Жванецкий – дирижёр. "Пауза, надо делать паузы – я понимаю", – говорит он, хитро косясь в зал, одной рукой витиевато взмахивает (вместо дирижерской палочки – стопка бумаг), другой задирает на лоб очки: ну-ну, я подожду, пока до вас дойдёт. И смешки, покорные этой паузе и этому жесту, как камешки по воде – прыг-скок, прыг-скок, один за другим, по нарастающей, – накрывают, в конце концов, зал волной аплодисментов. Бурных и продолжительных.
Писатель-сатирик не должен быть добряком. Это всё равно что профнепригодность. И монологи Михаила Жванецкого, полные остроумных наблюдений за жизнью, едки и безжалостны. Порой на грани фола. Но точно так же безжалостен он и к самому себе. "Буду читать вам свои произведения, постараюсь не портить настроение", – обратился он к тольяттинской публике. Весьма вероятно, что у кого-то оно и испортилось: в юмористических шлягерах маэстро немудрено отразиться, как в зеркале, ведь за свою более чем полувековую жизнь на эстраде, он рассказал о жизни, кажется, всё – показал её во всех "ракурсах, ключах и аспектах"…
"То, что волнует одного, почти всегда волнует всех, – сказал он после концерта журналистам. – Надо только по-настоящему откликаться на это дело".
Ну а как не откликнуться на мнение "дежурного по стране" о нашем городе?
– Тольятти – это первый город, который подарил свободу нашим людям, – польстил сперва Михал Михалыч. – Меня часто сопровождал по жизни вот этот вот крик: "Где он?!". И когда появились "Жигули", появилась возможность сказать в ответ на этот крик: "Только что был…" Не надо брать билеты на поезд или самолет, можно нигде не светиться – просто завёлся и слинял. Так советские люди получили первую свободу передвижения, возможность уехать к чёртовой матери… С кем мы только сюда, в Тольятти, не приезжали: с Юрой Визбором, с Андреем Битовым – с этим крупным нашим писателем мы тут пели и танцевали "за кузов"… Получили кузов и – не слиняли! – уехали. И все время это был праздник, это было счастье!..
Но не стоит обольщаться. "Писатель-документалист" Жванецкий способен возвести забавные мелочи жизни в ранг большой поэзии и свергнуть с пьедестала с равным мастерством.
– Надо сказать спасибо тольяттинской публике за сегодняшний концерт, но когда я ехал к вам, думал, что будет ещё хуже, – признался он после концерта. – У меня от вашего города возникло ощущение разрухи. Грязища! Я Тольятти люблю. И вот таким увидел я сегодня этот город… Хочется, чтобы скорее уже зазеленело или чтоб снова пошёл снег и накрыл это всё. Чтоб видно не было этой нашей жизни…
Как бы так сделать, Михал Михалыч, чтоб те, о ком вы говорили "без меня вам нельзя, а со мной у вас ничего не получится", имели чувство юмора и не приняли ожидание снега в апреле за руководство к действию… Чёрт его знает, почему, хочется спросить об этом именно у вас.
Кстати, о чувстве юмора. Оно, по мнению Жванецкого, не может быть "плохим" или "хорошим" – оно либо есть, либо нет. А нет его только у дураков.
– Сказать, не договорив; понять, не дослушав – в этом суть юмора. Но я встречал разных людей… Мне вот казалось, например, что у Беллы Ахмадулиной нет чувства юмора - когда я читал, она не улыбалась. У неё что-то происходило с мимикой, но это не было улыбкой. Но при этом чувство юмора у неё было прекрасное! Я сам хохотал, когда она что-то рассказывала. И я тогда понял, что это – восприятие поэта. Вот Евгений Александрович Евтушенко тоже всегда в серьёзной маске, но это такая "озабоченность положением страны", несколько наигранная…
…Смех на концертах Жванецкого – это часто смех сквозь слёзы. И не потому, что смешно до слёз. "За новую жизнь Россия платит "откат" – культурой. Сейчас для того, чтобы петь, нужен либо слух, либо голос. Раньше нужно было и то, и другое". Или вот такое наблюдение за многочисленными ток-шоу на тему истории страны: "Они напоминают мне труд больницы, которая составляет историю болезни покойника. История болезни покойника, в отличие от истории болезни живого, пишется сразу после смерти. После вскрытия. После патологоанатома, который и поставил диагноз – и уже согласно этому диагнозу больница пишет историю болезни для суда, и назначает лечение уже вчерашним числом. Лечение очень точное, очень эффективное, уже с использованием новейших лекарств и рыночных механизмов. То есть, совершенно непонятно, как он умер при таком уходе. Он явно шёл на выздоровление! Ему становилось всё лучше и лучше. И если бы не эти случайно несовместимые с жизнью детство, молодость, зрелость, старость, которые привели к такому результату – всё было бы хорошо…"
А это уже о самом себе: "Что такое 70? Мы на вершине склона лет. В этом возрасте, когда испытал все удовольствия, единственное, что может обрадовать, – результаты анализов". Жванецкий говорит, что никогда не знает, что он написал, и часто смеётся над собственными шутками – откуда всё это взялось? Иронизирует по поводу писательского труда в очередном монологе: "Мишечка, что такое талант? Вот как надолго он может обеспечить, а? Вот как ты, Мишечка, думаешь, год-два? И то последние полгода с трудом, а? То есть последние два месяца талант даёт копейки, а?".
– Сегодняшние, сиюминутные шутки, конечно, всегда лучше принимаются залом, – говорит Михал Михалыч. – Про политику, про осточертевший застой… Борьба с властью – это у нас в крови. Выберем – боремся. Выберем следующую – будем бороться с ней. Но вечный юмор – это юмор чеховский… Конечно, и сейчас можно рассказать про дефицит, про очереди – люди поймут и будут точно так же смеяться, особенно старшее поколение. Но об этом сегодня говорят всё меньше – и правильно делают… В "Дежурном по стране" я вот недавно говорил о Ливии: что там, видимо, пенсионные реформы затянулись, судебная реформа, модернизация медленно идет… Я говорю о том, что меня волнует. А почему люди меня слушают… Видимо, это свойство художника такое.
– Извините, назову себя талантливым. Талантливый человек сам не может объяснить, почему он так написал. Зачитываешь какую-то фразу, которая вдруг вскрывается – и все аплодируют. Один знакомый ещё в советское время спросил у меня: "Михал Михалыч, если отбросить успех, талант, то, что цитируют тебя – ну, конкретно, вот что конкретно? Чем тебе гордиться?" Через 20 лет я придумал ответ: "Да, если отбросить талант, юмор, то я, конечно, дерьмо. Но не будем отбрасывать!"
Во время концерта Жванецкому передали записку из зала с вопросом: угадал ли он своё предназначение в жизни?
– Вы знаете, предназначение угадываю не я. Мне его сообщают посторонние люди. Как и каждому из вас. Мы то пробуем, это пробуем… Вы просто живите! И вдруг вам скажут: а знаешь, ты хорошо пилишь, прекрасно делаешь что-то своими руками, ты неплохой художник… И мне однажды так сказали – а ты, оказывается, можешь писать смешно. И я начал писать и начал читать…
В местных книжных магазинах вы наверняка найдёте томики произведений Жванецкого. Полистайте. Почитайте своими глазами, про себя – и удивитесь, какая это тонкая и грустная литература. Смешной её делают голос, жесты, интонации автора. Многозначительные паузы и ремарки во время выступлений… "Включите" внутри себя Жванецкого. И улыбнитесь.
Впечатления о концерте Михаила Жванецкого в Тольятти были опубликованы в газете "Волжский автостроитель" в 2011 году. За возможность общения с мэтром спасибо Владимиру Меерсону, концертная фирма "Мемфис".