Глава 3.
От метро до дома бабушки нужно было пройти тихим унылым переулком и через двор с песочницей, где обычно днем собирались мамы с колясками и уже прямоходящими детьми, а в то время, когда я возвращалась из института, было довольно пустынно.
И вот иду я себе во двор, а навстречу мне милиционер. Я его и раньше тут видела, думала – участковый, потому что он все время с кем-то общался. Лет милиционеру было не так чтобы много, но уже, конечно, не первой свежести – может, двадцать пять.
И вот я иду, а он – раз! – и отдает мне честь. И говорит так строго:
– Лейтенант Как-то там, предъявите, пожалуйста, ваши документы.
А мне и предъявить-то нечего, кроме студенческого, потому что паспорт я забыла в другой сумке. Ну, что делать, даю ему студенческий.
И он как принялся его смотреть– смотрит, значит, и смотрит. Я сама шею вытянула даже, чтобы краем глаза туда заглянуть – ну, вдруг там секрет вечной молодости в уголке записан, а я-то и не знаю.
Короче, повертел он мой студак в руках и говорит:
– Сдается мне, это подделка.
– Какая, – говорю, – подделка, вы чего? – а сама уже, конечно, волнуюсь и ощущаю неприятную дрожь в коленях. Потому что я внушаемая – ужас. Сказали – подделка,
я и смотрю, что и фотка косо наклеена, и печать слишком жирная, ну кто же знал, что секретарь, которая заполняет студенческие, делает это одной рукой, потому что второй она все время что-то ест.
– А вы знаете, – говорит мне тем временем милиционер, – что вы похожи на одну международную преступницу?
– Нет, – честно говорю я. – Вообще-то я похожа на бабушку, ну и немного на дядю Петю, но мама уверяет, что это случайность.
А самой уже, конечно, невесело и несмешно совсем. Понятно, что если с тобой на улице долго беседует милиционер, то вряд ли он просто хочет спросить у тебя, как пройти на Красную площадь. Скорее всего, пройти он с тобой хочет в другое место.
– Вот что, – говорит он мне, – студенческий я у вас конфискую, нужно провести экспертизу. Вот вам мой телефон, позвоните мне завтра.
И дает мне телефон, на бумажке записанный.
– То есть как конфискуете? – начинаю я. – А почему, а за что?
Никакая я не преступница…
Но милиционер уже исчез. С моим студаком, ага. И я вот понимаю, что попала. Потому что за утерю студенческого надо заплатить, и вообще – мои документы в руках у милиции, а вдруг на меня заведут уголовное дело, а вдруг они придут за мной посреди пар и как наденут наручники, как поведут в обезьянник, и все потому, что, скажем, у меня есть сестра-близнец – известная рецидивистка.
Короче, как вы понимаете, думать внятно я не могла. Это только со стороны кажется, что ты умеешь мыслить логически и рационально, а когда у тебя отбирают студак и велят звонить завтра, чтобы узнать результаты экспертизы, то вовсе не получается расслабиться и выдохнуть. И даже придумать какой-то выход.
Вот тут-то я и повела себя как дура. Я расплакалась и помчалась домой к бабушке. Самой бабушки дома не было, потому что она
уехала во Владивосток к бывшей школьной подруге, а я сторожила дом, кошку и бабушкину коллекцию театральных программок. Дома я закрылась на все замки, на нервной почве сожрала все, что было в холодильнике, и решила уйти на дно. То есть в подполье.
