Как-то раз в одной из социальных сетей мне встретилась очень странная на первый взгляд реплика. Это был своего рода издёвка над известной цитатой Ф.М. Достоевского – «если Бога нет, то всё позволено!» Парафраз был парадоксален и звучал так: «нет, Федор Михайлович, всё с точностью до наоборот: если Бог есть – вот тогда действительно – всё позволено! Ведь для Бога нет греха непрощаемого, не так ли?...»
Об этом горьком сарказме и говорит апостол Павел в послании к Галатам: «Если же, ища оправдания во Христе, мы и сами оказались грешниками, то неужели Христос есть служитель греха? Никак. Ибо если я снова созидаю, что разрушил, то сам себя делаю преступником» (Гал.2:17-18).
Действительно, опыт жизни в вере убеждает нас в том, что перед океаном Божественной милости любой, даже самый жуткий, самый невероятный грех – словно песчинка, которую и не заметить.
Статистическая погрешность, которой можно и пренебречь. И так и подмывает сказать: значит, через эту «погрешность» можно и… переступить, если уж сильно надо? Ведь Бог всё равно простит – главное, успеть покаяться?
Чтобы разобраться в этой коллизии, ещё раз заглянем в слова апостола: «если я снова созидаю, что разрушил, то сам себя делаю преступником». Если я, будучи признанным и именитым художником, написал прекрасную картину, которой восхищаются люди и готовы её купить за большие деньги – но вместо этого я получаю удовольствие от разрывания картины в клочья – я не художник, а больной на голову самодур.
Точно также и христианин, который вместо бережного созидания хрупкого храма души с лёгкостью орудует в нём кувалдой греха – самодур, который напрочь забыл об очень важном: восстанавливая то, что мы сами же разрушали вчера, мы сами себя обрекаем на вечное ёрзанье между греховностью и праведностью – с огромным риском так и не выбраться из ставшей привычной колеи!