Доброго вам настроения, мои мирные читатели!
Я не знаю почти ничего уже больше не знаю может быть это прошлая ночь Или утро я нащупал пальцами серое утро на дне стеклянного неба…
Арагон
Тот сон был похож на ожившую картину (и было это задолго до поттерианы!) Он был красивым, как талая вода весной. И тоже вошёл в книгу «Всё или ничего», как и большинство других снов.
Не замкнутое пространство и ритм в нём задавались движением из центра зала к горизонту и повторением пятен цвета и тени, темных и светлых квадратов, расположением статичных объектов, которые постепенно начинали двигаться.
7 апреля
Огромный зал без конца и края тянущийся до самого горизонта. Прямо на полу то там, то здесь стоят огромные застекленные рамы. Приходится обходить их, когда движешься. На некоторых – легкие полупрозрачные занавеси, они колышутся от ветра, хотя ветра нет. Пол – шахматная доска. На нем замерли черные фигуры людей: мужчин и женщин. Они в необычных многослойных костюмах из черного шёлка. На тонких ножках прозрачные круглые столики с яркими ягодами и фруктами. Я буквально врываюсь в зал, таща за собой кого-то сильно упирающегося. Стараюсь подзадорить его, смеюсь, напеваю и пританцовываю. На мне ярко-голубое платье, резко контрастирующее со всем окружающим. Всё оживает. Фигуры двигаются ко мне. Они сердито и монотонно бормочут в несколько голосов одновременно: у нас траур, по поводу того, что всё рано или поздно закончится, а также колоколов Святого Августина. Они повторяют это настойчивее и громче, так что моё платье до пояса чернеет. Но рукава и юбка по-прежнему ярки. Беру с ближайшего столика красивый пустой хрустальный фужер и высоко поднимаю над головой, произнося тост. Пока я говорю, в бокале медленно появляется шампанское.
Так многое хочется понять в этом мире и легко объяснить потом всякому, кто захочет узнать. Но я, как всегда задаюсь вопросом: о чём предупреждал этот сон? Верите ли вы своим снам?