- Спесивцев Вражек – это жемчужина! Лучшее предложение Москвы, - разглагольствовал полноватый не по сезону одетый человек.
Его высокий с залысинами лоб покрывали капли пота, которые он временами промокал зажатым в руке платком. Второй рукой пытался жестикулировать, но то и дело хватался ею за ручку двери, чтобы при очередном повороте машины не вылететь из кресла.
В этот день в Спесивцевом Вражке было на редкость солнечно и тихо. Хотя тишина здесь не была чем-то необычным. Машин здесь не было отродясь. Разве что кто-то заблудится. Ехать некуда – тупик. Прохожие – тоже редкость. От угла до конца проулка – сотня шагов. Но не пройдешь и половины, как оказываешься в каменном мешке. Со всех сторон нависают стены, с высокого второго этажа которых взирают узкие словно бойницы окна. Ноги сами поворачивают обратно в сторону недавно покинутой улицы. Скорей туда, откуда доносится ставший вдруг таким родным и приятным городской шум, и где не бьет по барабанным перепонкам стук собственных шагов по пустому тротуару.
Но навигатор показывал получасовую пробку и поэтому приходилось работать, а это значит говорить, говорить и еще раз говорить. Такова работа риелтора.
- Это вам не ламинат с подвесными потолками, а настоящая старинная Москва. Двери дубовые, паркет ручной работы, изразцы печные…
На изразцах он поперхнулся, так как, по совести говоря, в глаза их не видел. Да и вообще он мало что мог сказать про тот проклятый особняк, который ехал продавать.
Искоса поглядывавший на него водитель был полной противоположностью своему пассажиру. Он был высок и широк в плечах. Короткий ежик волос лишь немного не доставал до потолка машины, а широкие ладони уверенно крутили баранку большого тонированного внедорожника, пробиравшегося по полуденным московским заторам.
Это был Савелий Михайлович Долгопятов – владелец фирм и компаний, которые выпускали и продавали множество вещей, начиная от бордюрного камня и заканчивая мусорными баками. Кстати, последние в этом году пользовались особенно большим спросом из-за нового закона «О благоустройстве города».
Свою деятельность Савелий Михайлович начал в 90-х годах прошлого века и, пройдя путь от вожака местечковой банды до нынешнего «особо приближенного» положения, не раз участвовал в разборках по самому разному поводу – от дележа районного рынка до проведения демаркационной линии на местном кладбище. В процессе «карьерного роста» Савелиюне раз предоставлялся удобный случай отправиться в мир иной, но он им так и не воспользовался. Зато однажды на него снизошло озарение. Как-то поутру он проснулся и увидел, что от его прежней банды в живых остался только он один. Осознание этого факта навело Савелия на мысль больше не испытывать судьбу и в свои двадцать пять лет «уйти на покой». Собрав имеющиеся наличные сбережения, он выкупил подмосковный мусорный заводик и завел семью. Собратья по кастету не поняли его решения и открыто посмеивались над «Пятой». Однако вскоре их следы затерялись в тех самых кучах мусора, которые привозили на свалку Долгопятовского завода. Последним, кому довелось смеяться, оказался сам Савелий Михайлович.
Со временем его дело расширилось. Скупив окрестные свалки, Долгопятов сделался монополистом и стал диктовать столице свои условия по избавлению первопрестольной от пластиковых стаканчиков и алюминиевых банок. Дальше – больше, впрочем, это уже было не так интересно, как в былые годы «ножа и топора». Савелий Михайлович просто наблюдал как множатся его фирмы, как мелькают перед глазами галстуки управляющих, как снимают словно кожу верхний слой земли на месте нового мусорного полигона. Это было скучно и не привносило в жизнь никакой новизны. Ради чего росло его богатство? Ради семьи?
Да, у Долгопятова была большая семья, которая жила в просторном загородном доме, но в последнее время дела требовали от Савелия Михайловича постоянного присутствия в столице. И как не хотелось ему залезать в этот «муравейник», каждый день говорил о том, что необходимо переезжать в Москву. В поисках нового жилья «мусорный король» обратился к знакомому префекту. Тот в свою очередь рекомендовал некоего Инсу Симеоновича.
И вот теперь Долгопятов слушал трескотню этого плюгавого человечка, который не только раздражал своей бесконечной болтовней, так еще забрызгивал его автомобиль каплями пота, который ручьем лился с его покрасневшего носа.
«Да он под мухой», - догадался Долгопятов.
И был прав – никогда прежде не притрагивавшийся к спиртному Инса Симеонович в последнее время все чаще закладывал за воротник. И если бы он услышал догадку Долгопятова, что он «под мухой», его бы тотчас стошнило. Мухи, эти проклятые мухи – они в последнее время буквально преследовали агента недвижимости.
Все началось в тот день, когда он – «самый преуспевающий риелтор на рынке Москвы» по версии журнала «Недвижимая столица», получил то самое злополучное письмо. Тогда Инса Симеонович не обратил на него никакого внимания. Зато сейчас мог наизусть повторить его от начала до конца. Вот, что в нем было написано:
«Милостивый государь,
Смею обратиться к Вам, как к человеку наиболее выдающемуся в своем ремесле. Моя просьба заключается в том, чтобы вы устроили сделку по продаже одного довольно обширного дома с парком при нем. Сие здание расположено в дальнем краю Спесивцева Вражка под нумером 13 литер Б, что недалеко от царских палат.
Цену за свои услуги установите сами – тут я вам не указ. Что же касательно моей цены за сие здание, то мне будет достаточно 1 (одного) рубля. Указанную сумму попрошу передать на месте тамошней старухе. Она знает грядущего владельца и примет плату.
Прошу вас торопиться, ибо завтра скоро наступит.
С весьма Вашим уважением,
Добро же Латель».
Обещанное в письме завтра действительно наступило и было оно крайне неприятным. Впрочем, началось все довольно безобидно. Войдя в свой офис на 45 этаже, Инса Симеонович столкнулся с Леночкой-секретаршей, которая с последним номером «Недвижимой Москвы» охотилась за метавшейся по офису мухой. Снисходительно оглядев обеих, «самый преуспевающий риелтор» попросил кофе и скрылся в своем кабинете.
Про странное письмо он давно забыл – мало ли их приходит каждый день. К каким только уловкам не прибегают клиенты лишь бы заполучить себе лучшего агента столицы, но не таков был Инса Симеонович. Он дорого ценил свое время и на рублевые сделки, будь они даже в престижном Спесивцевом Вражке, его было не заманить. Прочь – он отмахнулся от назойливой мухи. «Откуда взялась эта дрянь». Инса Симеонович нетерпеливо потянулся к звонку.
В следующее мгновение в кабинет вбежала запыхавшаяся Леночка, и она была не одна. Над головой секретарши, словно планеты вокруг солнца кружили с десяток мух. Леночка всячески пыталась избавиться от назойливого эскорта, но все было тщетно. Инса Симеонович смотрел на происходящее округлившимися глазами и не понимал, что происходит. Одно он знал точно – этого не должно быть здесь. Пусть они летают где угодно, особенно в тех панельных пятиэтажках на окраине города, но только не в его респектабельном офисе. Инса Симеонович открыл было рот, и в него тут же влетела неприятная жужжащая… муха. Он поперхнулся, выплюнул ее на стол и приложил сверху тяжелым пресс-папье.
- Что это значит? – переходя на визг, возопил он. – Кто это? Откуда?
При звуках его голоса рой насекомых оставил Леночку в покое и, поднявшись к потолку, принялся раскручивать висевший там вентилятор. Секретарша со слезами на глазах приводила себя в порядок.
- Я не знаю, Инса Симеонович. Оно… они появились после того, как принесли вот это, - она выложила перед боссом конверт с плотным желтоватым листком внутри.
Инса Симеонович сразу узнал его. Это было вчерашнее письмо с каким-то бредом про Спесивцев Вражек!
- Откуда…? – только и выдавил из себя риелтор. Он точно помнил, как вчера порвал и выбросил письмо с прочим хламом в урну.
- Его принесли с утренней почтой. Я только открыла конверт и…
Она боязливо покосилась на жужжащих под потолком мух.
- Ясно, - Инса Симеонович взял себя в руки. – Тогда вызовите службу по отлову этих самых, - он кивнул в сторону насекомых. – И принесите мне, наконец, кофе.
Леночка скрылась за дверью.
Рабочий день начался. Каждая минута была на счету. Одна встреча запланирована до обеда, еще две – после. Нужно сосредоточиться, но… проклятые мухи не давали этого сделать. Казалось, их количество растет с каждой минутой. Они нимбом кружили над Инсой Симеоновичем, барахтались в его кофе, ползали по экрану компьютера, клавиатуре и всему, к чему притрагивались его руки. Агент скрепя зубами делал свою работу, но, когда одна из мух села на лоб клиенту, терпение Инсы Симеоновича закончилось.
- Где эти асенизаторы, инсектицисты или как их там еще называют? – закричал он вбежавшей на звонок секретарше. – Почему еще не приехали?
- Они были, - виновато забормотала Леночка.
- И что же? Они что-то сделали?
- Нет, - еще более тихим голосом ответила секретарша.
- Почему?
- Они испугались.
- Что-о?
Вместо ответа Леночка лишь махнула рукой в сторону своего стола. Быстрым шагом агент пересек кабинет и на его пороге остановился как вкопанный. Открывшееся перед ним зрелище было ужасным – насекомыми была облеплена вся приемная – стены, потолок, шкафы, и довольно внушительный рой в дальнем углу пытался оторвать от пола сейф.
У Инсы Симеоновича отвисла челюсть, но он тут же спохватился и захлопнул рот. Прятавшейся за его спиной секретарше сказал.
- Сейчас я уйду – у меня важная встреча, но к моему возвращению чтобы этого всего тут не было. Хоть химические войска вызывайте. И сожгите то письмо, чтобы следа его не осталось.
Он уехал и забыл.
На следующее утро Леночка встретила его перед офисом. В ее трясущихся руках был конверт.
- Я же сказал сжечь! – нервно рявкнул Инса Симеонович.
- Я сожгла – это новый.
- А это что? – спросил агент, указывая на пачку исписанных листов.
Бумаги оказались заявлениями на увольнение от бухгалтера, юриста и от самой Леночки. Инса Симеонович в бешенстве порвал их. Обойдется без этих дармоедов, а вот секретарь… Сам себе делать кофе он не намерен. К тому же только Леночка знала, где и что у них лежит.
- Значит так, - ласково улыбнулся он секретарше. – Даю вам двойной оклад. А с этим мы поступим следующим образом.
Он схватил письмо и разорвал на мелкие куски.
- Что у нас там? – указал он на запертый офис.
- Не могу открыть – кто-то держит изнутри.
Инса Симеонович подергал ручку двери – та не поддавалась.
- Ладно. Придется все делать самому.
Однако все оказалось не так просто. Приезжали бригады в спецкостюмах, привозили баллоны с отравой, нано-излучатели и прочее оборудование. Все как один они входили в офис бравой походкой, и затем – кто быстро, а кто с дополнительным ускорением выскакивали обратно с перекошенными лицами и покосившимися набок шлемами. Хваленые специалисты бежали от злополучного офиса, а им вдогонку неслось ввергавшее в страх гудение потревоженного роя.
Спустя неделю Леночка сделала очередную попытку уволиться, но обещание повысить ее зарплату еще в два раза на время убедило ее остаться.
Тем временем по Москве поползли слухи – клиенты Инсы Симеоновича стали уходить к конкурентам. Дело всей его жизни, с таким трудом поднятое им на небывалую высоту, стало рассыпаться. Последней каплей в чашу терпения Инсы Симеоновича стало то, что в очередном номере журнала «Недвижимая Москва» он не нашел в первых строчках рейтинга своего агентства недвижимости. Не было его и на второй странице журнала, и на третьей. Для Инсы Симеоновича это был удар.
В тот же день он явился в офис, у дверей которого продолжала дежурство Леночка, чей оклад недавно превысил зарплату министра. На его молчаливый вопрос секретарь вручила Инсе Симеоновичу пачку одинаковых конвертов. Агент взял их и, вздохнув, отправился на Спесивцев Вражек.
Дом, который он должен был продать, оказался довольно большим старинным особняком, стоявшим в тихом тупике. В три этажа высотой он возвышался над узким переулком. Судя по виду, в доме давно никто не жил – штукатурка и висевшая в изобилии лепнина местами осыпались, окна первого этажа были покрыты слоем пыли, а у входных дверей уютно примостилась наметенная ветром куча прошлогодней листвы.
Поржавевшая цифра «13» и буква «Б» отчетливо выделялись на давно не крашенной двустворчатой двери. Дверь была закрыта, и сколько Инса Симеонович не стучал – никто не ее открыл. «Как же продать дом, если туда не войти».
Рядом с дверью в стене обнаружилось довольно безобразное чугунное изваяние с не менее отвратительным разинутым ртом. Инса Симеонович сразу узнал в нем ту самую «старуху», о которой упоминалось в письме. Под ней чугунными буквами тускло виднелась слова «Дай рубля».
Инса Симеонович пошарил в карманах в поисках монеты и горько усмехнулся. Какой у него может быть рубль, если в последние годы он не держал в руках ничего меньше тысячи. Вместо мелочи в кармане лежала пачка писем. Риелтор вскрыл один из конвертов. Среди прочего там говорилось: «Указанную сумму попрошу передать на месте тамошней старухе. Она знает будущего владельца и примет плату».
- Ну, посмотрим.