Часть одиннадцатая.
Утро началось с тихого стука в окно, я открыла занавеску и увидела новоиспеченного мужа. Вдруг он обернулся в сторону и пошел туда же. Через мгновение уже слышался голос матушки. Она приветливо приглашала Сашу на кухню завтракать. На часах было восемь. Рановато для визитов. Ах, да. Он ведь теперь мой муж. Решила не выходить, пока не позовут. Подслушать тоже не удавалось, мама закрыла дверь. Пришлось присоединиться.
Мама поторопилась нас оставить вдвоем, а сама вышла на двор. Саша смотрел на меня, как – то беспокойно. Потом сказал, что нас все равно не отпустят, даже если деньги отдадим, будем как бычки на веревочке. Надо бежать отсюда скорей и дальше. Я сказала, что мне надо подумать. Готова ли я бежать. Через три минуты я сказала ему, что побегу с ним куда угодно. Только пусть избавится от денег. Теперь ему нужно было время на раздумья. Я не торопила. Александр спросил, есть ли у меня заграничный паспорт. Я утвердительно кивнула. Он попросил отдать его. Я не отказала. Теперь я понимала, что скорей всего, скоро покину эту страну. Мы с мамой решили поехать вместе. Поездом до Москвы, потом она в аэропорт, я на московскую квартиру. За домом вызвалась посмотреть Мишина мама. А позже и Миша вызвался нас подвести до столицы.
Прошло несколько дней. Саша пропал. Не звонил, ни писал. Мои дозвоны заканчивались фразой: «абонент вне зоны действия сети». От переживаний за него болело сердце, Миша тоже был не в курсе Сашиных текущих дел. Накануне отъезда, вечером в дверь постучали. Мама спала уже. В окне я увидела Сашин силуэт. Он зашел, попросил поесть, а потом сообщил, что распродал все имущество отца и избавился от денег. Я спросила, как он передал деньги. Саша достал из внутреннего кармана куртки несколько платежек, из которых следовало, что деньги поступили на восстановление нескольких храмов в области и двум детским домам. У меня не было слов. Я смотрела на него и плакала. А он сказал, чтобы я спокойно провожала маму и ждала встречи в Москве. Я попросила Сашку остаться, а он заторопился и заметил, что у него ещё есть дела - надо подготовиться к будущему.
Ночь была бессонной. Утром, погрузив багаж в машину, мы тронулись в путь. Мама плакала и причитала. Боялась умереть и больше не вернуться в родной дом. Что – то мне подсказывало, что и я туда не вернусь, если не совсем, то долго. Мама всю дорогу переживала, как я тут одна. Мишка успокаивал, что людей вокруг много и добрых больше.
В аэропорту, ожидая регистрации, я увидела, как Иннокентий Петрович провожает Георгия Михайловича на рейс до Стамбула. Пусть катится. Что их связывает? Витька под следствием, а эти мутят что – то. Может, не было никакого похищения этого седеющего ловеласа и они заодно. Да, догадка за догадкой и не более. Этот человек ещё сыграет роль в моей судьбе, но об этом позже. Очень уж он мне не нравился. Я его боялась. Боялась его магнетического взгляда, боялась подчинения своей воле через глаза. Меня ввергали в какой – то транс его плавные движения и манера говорит тихо и монотонно. Глядя на него, я слышала шипение змеи.
Я успокаивала маму, она совсем не могла сдерживать слез. Ей казалось, что она больше не приедет в Россию, умрет на чужбине. Матушка никак не могла выпустить меня из объятий. Наконец она решительно отодвинулась и, вытерев платком лицо, направилась проходить таможенный контроль.
Я приехала в московскую квартиру и обмерла. Из - за двери просачивался ни с чем не сравнимый запах жареной картошки. Даже появилась мысль, что квартиру сдали другим людям. Но ключ, по прежнему, подходил. Я открыла дверь и увидела Сашины кроссовки. Он, напевая что – то, жарил на кухне картошку. Я зашла и встала в проходе на кухню. Сначала он меня не видел. Потом обернулся и весело спросил: " ну где ты пропадаешь. Я заждался уже. И не я один. Вон, глянь в окошечко, на детской качельке парнишка покачивается. Он тебя тоже заждался." Мы оба захохотали.
Саша предложил выпить за начало новой жизни. Что мы и сделали, осушив по бокалу красного вина, необыкновенно вкусного и терпкого. В дверь позвонили. Саша посмотрел на часы и буркнул, что – то вроде «рановато». Двое парней в милицейской форме и один в штатском пришли нас арестовывать. Я ничего не понимала и растерялась.
Александр велел взять документы и необходимые вещи. Странно это все было как – то. Нас усадили в фургон с решётками, мы поехали. Можно было представить все что угодно, только не это. Какое – то время за нами ехала потрепанная «девятка». Потом наши сопровождающие включили сирену и лихо оторвались от группы преследования. Я словно спала. Саша сидел напротив и хмурился.
Странно, но мы приехали в тот же аэропорт, где несколько часов назад я провожала маму. Нас выпустили. Сашка поблагодарил парней пачками денег, а мне предложил пройти внутрь. Рейс наш был через час. На вопрос - куда мы летим, он весело ответил: " В Турцию любимая, сначала в Стамбул, потом видно будет."
Я никак не могла привыкнуть к Сашкиным розыгрышам. Но спросила, неужели он надеется, что нас там не найдут. Он улыбнулся, обнял меня, поцеловал и сказал: «могут найти, но там дольше искать будут». За деньги он просил не переживать, сказал – на первое время хватит. Потом пристроимся как – нибудь. У него друзья в Словении есть. Попутешествуем, потом осядем, если понравится.
Меня удивляла бесшабашность, с которой он относился к важным вещам. Может потому, что уже «умирал» несколько раз и торопился жить. В зале ожидания мы сидели, держась за руки. Позже Саша уснул на моем плече. Я перебирала в уме последние события и думала, если бы вышла замуж за Мишу, варила бы сейчас щи. Может быть, ребенка бы ждала. Стабильная, обычная жизнь. Не это вот все. Но поздно пить боржоми...
Мама должна позвонить с минуты на минуту. Её самолет уже приземлился. Трель мобильника в кармане моего пальто разбудила Сашу. Я удостоверилась, что с мамой все хорошо и, услышав приглашение на посадку, потянула Сашу в очередь.
Продолжение здесь.