На рубеже V-IV веках до н.э. в древнегреческой философии произойдет самая настоящая революция: философы начнут переориентироваться на вопросы, связанные с человеком, обществом и мышлением. Значительную часть этих мыслителей назовут софистами, хотя вероятно они никогда не были единым направлением. Однако после Сократа слово "софист" станет ругательным, а сама традиция будет подвергнута осуждению и забвению.
Сам этот термин весьма противоречив, так как после Сократа/Платона «софист» звучит как обидный ярлык, меж тем ранее – это высочайшая похвала. Изначально «софист» - мастер, достигший в своем деле утонченности, изящества и недосягаемой сложности (что сохранилось в английском sophisticated). Этим словом называли учителей риторики и искусства спора (эристика), которые были настолько популярны и востребованы, что многие античные граждане были готовы оплачивать их уроки. Несложно догадаться, что люди хотели не только убеждать других, но и побеждать в спорах даже если не правы. Видимо так и появилась софистика, которая в отличие от эристики пользовалась не эффектными словесными приемами, а логическими подменами и парадоксами (софизмы). Иными словами, это было своего рода неконвенциональное оружие, которое никто не запрещал.
Именно это Сократ и его ученики вменяли им в качестве главного недостатка, столь серьезного, что софистам было отказано в звании философов, которые якобы верны только истине. С тех пор «софист» - это тот, кто прибегает к софизмам, то есть человек нечестный, заинтересованный не в установлении правды, а лишь в собственной выгоде. Подобная оптика сильно затрудняет осмысленное прочтение философов-софистов. Особенно старших софистов – Протагора, Горгия, Антифона Афинского, Продика. Их тексты почти не сохранились, но они оказали большое влияние на последующие поколения. От младших софистов осталось еще меньше – по сути только имена и несколько историй (Фразимах, Каллик, Критий и др.). Причем, их никак нельзя сбросить со счетов, хотя бы потому что сам Сократ, породивший новое поколение философских школ, сформировался в полемике с софистами. Да и многие его ученики испытали влияние тех мыслителей: например, до Сократа Платон учился у Кратила (ученика Протагора), и очень высоко оценивал его.
Какие же идеи им приписываются и как их можно понять сегодня? «Визитной карточкой» софистов стала идея релятивизма – относительности суждений и явлений, как с точки зрения познания, так и в этике. Им приписывается тезис о том, что «всё в мире относительно», хотя корректнее сказать «всё человеческое – изменчиво». Вряд ли большинство софистов хотели подорвать моральные устои, показывая, что оценка добра и зла зависит от контекста (например, смерть – это для человека плохо, а для гробовщика – хорошо). Скорее общей их предпосылкой была идея разделения установлений общества от законов природы. То, что привычно тебе и твоей культуре – еще не значит, что это норма реальности.
То же касается и релятивизма в познании: софисты открыли сложность обоснования истинного знания, но немногие из них придерживались последовательного агностицизма. Даже известный тезис Горгия «ничего не существует; но если и существует, то человек этого постигнуть не может; а если вдруг и сумеет — то не сможет объяснить другому» можно проинтерпретировать не как интеллектуальный аутизм, а как провокацию поиска оснований - одним из коих окажется не знание, а вера, ведь в итоге мы как-то познаем и коммуницируем. Горгий пользуется проблемой как фармаконом (яд, который может лечить в правильной дозе): человек есть часть мира, и чтобы познать целое сперва нужно внимательно задуматься об условиях возможности такого познания. Это все-таки намного лучше, чем оптимизм и наивность многих греков, уверенных что все влекомы к познанию и истина доступна.
Еще более удачным примером того, что философская классика со своей безоглядной верой в Сократа проспала очень глубоких мыслителей, является известнейшее выражение Протагора: «человек есть мера всех вещей (существующих в том, что они существуют и несуществующих в том, что они не существуют)». Прочесть его как банальность «каждому нравится что-то своё» - значит расписаться в неспособности к философии. А что, если речь идет о том, что человек (как вид) наделен особой природой (сознанием), которое основано на дифференциации мира (мера) – мира, который сам по себе никаких границ не содержит? И то чего нет в сознании – нельзя увидеть, а потому оно и не существует (и наоборот, как гласит восточная мудрость: то, что есть в уме – найдешь везде).
Софисты были первооткрывателями того, как работают человеческий ум и язык, поэтому их интересовали ошибки (они показывают правило). И почему бы не заработать на этом? Кстати, именно софисты были первыми, кто в античности предположил, что люди равны по природе (неважно: господа или рабы) – ведь у каждого своё сознание и свой мир, отраженный в нем.
Софист - не идеалист, он живет в реальном мире. Он скорее прагматик и индивидуалист: а потому использует свой ум и чужие слабости для того чтобы жить лучше. Но мысль о том, что он не знает истины - ложь Сократа, слишком влюбленного в общее и коллективное. Конечно, мы не знаем ведет ли такая философия к развитию общества и наук (может да, может нет) - в конечном счете история не знает сослагательного наклонения.
Сама же софистическая философия –закономерный этап в развитии знаний о мышлении. Своеобразные «софисты» обнаруживаются и в древнекитайской (Школа имён), и в древнеиндийской философии (школа Локаята). А в эллинистический период софистическая философия переживет подъем дважды: во II-III вв. н.э. («новая софистика») и в IV в. н.э. («поздняя софистика», один из представителей которой последний римский император-язычник Юлиан Отступник).