ИА FederalCity продолжает проект «Пять стадий коронавируса: «Отрицание», «Гнев», «Торг», «Депрессия» и «Принятие». Сегодня мы рассматриваем следующую, наиболее тяжелую, фазу восприятия пандемии в общественной психологии по модели стадий принятия горя, предложенной американским психологом Элизабет Кюблер-Росс, – гнев.
Второй стадией принятия неизбежных тяжелых событий – после отрицания – является стадия гнева («злость», «ярость», англ. Anger). Человек больше не может закрывать глаза на то, что произошло, и начинает злиться из-за этого, причем выражаться это может разными способами и направляться на разные объекты. Обычно люди направляют свой гнев либо на себя, либо во внешний мир – на других людей, на судьбу или высшие силы в том или ином понимании этого слова, на законы или даже на неодушевленные предметы.
По мнению клинического психолога Дарьи Милай, «стадия гнева – самая тяжелая из пяти стадий переживания горя. Гнев выматывает человека физически, если он открыто проявляет его – ругается с окружающими людьми, бьет посуду или ломает другие вещи – или психологически, если он пытается скрыть свои бурные эмоции и держит их в себе».
Если речь идет о принятии тяжелой болезни, то чаще всего человек выплескивает агрессию либо на здоровых людей, так как ему кажется несправедливым, что он болен, а другие – нет, либо на врачей, которые, по его мнению, плохо его лечат. Во время массовых заболеваний к таким проявлениям агрессии примешивается еще и гнев на правительство за то, что оно не принимает меры, не дающие болезни распространяться, или, наоборот, слишком «закручивает гайки», а также на тех, кто не следует новым правилам. Кроме того, многие люди в стадии гнева просто срываются на всех подряд по любым поводам, в том числе не связанным с болезнью.
Если вспомнить хронологию развития пандемии COVID-19 и ее восприятие, этот период длился в общественном сознании примерно с начала февраля до конца апреля. Это касается России, где болезнь только начала распространяться. В Европе, где в это время коронавирус уже бушевал в Испании и Италии, этап «гнева» прошел раньше.
Тогда большая часть жителей России осознала, что события на Дальнем Востоке имеют к нам непосредственное отношение. В Санкт-Петербурге тогда стали появляться первые больные – возвращающиеся из поездки в Китай россияне, подцепившие там ковид. Однако, несмотря на подтвержденное заражение коронавирусом, их поведение соответствовало именно стадии гнева – они в массе не собирались выполнять условия самоизоляции. Например, несколько больных сбежали из бокса Боткинской больницы и их пришлось возвращать туда через суд. Это происшествие стоило кресла главному врачу клиники.
Однако в тот период коронавирус еще не стал основным новостным трендом – в северной столице более громкими событиями были катастрофическое разрушение СКК «Петербургский» или приближающееся голосование по изменениям Конституции. Все это вызвало несколько массовых протестных акций, участники которых не задумывались о мерах противоэпидемиологической безопасности. Причем градус ожесточения в протестах повышался, чему явно способствовали новости о распространении болезни, страшной ее вспышке в Европе и начавшихся в России смертях.
Между тем многие продолжали отрицать наличие вируса или его повышенную опасность. Автор этот статьи разговаривал в ту пору с одним врачом, ожесточенно обличавшим чиновников и отечественную медицину, которые не могут справиться со «слабеньким», по его словам, вирусом. При этом мой собеседник был парадоксальным образом уверен, что «вся шумиха с коронавирусам» - заговор мировых элит, преследующих собственные эгоистические цели.
Другие граждане обрушивались на государство за неоправданные, по их мнению, меры предосторожности – тогда власти стали требовать самоизоляции для всех, у кого подозревают заражение новым коронавирусом, и уже пошли разговоры о введении масочного режима.
- Хоть «фантомасочный» режим в городе вводи – если не обеспечивается исполнение требований, русский человек забьет… на все и вся, - замечал тогда петербургский журналист Николай Камнев.
Однако тревожные известия волновали информационный поток и сказывались на гражданах. Людей пугали даже, казалось бы, весьма далекие от нашей жизни сообщения. вроде гипотетического заражения «короной» Папы Римского. Бушевали и более нелепые слухи, часть из которых просочилась в СМИ. Именно тогда пошел вал фейковой информации, который удалось пресечь лишь введением ответственности для ее распространителей. Например, передавались «свидетельства очевидцев» о переполненных моргах, установке в городских парках мобильных крематориев, о готовящейся блокаде городов с помощью армии, о том, что полиция будет вылавливать гуляющих по улицам детей, что больницы не справляются с наплывом заболевших и так далее.
Люди не доверяли официальной статистке о заболевании, самоизоляция порождала стрессы и депрессии, усугубляемые алкоголем, которым многие сограждане пытались лечить нервы.
В основном их гнев был направлен, прежде всего, на власти, далее следовали врачи и медицина вообще, а потом он уже распространялся на всех окружающих – и посторонних, и близких.
В марте власти стали переводить сначала студентов, а потом и школьников на дистанционное обучение, что вызвало дополнительную волну протеста и возмущения со стороны родителей.
- Недовольство будет расти, - предрекал телеграм-канал «Шулика». – Потому что люди уже забивают на самоизоляцию, отсюда и форсированное введение масочного режима. Но он тоже будет вызывать недовольство, в том числе потому, что даже на маски для населения денег у государства нет.
Граждане в массе саботировали запреты властей, направленные на усиление мер безопасности в условиях пандемии. Например, владельцы торговых точек всячески оттягивали их закрытие – даже рискуя немалыми штрафами. Горожан возмущало закрытие городских парков. Другой горящей социальной точкой стало массовое нарушение трудовых прав работодателями, пытавшимися компенсировать свои убытки за счет сотрудников.
Все это в целом создало популярный в то время мем о «цифровом ГУЛАГе», в созидании которого особенно обвиняли мэра Москвы Сергея Собянина, слишком рьяно взявшегося за генерирование запретов.
«Сергей Семенович, хватит издеваться над людьми и ставить над нами эксперименты, как над подопытными крысами! – обращался к нему телеграм-канал «Движение «Сорок сороков»». – Мы – люди, а не рабы мэра Собянина! Мелковато плаваете, Сергей Семенович, сколько бы не надували щеки и не пускали злые стрелы из глаз! Мы, русский народ, вас не боимся! И останетесь вы в памяти народной, как злой цифровой надзиратель, издевавшийся над людьми! Сколько бы ваши пиарщики, на ваши миллиарды не лепили из вас «спасителя». Вы – издеватель, а не спаситель».
В свою очередь чиновники упрекали население в игнорировании мер предосторожности.
«Пройти между Сциллой и Харибдой так, чтобы это выглядело убедительно, чтобы прищемить хвост одной и расквасить огнедышащий нос другой, похоже, не получается, - писал тогда телеграм-канал «Мастер пера». – Как только власть посылает сигнал о том, что приоритетными являются экономика и политические проекты, россияне тут же начинают понимать ситуацию буквально и отрицать пандемию с таким рвением, что пресс-секретарю Президента… приходится выступать с предостережениями об еще не побежденной опасности. Но стоит власти в лице столичного мэра отказаться от ослабления карантинных гаек, как население начинает роптать, а экономический сектор – заглядывать в кремлевские окна пустыми глазницами рухнувших бизнесов».
Дело могло кончится социальным взрывом, но к началу мая страшные вести о развитии пандемии в Европе и США, а также увеличивающееся количество заражений и смертей в России заставили наш социум перейти к третьей фазе осознания горя – торгу.
Читать статью на сайте ИА FederalCity
Пожалуйста, не забывайте подписываться на канал FederalCity и ставить лайки. Ваши оценки, очень важны для нас, именно Вы помогаете развитию канала.