После того, как развязали жгут на второй ноге, ощущение «опьянения» стало вообще неконтролируемым. Будто после общего наркоза, а не местного. Язык заплетается, в глазах двоится, руки не особо слушаются.
Но слушались руки или нет, но меня ждала ещё важная миссия. Написать родителям смс, что я устала на работе и не хочу сегодня созваниваться. А то вдруг позвонят, а тут я «лыка не вяжу» после наркоза. И писать, несмотря на самочувствие, надо было грамотно, тк моя нелюбовь к орфографическим ошибкам слишком хорошо известна и опечатки вызвали б недоумение и подозрения, что со мной что-то не так.
Но обошлось, написала, поверили. После чего весь вечер провалялась в полудреме.
Вечером перед уходом с дежурства зашел врач. Объяснил, как вызывать медсестру, сказал, что если будут сильные боли – он для меня оставил в сейфе 2 ампулы сильного обезболивающего, нужно будет попросить медсестру вколоть.
Меня больше всего на тот момент беспокоили не боли, а полнейшая беспомощность. Лежу с распиленными ногами в чужом городе. И никто из близких даже не знает толком, где я. Родители – те вообще ни сном ни духом, друзья знают про операцию, но только то, что в Иваново, ничего более конкретного.
Плюс самое неприятное, что меня угнетало – полнейшая беспомощность в бытовом плане. Даже до туалета дойти нереально. Надо звать санитарку, чтоб утку забрала. Жесть, насколько неприятно – просить выносить за тобой горшок постороннего человека.
Но кстати, в ночь там оставалась весьма милая девушка-медсестра, студентка. Она и за медсестру, и за санитарку. За счёт её лёгкого общения я перестала нервно зажиматься и переживать лишнего на эту тему.
Потом я поболтала по телефону с подругой и устав от вынужденного лежания и избытка впечатлений, наконец заснула.
