Где поставить запятую? Пожалуй, самый тяжелый и страшный выбор, с которым только может столкнуться женщина.
Это была моя вторая беременность. Незапланированная, в первые дни напугавшая меня, но я быстро взяла себя в руки и пошла вставать на учёт в ЖК. Мне было 25 лет, я была молода и здорова, у меня рос чудесный сын от любимого мужа. Все были рады, что в семье скоро появится еще один малыш.
Но на первом УЗИ-скрининге мой гинеколог, долго вглядываясь в монитор аппарата, позвала ещё одного доктора в кабинет, и с растерянным видом врачи сообщили, что у плода огромное воротниковое пространство (этот показатель на этом сроке УЗИ является маркёром тяжелых генетических или хромосомных отклонений и говорит о возможных тяжелых врожденных патологиях развития плода).
Я помню, как земля ушла из-под ног, помню, что почему-то начала задыхаться от накатившего истерического припадка... Но никто мне не мог сказать ничего утешительного, лишь направили на допобследование на более качественном оборудовании и на консультацию к генетику.
Допобследование только усугубило картину. Генетик сказала, что пока это лишь маркёры, более поздние УЗИ смогут выявить пороки, а пока какой-либо диагноз возможно поставить лишь пройдя процедуру амниоцентез (это метод диагностики ген и хромосомных заболеваний плода, при котором прокалывают живот и плодный пузырь и берут амниотическую жидкость на анализ). Делается эта процедура только после 17-18 нед, когда достаточно околоплодных вод вокруг плода.
Ожидание, слёзы в подушку по ночам, молитвы, апатия и полное безразличие сменяли друг друга как кадры в кинопленке… А тем временем я начала чувствовать как шевелится мой сын. Да, на узи в 16 недель я узнала, что это мальчик. Ещё я узнала, что у него нет кости нижней челюсти, порок сердца, порок развития почек, неправильно приросший к тазу позвоночник и ещё множество врожденных патологий.
Тем временем пришли результаты амниоцентеза. У ребёнка был правильный набор хромосом и отсутствовали генетические заболевания. Но тем не менее с каждым УЗИ количество пороков увеличивалось. Это говорило о том, что пороки не результат ген и хромосомных аномалий, а какого-то влияния извне, возможно, ОРВИ, перенесённой в первом триместре или ещё ряд каких-то необъяснимых факторов. Никто из врачей так и не смог объяснить причины. Сказали лишь, что, увы, даже у молодых и здоровых женщин иногда такое происходит. И в современном мире такое происходит все чаще…
Консилиум врачей вынес приговор: «у ребёнка нет нижней челюсти, множественные пороки сердца, почек, мозга, позвоночника. Ребёнок не жизнеспособен. Нужно прерывать беременность».
И тут я оказалась одна. Совсем одна против всего мира. Я так хотела защитить своего нерожденного сына. Я так хотела дать ему шанс. Ещё несколько недель я оббивала пороги детских хирургов, неонатологов, генетиков в надежде, что хоть кто-то из них скажет, что ребёнка можно выходить, прооперировать и что, возможно, он при должном лечении будет жить... Но, увы, весь мир был против меня, в том числе и родственники, друзья. И даже муж... Все советовали скорее избавиться от этой проблемы и забыть все как страшный сон. Ибо «зачем плодить уродов»…
После 13 недель было нельзя прерывать беременность по собственному желанию, только по решению консилиума врачей. Аборт на поздних сроках слишком опасен для здоровья женщины, и поэтому в случае прерывания беременности по медицинским показаниям женщины ждут 21-22 недели, чтобы им вызвали искусственные роды, предварительно влив в полость матки физраствор, от которого умирает плод…
И вновь ожидание. Похожее на ад. Я чувствовала, как внутри меня шевелится малыш, и понимала, что через несколько недель вместо того, чтобы дать ему жизнь, защищать и заботиться о нем, я должна буду собственноручно подписать смертный приговор собственному ребёнку.
В кабинете одного из генетиков я прочитала надпись на картине, висящей у врача над столом:
«Господи, прошу, дай мне смирения принять неизбежное,
Прошу тебя, дай мне сил справиться с тем, что возможно изменить
И прошу Тебя, дай мне мудрость, чтобы отличить одно от другого».
С этой молитвой я засыпала и просыпалась все дни перед прерыванием.
Тот ад, который происходил со мной в гинекологии, мой мозг, кажется, заблокировал и не даёт доступ к этой информации. Помню, лишь умоляла сделать процедуру насколько это возможно безболезненной для ребёнка.
Смешно. Знаю. Подписать разрешение на убийство и просить пощадить приговорённого. Я чувствовала себя полным ничтожеством. Предателем. Убийцей в конце концов. И да. Я ими и являюсь. И спустя годы без увиливаний могу себе в этом признаться. Но я пошла на прерывание, так как знала, что я не переживу вида ежедневных страданий и боли своего сына и немого вопроса в его глазах «Мама, за что мне это все?». Умереть было в тот момент самым логичным и заманчивым для меня мероприятием. Но я не могла себе этого позволить. Так как у меня был ещё трехлетний сын.
А впереди меня ждали несколько лет эмоциональной пустоты, депрессии, бесконечных болезней и ненависти к себе, работы с психиатрами. Спасибо старшему сыну, что не давал мне совсем «слететь с катушек».
Прервать нельзя оставить. Теперь я знаю лишь одно — где бы женщина не поставила запятую, НИКТО и НИКОГДА не вправе ее осуждать! Дай вам бог никогда не быть на месте этой матери. Это только ее крест, и нести ей его до конца своих дней. Только богу известно, сколько женщины пролили слез по ночам в подушку о своих нерожденных детях…
Через 5 лет я родила девочку. Теперь я мама троих детей. Только, к сожалению, среднего ребёнка никогда нет дома, и у меня нет возможности его обнять, но он всегда в моем сердце…
— Вероника К.
От редакции: тема, поднятая автором этого письма, по-настоящему важная и страшная для миллионов женщин, и о ней нужно говорить. Имя автора по решению редакции было изменено.