Прошло много лет, и то, что в отрочестве нащупывалось мною интуитивно, получило научно-философскую базу. Я создал концепцию исцеляющей музыки, стал первым музыкотерапевтом в России. Ко мне обращались и обращаются со своими недугами тысячи людей. Я подбираю им особые композиции для коррекции внутренних ритмов, и, слушая музыку, которая лечит, они поправляются. У кого-то процесс восстановления здоровья идет очень быстро, люди буквально с первых тактов чувствуют улучшение состояния. Кто-то слушает показанную ему музыку долго, изо дня в день — но главное, обязательно тоже поправляется.
Конечно же, меня всегда тянуло к клавишным инструментам: фортепиано и его «братья» дают музыкантам особые возможности. В детстве и ранней юности у меня не было возможности освоить клавишные, зато потом я наверстал упущенное.
Сейчас в моем арсенале кроме гитары и ударных синтезатор. Я остановился на этом сравнительно новом инструменте потому, что он универсален и позволяет воссоздать целый оркестр!
Я постоянно пишу музыку, мы с моими знакомыми музыкантами записываем ее, устраиваем концерты, в которых люди уходят, навсегда распростившись с очками, палками и костылями, забыв о своих болезнях.
Весь мир — это своего рода музыка, надо учиться ее слушать, а главное — входить с ней в унисон. И тогда тактовая частота твоих вибраций будет соответствовать вибрациям текущего момента, то есть ты будешь жить в категории «здесь и сейчас» — а это очень важно для того, чтобы быть здоровым физически и психически.
Впрочем, иногда происходит то, что и должно иногда происходить: люди не исцеляются. Говорит ли это об ограничениях метода?
Как я научился игре на барабанах
Все в мире обладает определенным ритмом. Любой сбой ритма влечет за собой серьезные, подчас фатальные проблемы.
Для человека ритм — вообще основа основ. Судите сами: ритмично бьется наше сердце, ритмично перегоняется кровь по сосудам, мы ритмично дышим, ритмично моргаем, ритмичны наши периоды сна и бодрствования, приемов пищи. Если происходят любые дестабилизирующие привычный ритм изменения, это пагубно отражается на нас — на в первую очередь на здоровье и психике.
Какие музыкальные инструменты напрямую связаны с ритмом? Конечно же, любые ударные — и в первую очередь, барабаны.
Меня с раннего детства завораживали любые предметы, с помощью которых можно задавать ритм. Мама рассказывала, что, еще будучи совсем маленьким младенцем, я с удовольствием опробовал различные погремушки. Я выстукивал с их помощью определенные нехитрые ритмы, у меня интуитивно сложились некие убеждения относительно ситуативного использования тех или иных ритмообразующих игрушек. Я выстукивал ритмы, и довольно часто у моей кроватки собирались наши домашние животные. Одни ритмы им явно нравились, другие вызывали тревогу, третьи поднимали настроение и энергетический уровень. Об этом мне, уже взрослому, рассказывала мама. Каково же было ее изумление, когда она поняла, что многое я помню сам!
Одно из первых моих детских воспоминаний. Большая погремушка с голубым шаром посередине. Если трясти ею, то раздаются довольно низкие, мерные звуки. Что-то крупное насыпано в голубой шар и гремит. Я сижу в своей кроватке и пробую разное звучание погремушки. Вот такое оно, если ее трясти просто в воздухе. И другое — если бить ею о край кроватки. И еще другое — если по подушке. К кроватке подходит на мягких лапах наша белая с рыжими пятнами кошка Дина. Она заинтересованно смотрит на меня. Появился зритель и слушатель! Я просто трясу погремушкой, и Дина смотрит на меня с недоумением и как бы разочарованно. Тогда я сменяю свои движения на ритмичные. Взгляд Дины становится более сосредоточенным. А так? Я дважды трясу погремушкой в воздухе и один раз ударяю о бортик кроватки; снова дважды в воздухе и потом о бортик. И еще раз… Дина начинает движение хвостом. Вот оно: когда погремушка в воздухе, хвост слегка пошевеливается, об деревяшку — и хвост со всей силы рассекает воздух… И снова, и снова!
Так что моя любовь к ударным инструментам сформировалась спонтанно и еще до того, как я начал логически понимать важность их звучания для человека.
А, скажем, уже в раннем подростковом возрасте я ставил эксперименты со своими однокашниками по воздействию барабанов и гитары на человека.
Заболел мой одноклассник Володя И. Дело было незадолго до новогодних каникул, и ему было очень обидно: все будут гулять, наслаждаться свободой — а ему предстоит сидеть дома, лечить горло (у Володи была гнойная ангина). Я пришел навестить друга и, видя его плачевное состояние, предложил:
— Слушай, терять тебе совершенно же нечего. Давай попробуем тебя вылечить?
— Давай, — прохрипел он. — Но все равно же мне придется сидеть дома все каникулы.
— Да почему?
— Мама не отпустить на двор, пока болит горло. А оно еще долго не придет в норму. Вон, мне и компрессы делают, и полощу… Самое главное — послезавтра праздник в школе, а я не попаду.
— Попадешь, — уверенно сказал я. — И мама тебя отпустит. Она же не изверг какой-нибудь из принципа держать совершенно здорового человека дома…
— Совершенно здорового, конечно, не будет, — грустно кивнул Володя. — Но у меня же ангина.
— Так мы ее сейчас тебе вылечим!
— Угу, — буркнул он.
Я попросил Володю принести гитару, соорудил из пятилитровой банки импровизированный барабан, туго-натуго обтянув ее широкую горловину плотной материей (если точнее — льняным полотенцем) — и сеанс излечения друга начался.
Я импровизировал на гитаре мелодии, которые, с моей точки зрения, должны были благотворно действовать на воспалительный процесс в Володиной глотке, потом выстукивал на своем «барабане» особые ритмы. Через некоторое время я понял, что одного барабана из банки маловато; в ударные инструменты превратились и перевернутая табуретка, и полая картонная коробка из-под обуви. Я отбивал ритм на всех «барабанах» руками, делая это поочередно с игрой на гитаре.
Мне так хотелось сообщить приятелю импульс здоровья, я так верил в возможность его выздоровления, что скоро мой энтузиазм передался Володе. Он оживился, заторможенность и меланхолия прошли, щеки его порозовели — и он предложил мне показать, что делать с «барабанами», чтобы я мог играть на гитаре, а он мне подыгрывал на ударных. Так у нас образовался настоящий музыкальный дуэт: мы увлеченно импровизировали свою музыку, это продолжалось, должно быть, часа полтора.
И тут в дверь Володиной квартиры стали сильно стучать. Это пришла призывать нас к порядку соседка по лестничной клетке баба Клава.
Пожилая женщина была рассержена, и как только мы открыли, начала кричать:
— Что устроили! Людям никакого покоя! Никакого отдыха в своем доме! Я инвалид, еле хожу, и то не выдержала — пришла сказать, чтоб вы прекратили…
Тут баба Клава осеклась и уставилась на нас во все глаза. А мы — на нее.
— Баба Клава, — наконец прервал Володя паузу, и надо сказать, голос его звучал уже вполне звонко, — а где… ваша палка-то? Как вы без нее?
— Вот и я думаю, — пробормотала она. — Совсем с вашим концертом ум за разум зашел… Вот и палку, видать, дома позабыла, так вы мне на нервы действуете, прям побежала, чтоб вы прекратили… У меня просто такое чувство, что вы из меня своими дребезгами все жилы вытянули! И как только вы до такого додумались — устроить людям концерт такой противный!.. Пожалуюсь вашим родителям, вот будете знать…
— Баба Клава, — перебил ее я (хоть это и некрасиво — перебивать других людей, но мне не терпелось кое-что у нее узнать), — но как вы без палки-то на лестницу вышли?
— Как-как — так! — сердито парировала она. — Из тебя бы так нервы потянули, ты бы тоже пташкой залетал!
— Баба Клава, — я постарался говорить самым ангельским голосом, — а как ваши ноги-то? Вам очень больно сейчас? Как вы вообще стоите? Может, вам стул дать, чтоб вы сели?
— Чего это тебя мои ноги заинтересовали? — подозрительно спросила она, но прислушалась к своим ощущениям. — Ноги у меня, определенно, не болят. И стул твой мне не нужен. Вроде нормально прошла, нормально стою. Пойду сейчас уже к себе. А вы кончайте свою свистопляску-то…
И она неуверенно, но бодро развернулась и, довольно крепко ступая, направилась к своей двери. Лицо ее выглядело недоуменно-сосредоточенным. От своей квартиры баба Клава повернулась и сказала нам:
— Чудеса в решете. Я, видать, так на вас разозлилась, что у меня ноги прошли. Не болят!
Мы с Володей переглянулись — мы-то уже поняли, что дело тут не в злости, а в том, что наша «целебная» музыка «вытянула» из бабы Клавы болезнь (а не жилы, как ей показалось).
Между тем, сеанса нашей импровизации хватило и на то, чтобы гнойный процесс в Володиной глотке пошел на убыль. К вечеру горло у него было чуть красноватое. А на следующий день он вообще, как выразилась его мама, был «как огурец». Конечно, он попал на новогодний праздник, а потом мы превесело провели каникулы.
Баба Клава же с тех пор обходилась без палки. Она по старой привычке вскоре после нашего сеанса «целебной» музыки пошла в магазин, опираясь на свою клюку. Да увлеклась разглядыванием полок и закупкой продуктов к новогоднему столу — а палку, чтоб та не мешала, поставила в уголок в магазине, да так ее там и забыла. Баба Клава дотащила тогда до дома два увесистых куля продуктов (и правда, палка тут была совершенно лишняя!), разобрала их, поставила варить овощи на салат, сама начала резать колбасу. Баба Клава хлопотала и хлопотала по дому, напевая под нос одну из подслушанных у нас мелодий, да так и не вспомнила про палку. К вечеру наша знакомая очень устала, еле доплелась до кровати и тут же уснула.
На следующее утро баба Клава решила вымыть полы к новому году (дело невиданное — она давно уже по состоянию здоровья не занималась уборкой, ею занимались заходившие проведать ее взрослые дочери). Баба Клава бодро набрала воды и начала драить квартиру с веселым пением попурри по мотивам наших композиций. День прошел в хозяйственных хлопотах — и снова палка не вспомнилась.
А под вечер пришла дочка и, застав маму в таком боевом запале, подивилась и очень обрадовалась. Они еще что-то поделали вместе и уговорились, как станут отмечать праздник.
Дальше был уже новый год и семейное застолье — а о несчастной палке, забытой в магазине, так никто и не вспоминал. А когда вспомнили (через пару дней после нового года и абсолютно по случайности), стало ясно, что палка уже совершенно не нужна. Так она в магазине и стояла, пока куда-то не делась.
А баба Клава не сразу, конечно, а постепенно прониклась мыслью, что причиной ее чудесного исцеления стала музыка. И через некоторое время обратилась ко мне, чтоб я ей сыграл что-нибудь (пусть и противное даже) для улучшения зрения. Как вы, наверное, уже догадались, в скором времени наша баба Клава сняла очки! Это была очень красивая и захватывающая история.
А потом с легкой руки Володиной соседки ко мне стали обращаться люди. Кто-то приходил, совершенно убежденный, что я помогу. Кто-то — с недоверием. Однако ж помочь удавалось практически всем (другое дело — люди чувствовали облегчение разной интенсивности; я с течением времени понял, почему так происходило
Если да, то только об одном. Исцеление не от каждой болезни полезно для человека.
Благодаря одним болезням мы, переболев ими, крепнем; другие заставляют нас задуматься о себе, своем месте в мире; какие-то болезни возникают для того, чтобы затормозить нас и не дать совершить необдуманных поступков.
Болезнь болезни рознь, и я всегда говорю своим пациентам:
— Вы, безусловно, поправитесь, к этому есть все предпосылки и мы сделаем все, чтобы помочь вам поправиться. Однако же исцеление произойдет лишь в том случае, если это пойдет вам на пользу. В иных ситуациях полезнее бывает поболеть. И если это ваш случай, ваше здоровье в течение какого-то времени будет претерпевать испытания. А исцеление наступит тогда, когда вам будет уже пора исцелиться.
Некоторые болезни — увертюра к смерти. Смерти не стоит пугаться, как я уже говорил, потому что избежать ее невозможно. Стало быть, это естественная ситуация, и никому ее не избежать. Мы можем только пытаться отодвинуть сроки.
Я никогда не берусь исцелять «смертельные» болезни. Я глубоко убежден, что когда определяется примерный срок, оставшийся человеку, следует провести это время в подготовке к переходу, а не тщетных попытках во что бы то ни стало растянуть время.
Переход от физического бытия к небытию — очень важное время, состояние, которое необходимо прожить со всеми нюансами. Ведь это последние впечатления физической жизни; не правда ли, очень жаль, когда они сводятся к ощущениям боли, безысходности, безрезультатности попыток хоть как-то зацепиться за жизнь в физическом теле?
Дорогие мои читатели, со всей ответственностью заявляю вам: смерти, небытия нет. Существуют разные формы жизни и разные формы самосознания. То, что мы называем смертью, на самом деле — лишь переход от одной формы к другой. И это ничуть не трагично — это нормальный порядок вещей. (Задумайтесь, пожалуйста, о том, что прекращение физического существования человека на самом-то деле становится трагедией не для него — как только он «умер», у него уже все в порядке, а для его родственников, друзей — тех людей, которые остро переживают разлуку.)