Всё течёт, всё меняется и нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Вот и эти полёты ушли в историю.
Огромное достоинство снега заключается в том, что на нём остаются следы. Много учётов проводил заповедник в зимний период. А ещё с самолёта контролировал свою территорию. При обнаружении лыжного следа, о его местонахождении сообщали по рации на кордон инспекторам охраны, а дальше всё уже проще. С самолёта учитывали лосей на зимовках. В этих облётах на самолёте АН-2 участвовали почти все научные сотрудники. Самые продолжительные облёты были по 5 часов. Не все их выдерживали. Пилоты охотно выполняли заявки заповедника. Когда я поинтересовался, почему так происходит, мне объяснили, что лётчикам всё же надоедает выполнять одни и те же рейсы, летать над одной и той же территорией, а здесь есть возможность посмотреть новые места. А ещё поозорничать в полёте.
"А если не заведётся?"
Обычно в таких полётах на месте второго пилота, или на небольшой скамейке между лётчиками сидел либо главный инспектор охраны заповедника, либо директор, они указывали, куда лететь. Однажды, когда летели над Уральскими горами, у самолёта остановился мотор. После его шума, только свист ветра был слышен в растяжках. Кто не был пристёгнут ремнём, торопится пристегнуть. Смотрим вниз, куда будем приземляться или падать, как потом выбираться из тайги. Прошло короткое время, и мотор опять заработал. На земле потом директор рассказал, что пилот предложил: «Давай попарашютируем, выключим мотор». Директор у него уточнил: «А мотор у тебя заводится?» - «На земле заводился».
"Может сходим, чайку попьём?"
Пролетаем мимо кордона. От пилота поступило предложение: сходить к инспекторам, попить чайку. Сесть можно было на реку, но прежде чем это сделать, надо было проверить, нет ли на реке наледи. Наледь – это когда снег на реке пропитан водой. Весьма коварная вещь. Вода эта быстро застывает, если попадёт на лыжи. Самолёт снижается над рекой, вот он скользит по снегу и вновь поднимается вверх. Делаем разворот – внизу под нами две тёмные полосы от лыж самолёта, в которых выступила вода. Нет, не сесть нам на реку, не попить чайку. Летим дальше.
"Сброс! Есть сброс!"
Некоторые инспектора охраны, узнав, что предстоит облёт территории, заказывают, что им необходимо передать. Приобретают для них продукты, упаковывают в мешок. При подлёте к кордону, второй пилот открывает дверь (или как она у самолёта называется?) и ждёт команды командира. Сигнал, загорается лампочка, сброс. Все следят, куда мешок упал. Обычно с кордона хорошо видно, где он приземлился. После нескольких сбросов наловчились так, что мешок ложился рядом с домом и искать его не надо.
Махнули через Урал.
Был ещё такой случай. Инспектора охраны должны быть обеспечены форменной одеждой. Где «начальство» её купит, их не волнует. Приехал директор с какого-то совещания и сообщил, что у своих коллег приобрёл несколько комплектов форм для инспекторов. Находится она на складе в посёлке Няксимволь, это совсем рядом с заповедником, если не ошибаюсь, то всего в 60 км, но по ту сторону Урала. От Якши, центральной усадьбы заповедника, 220 км. Если её вывозить оттуда, то придётся делать огромный крюк на юг до Екатеринбурга, на запад до Кирова, на север до Ухты, на юг до Якши. Вот и решил он совместить облёт территории и вывезти форму для инспекторов. Вот тогда впервые удалось посмотреть на Зауралье. Интересно было видеть, как постепенно возвышенности, гряды, что находятся в Предуралье, растут, словно застывшие волны огромного океана, вот Уральские горы, восточный склон и дальше бескрайняя болотистая равнина с отдельными небольшими соснами на небольших кочках. Оглянулся назад – серая высокая стена от горизонта до горизонта. Приземлились, подрулили к небольшому зданию аэропорта. Поразило то, что продолжением лётного поля была улица посёлка. Со склада получили комплекты одежды, загрузили их в самолёт. На складе стояли большие железные ёмкости полные крупных налимов. Мы на Печоре тоже ловили зимой налимов, но такие крупные у нас редкость. Спросили, откуда эта рыба. Нам ответили, что местные школьники ловят на реке Северная Сосьва и сдают на склад, получая за них небольшие деньги. А потом налимов вывозят в большие посёлки, где продают населению, получая с этого доход. Мы не смогли удержаться, чтоб не приобрести таких крупных налимов. Были очень довольны. Ликование немного поубавилось, когда стали из них уже дома варить уху, которая была не столь наваристая, как из печорских налимов, и немного болотом отдавала.
Вот мы и побывали в Няксимволе.
В то время Интернета у нас не было, музеи очень далеко, а хотелось показать детям картины художников. Время от времени местная библиотека списывала старые журналы, в которых были и репродукции картин известных и не очень известных художников. Эти картины мы перебирали, пересматривали. Запомнилось название одной из картин "Девочка из Няксимволя". Картина яркая и название звучное, запомнилось. Что такое "Няксимволь" и где находится, я не представлял. А теперь я знаю и представляю.
Что нужно делать, если статья понравилась, вы и сами хорошо знаете, не буду напоминать.