Бог! Грех какой! Разрезать и что-то внутрь вставлять? Соблазн какой! Пирсинги, татуировки… Это всё печати антихриста… Погляди: они же все с крестами на шее! Как же так? Блуд, тщеславие, лень написаны на их лицах, — не унималась Никитична. — Они погрязли в пустословии и презирают бедных. Предупреждали святые угодники о последних временах…
— Они же, твои теледамы, знают, чего хотят от жизни — бесконечного удовольствия. Для себя… Кресты? Это прикольно для них, наверное… Может, ты преувеличиваешь? Может, они Библию читают в перерывах между программами? Хотя ты права, Никитична… Это же картины ада… Представь, эти дамочки затащили Иисуса в свою программу и говорят: «Вот он, Жених посреди чертога брачного!»
— Не шути так! Сейчас за упоминание Иисуса в застенок сажают. Только за упоминание! Рот раскрыл не там, помолился не так, Иисуса не так вспомнил, — а рядом уже прокуратор стоит, смотрит, слушает… Это для верующих, говорит, оскорбление… Ты хихикнул, когда молился… При свидетелях… В темницу! Один тут шел по улице, увидел агитацию какую-то да брякнул во всеуслышание глупость: «Господь и партия едины!»[2]Может, старое, советское, с новым так смешалось в его беспутной головушке? Времена перепутал. Господи, прости! Ну что? Сразу виноват, сразу экстремист и богохул, кощунник. Статья. «Двушечка»... Срок будет мотать, несчастливец! И все люди молчат! Никто не заступится! Если Христос вернётся сюда, к нам, его тут же прокураторы, игемоны схватят. «Вы слышали богохульство; как вам кажется?»[3]
По экрану пробежала реклама: известная гимнастка демонстрировала бритые подмышки и сладко, расслабленно шептала: «Моя кожа нуждается в правильном дыхании!»
Никитична продолжила ворчание:
— Дышит она кожей, дурища! Чтобы раздетой скакать с шестами или на брёвнах? А потом в Госдуму? Такого мы не знали, точно.
[1] Пытливый читатель может найти эту запись на Ютьюб.
[2] Фраза напоминает лозунг советских времён – «Народ и партия едины!»; лозунг появился из названия передовой статьи газеты «Известия» (1953, 8 марта), которая вышла на третий день после смерти Иосифа Сталина.
[3] Евангелие от Марка, глава 14, ст. 64.
Читать «Странные события в Сухаревой башне» полностью: https://www.litres.ru/aleksey-viktorovich-pavlov/strannye-sobytiya-v-suharevoy-bashne/