Начало по ссылке
Первая часть рассказа - здесь
Холодное зимнее солнце осветило стол нашей кухни и игриво отметило на нем чашку с печеньем. Сын не сводил взгляд с этой чашки и смиренно ждал, когда я подам ему кружку с чаем, чтобы приступить к трапезе. Я поставила чай на стол, села напротив Артёма и начала откровенный разговор. Невольно, в голове все крутились фразы матери о моем отце. Он не плохой…. Он не виноват… Он просто оступился...
- Тём, в ближайшее время нам с тобой придется пожить без папы. Он нарушил некоторые правила, и теперь придется с этим разобраться. Ты ведь знаешь, что нельзя нарушать правила?
- Угу! – ответил сын, жуя печенье. Он еще не понимал, что речь идет о серьезных вещах.
- Мы же с тобой справимся, да? – сказала я, взяв сына за руку.
- Справимся! Папа скоро разберется? - пролепетал сын на своем, детском языке.
Я сглотнула слюну, сделала глубокий вдох и честно ответила:
- Скорее всего это будет не быстро, сынок. Есть такие правила, нарушив которые, придется очень долго разбираться. И, может быть, не увидим папу несколько лет. – я понимала, что была бы рада вообще больше никогда не встречаться со Стёпой, и скрыть сына от него, но это несправедливо. При всей моей ненависти к этому человеку, сын не заслуживает такого.
- Он меня больше не любит? – Артем заревел, и я бросилась к нему. Заключив его в объятия, я прижала сына к себе, чтобы перенять его боль. Говорят, до семилетнего возраста дети все принимают на себя. И если, например, родители разводятся, ребенок будет считать, что виноват именно он.
- Тёма, сынок, папа любит тебя! Он тебя очень любит, ты самое дорогое, что есть в его жизни. Просто он оступился. Это никак не относится к тебе! – я успокаивала сына, а сама чувствовала, что вот-вот расклеюсь, и разревусь сильнее ребенка. Сколько еще таких объяснений мне предстоит в будущем? Как растить сына без отца?
Пока Тёма плакал, а я глотала обиду на весь мир и чувствовала, как земля уходит из-под ног, домой вернулась мать. Увидев душераздирающую картину, она сделала вид, что ничего не заметила, и со смехом вошла в кухню, держа в руках огромную коробку с игрушечным роботом.
- Тёма-а-а! Смотри, что тебе передал дедушка мороз! Он хотел подарить тебе его ночью, когда наступит Новый Год, но сказал, что сейчас будет лучше. И просил передать, что ты самый добрый и сладкий в мире мальчик! – мама вручила Артёму коробку и крепко обняла внука. Сын тут же успокоился, хотя я понимала, что это ненадолго, и отправился в зал, распаковывать игрушку.
Я села обратно за стол и допила чай. Мама вынимала продукты из пакета и приговаривала:
- Много набирать не стала, чего нам надо тут? Пару салатов сделаем, да мясо по-французски, да?
- Что? – я нахмурилась, не понимая к чему это все.
- Ну на стол! Новый Год же сегодня.
- А это обязательно? – я провела рукой в воздухе, окинув продукты взглядом.
- Если тебе не надо, так нам с Тёмой праздник будет. Дочь! Я знаю, что тяжело, знаю, что невыносимо, но сыну праздник устрой! Ему сейчас без того будет сложно.
- Ладно! - согласилась я, махнув рукой.
***
Вечером мы уложили Тёму спать, чтобы ночью он дождался боя курантов, и занялись готовкой оливье. Молча. Тишину разбавляли лишь песни на радио, которое всегда играло в кухне. Мама столько всего хотела сказать, я чувствовала это и не могла сидеть на месте, от напряжения. В конце концов, прервав длительное молчание я сказала:
- Мам, что ты хочешь сказать? Что опять? Что Стёпа хороший и это я его довела? Что ребенка без отца оставила, да? Что свекровь теперь совсем одна? Что ты хочешь? – я смотрела на мать, держа в руке нож, вымазанный вареной морковью, и тряслась. Нервная система вот-вот выйдет из строя, и доведет меня до больничной койки. Я чувствовала это кожей. Слезы уже текли по щекам, а истеричный крик готов был вырваться из горла.
Маму тоже лихорадило, но она отложила свой нож, вытерла руки полотенцем, подошла ближе и вынув нож из моей застывшей руки, крепко обняла и прижала меня к себе. Я тут же разрыдалась и опустилась на пол, вцепившись в мамину вязаную кофту.
- Я знаю, что виновата… Ну ничего не исправить уже. А как жить теперь, мам? – хриплым, севшим голосом, тихо твердила я.
- Дочка, ты себя в могилу сведешь! Нельзя так! Ты не виновата. Бог не дает нам испытаний, с которыми мы не сможем справиться, помнишь? Я молюсь за тебя каждый день! Ты все вынесешь! Все! Не сомневайся в себе, и не унывай, не бери грех на душу! Давай, успокаивайся!
Мама гладила меня по спине и приговаривала что-то еще о Боге, испытаниях и вере в себя, но я уже ничего не слышала. Мне просто хотелось лечь спать и проснуться уже в другом мире, в другое время, с другими проблемами. Или не проснуться вовсе. Каждый день меня посещали такие мысли. А что, если меня не станет? Отбрасывала я их только ради сына. Всегда ради него.
***
Утром 1-го января я позвонила свекрови, чтобы поздравить с праздником и узнать хотя бы, где она. Телефон был отключен. Тревожные мысли я постаралась отогнать сразу же, как только они зашевелились в голове. Все-таки она взрослый человек, и знает зачем делает те или иные вещи, но последняя наша встреча меня сильно озадачила. Казалось, что Валентина была чем-то одурманена и пыталась сбежать, пока никто не застал ее. И эти сумки. Все очень странно.
Через неделю мне нужно будет вернуться на работу. Наверняка, там все знают о случившемся. Как смотреть в глаза коллегам и продолжать работу, я не представляла, но готова была переступить через все неприятности, чтобы не потерять заработок.
В рождество, я набралась смелости и позвонила Ирине, чтобы узнать о состоянии Олега. Этот день я запомню навсегда. День, когда все стало еще более реальным. Врачи уже вынесли вердикт. Олег теперь останется инвалидом. Ему придется снова учиться говорить, держать ложку в руке, воспринимать внешний мир. Словно ребенок он начнет знакомство со своей жизнью. Умный, здоровый и интересный молодой мужчина, который всего-то сделал доброе дело для коллеги, теперь просто беспомощный человек, требующий постоянного ухода и заботы. Он уже никогда не будет прежним.
Закончив разговор с Ириной, я попросила мать присмотреть за Артёмом, а сама отправилась в магазин. Купив первую попавшуюся на глаза бутылку вина, и штопор, я вышла на улицу, села на лавку и попыталась ее вскрыть. За последние дни я настолько вымоталась морально, что не осталось и физических сил. Проходящий мимо мужчина средних лет, держал в руке поводок, на котором гордо шагал золотистый ретривер, обратился ко мне:
- Мадам, Вам помочь? – голос звучал знакомо.
Я подошла к мужчине ближе, пригляделась и увидела своего преподавателя по психологии. Он почти не изменился, и кажется тоже узнал меня. Мы часто дискутировали на лекциях, таких студентов не забывают!
- Ой! Добрый вечер! С новым Годом! Помогите! – пропела я так, будто одна такая бутылка вина уже была выпита. Но, правда в том, что я много дней не употребляла ничего крепче валерьянки, и быть может именно она ввела меня в такое состояние.
- Майя, а что вы здесь делаете? Да еще в таком виде? – укоризненно сказал Иван Сергеевич, так его звали.
- В каком? У меня нормальный вид. И я не пьяная, если вы так решили. Просто мне плохо. Откройте бутылку, пожалуйста!
Он взял бутылку в руки, забрал штопор и спросил:
- Ты где-то здесь живешь?
- Там! – указала я рукой на дом через дорогу от магазина.
- А я в соседнем. Идем, провожу. Ты одна живешь?
- С мамой. И с сыном. – нехотя отвечала я.
- Ясно. Ну идем? Хочешь познакомиться с Гердой? – он свистнул, и собака подбежала к нам. – Вот, знакомься! Герда, это Майя, очень умная девушка.
Герда села на задние лапы и протянула мне одну из передних. Это зрелище вызвало волну тепла и удовольствия внутри моего тела. Я потрепала Герду за ухом и ласково погладила по голове.
- Умница, Герда! – сказал хозяин, и собака вновь приняла привычное положение на четырех лапах, и радостно побежала вперед.
- Иван Сергеевич, я рада встрече, правда, но провожать не нужно. Вы мне верните бутылку, и я пойду домой сама. Хорошо?
- Плохо, Майя! Дома сын, говоришь, мать, а ты хотела напиться на улице? Что случилось? – он говорил со мной, как праведник.
- Дофига чего случилось, Вань! – я распсиховалась и толкнула его в плечо, не забыв пофамильярничать, — Вот прямо не перескажешь так сразу! Отдай бутылку и иди куда шел! – я снова потянулась за бутылкой, и он спокойно отдал ее.
Уже шагая к пешеходному переходу, за моей спиной послышалось:
- А штопор подарила? – Иван шел за мной.
Я вздохнула, обернулась, отправилась ему навстречу с протянутой рукой, планируя забрать приспособление, но вместо этого он взял меня за руку и сказал:
- Май, ты помнишь, что я психолог? Я могу помочь! – голос звучал так мягко и вкрадчиво, что я почти потеряла бдительность, но все же ответила:
- У меня нет денег, чтобы платить за услуги психолога.
- И не надо! Вот будешь с Гердой гулять вечерами, раз уж мы соседи. Как тебе идея?
- Надо подумать. – спокойно ответила я.
- Ну пойдем вместе домой, я все-таки провожу, запишешь мой номер и позвонишь, если надумаешь.
- Ну… Идем! – пожав плечами сказала я и мы вместе ступили на переход. Пешеходный переход.