В мае 1990 года в Загребе состоялся футбольный матч, вошедший в историю как матч ненависти. Это было больше чем просто спортивное соревнование, фактически именно это событие стало той символической точкой, разделившей историю Югославии на "до" и "после". Несколько тысяч хорватских и сербских болельщиков прямо в ходе игры устроили на стадионе грандиозное побоище. Именно матч запустил цепочку насилия в стране, которое с этого момента шло по нарастающей и в конце концов вылилось в войну.
Созданная по итогам Второй Мировой войны Социалистическая Федеративная Республика Югославия объединила множество весьма непохожих друг на друга народов, будучи при этом очень компактной страной. Вплоть до самой смерти создателю государства Иосипу Тито удавалось сдерживать республики под контролем центра во многом благодаря тому, что, в отличие от многих других социалистических государств, в Югославии не стали слишком сильно закручивать гайки.
Но именно Тито заложил основы будущего крушения государства. При нём была принята причудливая оборонительная концепция, благодаря которой каждая союзная республика получала свою отдельную армию. Речь шла о подразделениях Территориальной обороны, которые, по сути, были параллельной армией, но при этом были децентрализованной структурой. В каждой республике были свои силы ТО, что в дальнейшем сыграло огромную роль в кровопролитном конфликте при распаде страны, поскольку фактически каждая республика имела свою собственную армию.
В конце 80-х Югославию начали раздирать противоречия. Вчерашние коммунисты перекрашивались в националистов и требовали большей автономии для своих республик.
Вскоре у республик стали появляться друг к другу территориальные претензии. Поскольку чертившие границы между республиками коммунисты в своё время проявили чрезмерную расслабленность в этом вопросе, границы далеко не везде были проведены в соответствии с расселением народов (например, немало сербов оказалось в Хорватии и наоборот).
В Хорватии движение за независимость возглавил бывший номенклатурный деятель Франьо Туджман. В годы войны он партизанил вместе с Тито, вступил в компартию и после войны сделал достаточно хорошую карьеру, дослужившись до генерал-майора. Затем некоторое время возглавлял номенклатурный Институт истории рабочего движения, но разругался с Тито и был исключён из партии. В дальнейшем перешёл на позиции радикального национализма, за что оказался в тюрьме на несколько месяцев. Туджман, будучи опальным деятелем, тем не менее выезжал за границу и в итоге заручился поддержкой весьма многочисленной и влиятельной хорватской диаспоры.
Одной из главных претензий хорватов была экономическая. Республика была центром туризма, и львиная доля валютных поступлений в государственную казну Югославии приходилась именно на неё. Однако из-за особенностей югославского устройства значительная часть средств выкачивалась из самых богатых республик и отправлялась на развитие самых отсталых (типа Косова).
Кроме того, хорваты традиционно считали себя выше сербов во всех отношениях. Хорватские земли в прошлом входили в состав Венецианской республики, а затем Австро-Венгрии, к тому же хорваты были католиками и по этим причинам считали себя форпостом западной цивилизации, в противовес "отсталым" православным сербам.
Хорваты были настроены на полный разрыв. Но с этим были не согласны сербы, особенно жившие в этой республике. Они справедливо опасались дискриминации по этническому признаку (а то, что она будет, было очевидно из речей Туджмана) и не желали оставаться частью этой страны. Поэтому среди сербского меньшинства Хорватии началась организация своих национальных структур для отделения от потенциально независимой Хорватии и присоединения к Сербии. Но об этом не хотели слышать уже хорваты.
Конец 80-х и начало 90-х выдались в Старом Свете очень жарким с политической точки зрения. Объединение Германии, распады Чехословакии и Югославии, уход советских войск и коммунистических режимов из Восточной Европы – все это серьезно перекроило геополитическую карту континента. К сожалению, не везде эти поистине эпические перемены проходили тихо и спокойно, как в ЧСФР (где люди просто заснули в общей стране, а проснулись в двух разных).
Югославия никогда не была образцом спокойствия и дружбы народов. Разве что фигура харизматичного Йосипа Броза, известного под партийной кличкой Тито, сдерживала этот кипящий котел в более-менее пригодном для сосуществования состоянии. На протяжении всей истории сначала королевства, а затем федеративной республики Югославия отношения между составляющими ее народами были непростыми. Вторая мировая война только добавила перца в это крутое варево.
В конце 80-х ситуация в СФРЮ накалилась до предела. В 1990-м в Югославии были проведены первые свободные, демократические выборы – победу в которых одержали новые, зачастую радикальные политические силы. В Хорватии таковой стала партия известного диссидента Франьо Туджмана, Хорватское демократическое содружество. 9 мая 1990-го, во втором туре выборов она набрала большинство голосов в Социалистической Республике Хорватия. Лозунг ХДС был прост и понятен – полная независимость Хорватии.
В сербских политических кругах, естественно, царили противоположные настроения. Это не могло не передаться и простому люду. Что уж говорить о такой субкультуре, как футбольные фанаты… В 1989-м болельщики одного из самых известных югославских клубов, белградской Црвены Звезды, объединились в одну мощную группировку под названием Герои (по-сербки – Делије). Их лидером стал легендарный Желько Ражнатович, которого Интерпол в 70-х официально назвал одним из десяти самых опасных преступников в мире. Аркан – таково было прозвище Ражнатовича – сплотил фанатов Звездарей в мощную организацию, которая 13 мая 1990-го вошла в историю. Причем историю не только югославского футбола, но и Европы вообще.
На этом фоне и состоялся знаменитый матч ненависти, который разделил историю союзной Югославии на "до" и "после".
Принято считать, что именно с событий на Максимире выросла сербо-хорватская война 1991-1995.
Противостояние загребского "Динамо" и белградской "Црвены Звезды" всегда было принципиальным, поскольку один клуб представлял хорватскую столицу, а другой сербскую. К этому добавлялось и спортивное противостояние, в последние годы существования единой Югославии именно эти два клуба оспаривали чемпионство.
С конца 80-х добавилось и ещё одно противостояние — политическое. Футбольные фанаты, поддерживавшие "Динамо", для выездов в Белград объединялись с фанатами других хорватских клубов и организовывали своеобразные "хорватские выезды" в югославскую столицу. Где, обвешанные национальными флагами Хорватии, вступали в столкновения с сербскими фанатами и полицией.
В свою очередь, в качестве "ответной вежливости", сербские фанаты стали объединяться вокруг фанатов "Црвены Звезды" для аналогичных выездов в Загреб, где также устраивали драки. Впрочем, тогда это ещё не принимало характера чудовищных побоищ и по большей части это насилие находилось под контролем. Ничего подобного событиям 13 мая 1990 года тогда ещё не происходило.
Наиболее крупной и организованной фанатской группировкой загребского клуба стала "Bad blue boys", появившаяся в середине 80-х годов. Своё название она получила не в честь слащавой поп-группы, весьма популярной в то время, а в честь американского фильма "Плохие парни" (Bad boys), про тюрьму для подростков. А "blue" — это традиционные цвета загребского "Динамо".
Через некоторое время аналогичная группировка появилась и у сербской команды. Она получила название "Delije", что переводится как "Герои". Обе группировки на фоне югославского кризиса перешли на позиции радикального национализма. Хорватского и сербского соответственно.
В тот день на загребском стадионе "Максимир" должен был состояться матч Чемпионата Югославии между местным "Динамо" и "Црвеной Звездой". Из федеративной столицы в главный город потихоньку превращавшейся в оппозиционную Хорватии прибыло около 3 тысяч "Героев" во главе с самим Арканом. Примерно половина из приехавших сербов была его людьми. Его отец был видным военным, хорошо знакомым с Тито. Однако сын с юности связался с криминалом и к наступлению совершеннолетия уже числился во всех картотеках как рецидивист. Ражнатович гастролировал по всей Европе, грабя банки и магазины. Про него ходили слухи, что он связан с югославскими спецслужбами через друга отца — Стане Доланца, который в начале 80-х возглавлял Министерство внутренних дел.
И действительно, Аркан явно пользовался покровительством высоких чинов, все его преступления сходили ему с рук, несмотря на то что его незаконный промысел со временем распространился не только на европейские страны, но и на саму Югославию. Ражнатович разъезжал по Белграду на роскошном розовом кадиллаке, и ни для кого не было секретом, что он контролирует ряд подпольных казино. Про Аркана говорили, что он устраняет криминальных авторитетов, связанных с албанской и хорватской диаспорами, а взамен получает прикрытие со стороны спецслужб.
Стычки между хорватскими болельщиками и приезжими сербами начались еще до матча, но то была, как оказалось, только разминка. Главное действо началось на трибунах Максимира перед стартом поединка. Сейчас сложно сказать, кто именно был зачинщиком беспорядков. Провокационные лозунги звучали с обеих сторон. Хорваты" скандировали "Srbi – na vrbi!" (Сербов на вербы!), "Герои" - "Zagreb je Srbija!" и "Ubit cemo Tudmana!" (Убьем Туджмана).
Затем гости разломали рекламные щиты, развешенные в их секторе, и рванули в атаку на хорватские сектора. В ход немедленно пошли сиденья, полетевшие над трибунами. Так началось прямое, рукопашное противостояние фанатов. Команды в это время находились на поле – как минимум, динамовцы все это видели воочию (были ли на поле в это время игроки "Црвены Звезды", определить по архивному видео невозможно). Капитан "Динамо" Звонимир Бобан начал апеллировать к полицейским, указывая на беспорядки в секторах. Но правоохранительные органы до поры до времени не реагировали на происходящее никак.
Это было бы странным, если бы не один красноречивый факт – полиция на матче была в основном сербская. Поэтому дубинки пошли в ход только тогда, когда хорватские фанаты добрались до сектора "Героев" и сорвали их баннеры. Вот тут-то полиция и вспомнила о том, зачем она вообще-то нужна. Хорватские фанаты, убегая от полицейских, рванули на беговые дорожки – поначалу только на дорожки – а игроки "Динамо" в это время разминались на поле.
Если посмотреть видео тех событий (благо сохранилась запись трансляции почти в полном объеме), то возникает ощущение какого-то сюрреализма – игроки на поле, над трибунами звучит заводная балканская музыка, по дорожкам бегают фанаты, над трибунами летают оторванные сиденья…
Организаторы матча быстро сообразили увести футболистов в раздевалку – и это открыло фанатам новые горизонты. Уже не пару десятков смельчаков, как во время операции "Баннеры", а целая толпа ринулась к врагам прямо через поле. Добежали почти до ворот, за которыми и находился сектор "Героев", а далее в дело вступила полиция. После встречи с дубинками часть фанатов остались лежать на газоне, некоторые без сознания. Футболисты, оставшиеся на поле, принялись помогать своим болельщикам, а капитан "Динамо" Звонимир Бобан даже совершил свой исторический прыжок в полицейского. (Через некоторое время этот человек, кстати, не серб, а бошняк, публично заявил, что не держит зла на Бобана.)
Звонимира увели с поля те самые фанаты, которых он так рьяно бросился защищать. Но увести от сурового наказания футбольного правосудия они его не смогли – Бобан был дисквалифицирован на полгода, и о Чемпионате Мира в Италии мог забыть.
Тем временем события переместились на футбольное поле, где драка шла в формате все против всех. По беговым дорожкам разъезжали пожарные машины, пытавшиеся поливать фанатов водой. Те в свою очередь забрасывали их подручными предметами. "Максимир" выглядел поистине безумно. На поле избивали друг друга сотни людей, тут же пробегали полицейские, избивавшие дубинками всех подряд, прямо на газоне лежали люди без сознания и довершала сумасшедшую картину весёлая музыка, которую додумались включить на стадионе.
Фанаты "Динамо" разломали ограду вокруг своего сектора, подожгли файерами рекламу у ворот, притащили откуда-то флаг еще существующего тогда ГДР и ритуально сожгли – за что периодически получали по голове от полицейских. Которые с помощью водометов и серьезного подкрепления через почти час противостояния таки сумели вытеснить фанатов за пределы стадиона, полностью очистив сектор. Любопытно, что сербские фанаты, которые, по сути, и начали побоище, все это время тихо-мирно находились на своей трибуне – только лишь поднявшись на второй ярус – и спокойно наблюдали за всем происходящим. А затем их постепенно начали выводить со стадиона под присмотром полиции. Противостояние полиции и динамовских фанатов же продолжилось на улицах Загреба…
Хотя побоище на "Максимире" не стало самым кровавым в истории спорта, оно сыграло огромную роль в дальнейшем распаде Югославии, приведя к эскалации конфликта. Эта игра фактически положила конец Югославской футбольной Лиге. Но это было отнюдь не самое значительное последствие этого побоища.
Если до матча ненависти стороны обычно прибегали к ненасильственным методам отстаивания своих интересов, то с этого момента насилие стало вполне обычным аргументом в политических спорах и его начали активно применять все стороны.
Через шесть дней, 19 мая, "Црвена Звезда" на стадионе Югославской Народной Армии (ныне он носит имя своего клуба, "Партизана") в финале Кубка Югославии обыграла хорватский "Хайдук" из Сплита. Единственный гол в матче на 12-й минуте забил македонец Дарко Панчев. Одним из тех, кто приложил немало усилий для общего триумфа "Звезды", стал единственный хорват в составе белградской команды, Роберт Просинечки.
Всего через месяц после событий в Загребе Туджман начал антисербскую кампанию в Хорватии, в ходе которой этнические сербы изгонялись с рабочих мест в государственных учреждениях и особенно в полиции. В ответ на это сербы в местах своего компактного проживания организовали свои органы, намеревавшиеся провести референдум об автономии, который хорваты объявили незаконным и попытались воспрепятствовать ему силовыми методами. В ответ сербские активисты начали вооружаться и провозгласили автономную республику, которую хорватская власть не признала.
В июне сборная Югославии отправилась в Италию на свой, как окажется двумя годами позже, последний финальный турнир в общеюгославской истории. В составе той команды Ивицы Осима было пять игроков "Црвены Звезды" (Дарко Панчев, Драган Стойкович, Роберт Просинечки, Рефик Шабанаджович, Деян Савичевич) и два – загребского "Динамо" (Давор Шукер, Андрей Паданич).
А в августе 1990-го Желько Ражнатович на базе фанатской группировки "Делиjе" создал Сербскую Добровольческую Гвардию. Гораздо более известной она стала под названием "Арканови Тигрови" ("Тигры Аркана"). Известной уже не в секторах стадионов, а на полях войны. Войны, которая оставила след, наверное, в каждой сербской, хорватской, боснийской семье. А самого Аркана сделала фактически вторым человеком в СРЮ. Даже несмотря на обвинения Международного трибунала по бывшей Югославии, среди которых были и такие совершенно не геройские, как изнасилование боснийской женщины в автобусе на заднем дворе гостиницы.
События развивались по нарастающей, конфликты всё чаще заканчивались кровью. И уже меньше чем через год после побоища на "Максимире", в марте 1991 года, началась война. В ней приняли участие и некоторые участники матча ненависти, вместо камней, палок и арматур взявшие в руки уже автоматы.
Некоторые "Плохие парни" принимали участие в конфликте на стороне Хорватской Национальной Гвардии. Что касается Аркана, то он создал свой личный военный отряд, получивший название "Сербская Добровольческая Гвардия", которую также называли "Тиграми Аркана".