Еще вчера природа захлебывалась беспрерывными дождями осени. И вот... «Загулявший» солнечный диск смиряет свою сонную лень и дарит последние теплые дни «бабьего лета».
Но погода уже неустойчива. Достаточно спрятаться солнцу и подуть восточному ветру, как приятное тепло быстро сменяет бодрящий холодок. С первыми крупными дождинками становится и вовсе неуютно. Одна, вторая третья... Темный узор мокрых горошин на прогретой земле быстро сливается в единое полотно. А запах! Аромат пыли, смешанный с дивным эфиром созревших крымских трав – лучший подарок для забитого Городом обоняния.
Накидывая линялую ветровку, поднимаюсь на парковый холм. Дождь участился, забарабанил своими «палочками» по натянутому полотну окружающего пространства.
Каждая былинка имеет свой звук. Разные тональности сливаются, перекрещиваются, спорят друг с другом, пытаются солировать.
– Шшш... – маленькие вселенные прошелестели по травам, глухо ударили по широким листьям платана, беззвучно плюхнулись на деревянную скамью.
– Та-дам! – громко и требовательно прошлись под руководством ветра по старому тенту.
– Дзвеньк, – яркий аккорд закончил свое путешествие на крышке консервной банки, покрыв самодельную кормушку каплями.
Эту музыку можно слушать, закрыв глаза. Внутренний дирижер позволяет определить исполнителей, безошибочно представить их облик, интуитивно прочувствовать внутреннее содержание. И весь мир замирает. Звуки Города и Человека отдаляются, оставляя больше места основным участникам.
Мягкий шорох страниц, сухие шлепки дождинок поверх бумаги. Вопреки настрою, открываю глаза в поисках источника. В пожухшей траве, врастая в нее своим основанием, лежит раскрытая книга. Желто-оранжевые листы с выцветшими буквами раскрыты давно. Книга выглядит закаленной и несчастной. Бросили? Забыли?
Обложка едва отделяется от травяного дерна. Когда-то был коричневый переплет из самого простого дермантина с короткой витой надписью «А.С. Пушкин». Сейчас она едва заметна. В бесформенном, изуродованном томике с трудом угадывается популярное советское издание.
В руках книга себя ведет себя неуклюже, скованно. Страницы не переворачиваются. Хрустя и цепляясь за влажный край, они словно впаялись в покореженные влагой срезы. Обложка выскальзывает, норовя сбежать подальше от человеческих рук. Словно не доверяет. Словно обиделась на людей. Даже звук от падающих капель звучит печально и хмуро, застывая на коричневом фоне росными прозрачными слезами.
