С раннего детство я начал постигать философию мира и жизни через призму музыкальной гармонии.
Как мы постигаем мир? С помощью чувств, важнейшими из которых в процессе постижения являются зрение, слух, обоняние, осязание, вкус. Естественно, мы не можем все попробовать на язык (и не станем этого делать, мы же не животные, и нам знакомы соображения гигиены), мы можем идентифицировать отнюдь не все запахи, не ко всякой вещи можно и нужно прикасаться. Так что более универсальны зрение и слух.
Однако ж спектр зрительных восприятий человека ограничен. Мы, например, не способны видеть в отсутствие света; при ярком освещении наше цветовое восприятие искажается; мы не можем рассмотреть мелкие детали удаленных или слишком приближенных к нам предметов.
Но вот что касается слуха — он у человека работает практически без ограничений. Эксперименты показывают, что мы с вами способны улавливать даже звуки сверхзвукового диапазона. Просто мы их не идентифицируем как звучащие, однако же чутко реагируем на их вибрации.
Именно реакция на вибрацию лежит в основе нашего восприятия звуковой волны. Звук ведь — не что иное, как колебания атмосферы, которые могут сопровождаться некими слышимыми нами модуляциями. Однако могут и не сопровождаться — и тогда мы «слышим» не собственно звук, но вибрацию. На первый взгляд, ничего не происходит, но что-то нас тревожит, мы ощущаем некие импульсы — и это наш ответ на уловленные органом слуха колебания.
Даже слабослышащий человек на самом деле отлично реагирует на вибрации, которые могут сопровождаться собственно звуковыми сигналами. Он не воспринимает звуков, но внутренним ухом ловит вибрации!
Гитара
Первым музыкальным инструментом, который я стал осваивать, была гитара. У дедушки была, как он говорил, «в загашнике, специально для тебя» небольшая шестиструнная очень красивая гитара, инкрустированная перламутром, с колками из натуральной кости. Она, несомненно, была старинная — но вот какого времени, сказать трудно. Деду отдал ее один знакомый немец перед возвращением на родину (это был немец из пленных, который что-то проектировал у нас, потому что был опытным инженером; он вспоминал, что сдался в плен при первой же возможности, убийство людей претило его убеждениям, война представлялась всегда делом чудовищно жестоким, он всей душой не одобрял фюрера и предчувствовал крах Германии — но вынужден был идти в армию; этот человек, как рассказывал дедушка, был очень добрым и умным; он часто приходил к нам со своей любимой гитарой, перебирал ее струны, что-то напевал… А когда пришло время репатриации, оставил ее деду на память о себе.
Дедушка научил меня сначала простым аккордам. Потом, обладая отличным музыкальным слухом, я начал сам подбирать на гитаре мелодии. Одно время моим особым развлечением было воспроизводить только что услышанную по радио музыку на своем инструменте. Я наигрывал песни о войне и любовные романсы, оперные арии и гимны. Это была отличная игра!
Но однажды дедушка сказал мне:
— Рушель, ты уже неплохо овладел инструментом, и пальцы твои приобрели достаточную беглость. Для чего ты играешь?
— Меня это радует, — честно ответил я. — И моих слушателей развлекает моя игра.
— Отлично, — покачал головой дедушка. — Доставлять радость себе и людям — очень хорошо. Но у гитары, как и у любого другого музыкального инструмента, есть особые возможности. Пора тебе осваивать их.
— Особые возможности? — удивился я. — Какие?
— Это возможности камертона по отношению к человеку — его самочувствию, настроению.
— Камертона? — переспросил я. — Это же такая металлическая вилочка, с помощью которой дают настройку звучания?
— Тут главное слово — настройка, — улыбнулся дедушка.
Постепенно он объяснил мне, что все в мире обладает волновой природой, а волны находятся в состоянии непрерывного движения, колебания, вибраций. Вспомним море: если волны мерно набегают на берег и отступают от него, — это нормальное, гармоничное состояние стихии. Но вот ритм волн сбивается — тогда случается шторм, буря. Практически то же самое происходит с нашим самочувствием и эмоциями. Когда у нас все в порядке, вибрации здоровья души и тела гармоничны. Они могут иметь разную интенсивность, но главное — это гармония. Если же она нарушается, нас начинает «штормить»: мы болеем, раздражаемся, в голову лезут неприятные мысли, берут над нами верх обиды и пр.
Как же выйти из этих опасных состояний? Вернуться к гармоничным вибрациям. Но довольно часто это практически невозможно — в своем нестабильном состоянии мы словно «забываем» об утраченной гармонии. Значит, следует принять настройки извне.
— Универсальной настройкой, — говорил дедушка, — служит гармоничная музыка. По большому счету весь наш мир — это музыка, поскольку все в нем имеет, как и звуки, образующие музыкальные фразы, определенные вибрации. Когда-нибудь изобретут такой прибор, который научится фиксировать вибрации разных объектов мира и переводить их в музыку!
«Вот это да! — думал я. — Я обязательно когда-нибудь сделаю такой прибор. Это так поможет людям распознавать свои недуги!» Прошло много лет, и вот сейчас заканчиваются испытания диагностического прибора НАЗВАНИЕ!!!!.
Принцип работы созданного в НИИ Музыкотерапии прибора основан на следующем. С помощью специальных датчиков, закрепленных на теле человека, считываются и записываются вибрации его физического и психического состояния. По виду эти записи напоминают кардиограмму. Затем полученные данные пропускаются через особое устройство, синтезирующее музыку, соответствующую вибрациям человека. Далее музыка обрабатывается специальной программой, определяющей ее лад (мажорный или минор), ритм, темп, гармоничность, превалирование нот верхних и нижних регистров. Полученный результат сопоставляется с данными отклоненных вибраций (я замерял вибрации различных недугов и расстройств на протяжении многих лет своей врачебной деятельности; создана целая картотека; опытным путем выявлены характерные для разных болезненных отклонений вибрации), на основании чего диагностируется то или иное заболевание, даются рекомендации.
Я стал изучать «камертонные свойства» гитары.
Вы слышали выражение «тренироваться на мышах»? Очень многие медицинские методики и препараты изначально проверяются на подопытных животных — в первую очередь мышах.
Так вот, я тоже изначально играл свои гитарные импровизации… мышам. У моей мамы была подруга, которая работала в виварии при опытной медицинской станции. Под ее патронажем находились десятки грызунов, и она разрешала мне брать по несколько мышек «на побывку».
Я приносил их домой в небольшой клетке, кормил, играл с ними. (Оказалось, кстати, что мыши очень хорошо приручаются!) Когда нужная короткость в отношениях бывала достигнута и грызуны начинали мне вполне доверять, я сажал их перед собой и играл тут же импровизированные мною мелодии.
Очень скоро я заметил, что при слушании немелодичных, уродливых по внутренней структуре композиций мыши волнуются, мечутся, обнаруживают явное беспокойство, фрустрацию, граничащую с отчаянием. Вместе с тем при звучании гармоничной, спокойной музыки мыши мои успокаивались, приходили в стабильное состояние как в плане физической формы, так и на уровне поведенческом.
Я создавал у мышей череду сменяющихся настроений, которые следовали за моей музыкой. У зверьков менялась тактовая частота ударов сердца, варьировал ритм дыхания, ими охватывала сонливость или, наоборот, они словно получали некое «ускорение».
Так проходили первые мои опыты музыкотерапии. Я тогда, конечно, не называл так то, что делал. Впрочем, мне приходил в голову мысли о возможностях применения музыкального воздействия разных музыкальных инструментов для корректировки здоровья людей