Борис Вилькицкий поставил точку в 500-летней эпохе Великих географических открытий
Осенью 1915 года на набережной Архангельска собралось, наверно, полгорода. Все терпеливо мокли под дождем и ждали прибытия двух ледоколов — «Таймыра» и «Вайгача», которые возвращались из экспедиции, открыв в Северном Ледовитом океане новые земли. А несколькими годами ранее экипаж тех же пароходов обнаружил к северу от Таймыра и вовсе целый архипелаг. Эти события завершили почти 500‑летнюю эпоху Великих географических открытий. Руководил «поисковыми работами» 30‑летний капитан 2‑го ранга Борис Вилькицкий, которого теперь с нетерпением ждали в промокшем Архангельске.
Баловень Бобочка
Все у Бобочки — так юного Бориса Вилькицкого называли родные и друзья — получалось легко. Шутя поступил в престижный Морской кадетский корпус, шутя его закончил. «Это был прелестный капризный ребенок, баловень судьбы, страшно талантливый, — вспоминал потом капитан 1‑го ранга Дмитрий Дараган. — Бобочка был милый, интересный собеседник, с детским открытым взглядом и порывистыми движениями, напоминавший иногда доброго сенбернара. Учился он всегда плохо, то есть не занимался, но ему это и не надо было, все как-то само давалось ему».
Еще раз Бобочке повезло, когда его отец — знаменитый гидрограф и полярный исследователь Андрей Вилькицкий — устроил своего сына-выпускника не куда-нибудь, а сразу же на броненосец «Цесаревич» под начало будущего морского министра, капитана 1‑го ранга Ивана Григоровича. «…Я смею обратиться к Вам с просьбой устроить его к себе, — писал он Григоровичу. — Мечты его — быть младшим штурманом, так как в сей науке он очень силен и любит ее. Я Вам скажу откровенно, что, если Вы его к себе не возьмете, я никого из командиров просить больше не буду, пусть тогда его устраивает собственная его судьба…»
Будущий министр выполнил просьбу Вилькицкого-старшего, о чем оба потом, наверно, не раз пожалели. Вскоре — в 1904 году — Григоровича назначили командиром Порт-Артура, а Бобочку — его адъютантом. А там и Русско-японская война началась. Юный Вилькицкий со щенячьим пылом норовил броситься в самый эпицентр сражений, а покровитель старался всячески его удержать. Оно и понятно: кому захочется отправлять в Петербург гроб с телом Бобочки. Как после этого смотреть в глаза Андрею Вилькицкому? Но Борису на переживания своего патрона было начхать. Поэтому в какой-то момент, по воспоминаниям Дарагана, «Бобка Вилькицкий побранился с Григоровичем, ушел из его блиндажей на дачных местах и ушел воевать». Воевал недолго. 18 ноября 1904 года в Порт-Артуре было непривычно тихо. Японцы обстреливали лишь сопку Высокую, где и находился Вилькицкий. Хватило одной пули, чтобы закончить для него эту войну: она пробила Борису грудь навылет. Он оказался крепким, а потому вместо кладбища попал в госпиталь. Потом вернулся в Петербург, выздоровел и поступил в Николаевскую морскую академию на гидрографическое отделение.
Зачем нужна Арктика
Пока Борис лечился и учился, правительство страны пожинало горькие плоды Русско-японской войны. И приходило к выводу, что все могло сложиться куда лучше, если бы страна вовремя озаботилась освоением Арктики. И тогда русские эскадры следовали бы из Балтики на Дальний Восток не «южным» путем через три океана (вокруг Африки), а «северным», который в три раза короче. И быстрее добрались бы до противника, что, возможно, изменило бы исход войны. Беда заключалась в том, что опыта «путешествий» через льды Арктики у России не было.
Было решено снарядить Гидрографическую экспедицию, которая должна была освоить и изучить Северный морской путь. Для этого в Петербурге в 1909 году построили два ледокольных парохода «Таймыр» и «Вайгач». Кстати, активное участие в их строительстве принимал будущий адмирал и верховный правитель России Александр Колчак. С 1910 по 1913 год экспедиция изучила огромную территорию от мыса Дежнёва до устья реки Лены. Борис Вилькицкий, окончивший к тому времени гидрографическое отделение, мечтал присоединиться к полярникам. А вот его отец думал иначе. Он тогда возглавлял Главное гидрографическое управление, а потому без его разрешения и мышь не могла попасть на борт «Таймыра» и «Вайгача». Мать Бориса потом в письме к Ивану Григоровичу писала: «Покойный муж был против того, чтобы Борис был участником этой экспедиции в качестве командира судна, мотивируя тем, что ему, как отцу, неудобно будет слишком ретиво заняться поиском экспедиции, если, не дай Бог, в этом будет необходимость». Но в 1913 году генерал Вилькицкий скончался, и Бобочка, выждав ради приличия несколько месяцев, кинулся к морскому министру Григоровичу, тому самому, которому истрепал нервы в Порт-Артуре. И попросил назначить его командиром «Таймыра». Неизвестно, почему министр согласился: то ли верил в Бориса, то ли не мог отказать сыну человека, которого уважал. А может, просто рад был сплавить чересчур активного 28‑летнего парня куда подальше. Например, в Арктику.
Нескромное Величество
Не зря Дмитрий Дараган называл его баловнем судьбы. В апреле 1913 года Вилькицкого назначили командиром «Таймыра», а уже в июле он стал начальником экспедиции, сменив неожиданно заболевшего генерал-лейтенанта Ивана Сергеева. Последнего, кстати, в экспедиции не любили за робость и нерешительность. Судовой врач «Вайгача» Эдуард Арнгольд писал Колчаку: «…В экспедиции у нас мрачно. В прошлом году, не дойдя 160 миль до м. Челюскина, повернули обратно. У Сергеева панический страх перед зимовкой, и это главным образом вредит делу…» Но и молодого Вилькицкого, которого считали «блатным», в экспедиции тоже не особо жаловали.
Все изменилось в августе 1913‑го. «Таймыр» и «Вайгач» добрались до мыса Челюскин, но подойти к нему не смогли из-за льдов. Вилькицкий, не имевший никакого опыта полярного плавания, принял решение плыть на север, надеясь обогнуть лед. Именно этот маневр неожиданно привел к крупнейшему географическому открытию. Утром 22 августа на горизонте моряки вдруг увидели очертания неизвестной земли! Сам Вилькицкий в своем отчете писал: «В 6 часов пополудни 22 августа я объявил собравшимся экипажам кораблей экспедиции о присоединении новооткрытой земли к владениям Его Императорского Величества и поздравил команду с открытием, после чего при криках «ура» на мачте был поднят национальный флаг. В этот день команда получила по чарке, которой не получает обычно в Ледовитом океане, и был сделан улучшенный ужин».
Полярники высадились на новую землю, на самом видном месте поставили так называемый гурий — пирамиду из камней, установили флаг и стали думать, как бы назвать остров (тогда еще не знали, что это целый архипелаг). Предлагалось имя Тайвай, в честь ледоколов «Таймыр» и «Вайгач».Вилькицкий эту версию отверг, решив, что «имя эти земли получат тогда, когда доклад о них вместе с картой будет представлен на Высочайшее благовоззрение и когда Его Императорское Величество соблаговолит утвердить своим новым владениям такое имя, которое им приличествует».
Его Императорское Величество оказалось нескромным и 23 января 1914 года, в соответствии с Высочайшим повелением, новая территория стала Землей Императора Николая II. В общем, ничего удивительного: в России не впервой было называть географические места в честь последнего императора или династии Романовых. Стоит хотя бы вспомнить город Новониколаевск, который получил это имя в 1903 году, а сменил на Новосибирск — в 1925‑м. Или Алексеевск, названный так в честь царевича Алексея, заложенный в 1912 году на Дальнем Востоке и переименованный при советской власти в Свободный. Или Романов‑на-Мурмане, который с 1917 года стал Мурманском...
Впрочем, и Земля Императора Николая II недолго была таковой. В 1916 году Россия официально объявила о новой территории, а спустя 10 лет, в 1926‑м, ее переименовали в Северную Землю, а остров Цесаревича Алексея, также открытый экспедицией Вилькицкого в юго-восточной части архипелага Северная Земля, — в Малый Таймыр.
Пуля от матросов
А Вилькицкому тем временем по-прежнему везло. Во время Первой мировой он запросто мог погибнуть: эсминец «Летун», которым он командовал, подорвался на мине. Искореженный корабль удалось дотащить до порта, после чего его неубиваемый командир получил в награду Георгиевское оружие. Казалось, будущее знаменитого на весь мир арктического исследователя и военного моряка обеспечено (его положение укрепляла еще и женитьба на фрейлине двора Его Величества Надежде Тихменевой). Но грянула революция...
По воспоминаниям жены Вилькицкого, в марте 1917‑го его чуть не пристрелили в Кронштадте революционные матросы. Пуля даже пробила шинель. Но вместо того, чтобы расстаться с жизнью, Борис потерял «должность»: в апреле 1917 года команда и судовой комитет корабля отстранили его от командования…
Через три года Вилькицкий вместе с частями Белой армии через Архангельск навсегда покинул страну. Он долго жил в Англии, где работал в столярной мастерской. Состоятельные лондонские буржуа завалили тогда фирму заказами, желая прикупить табуретки и столы, сделанные руками знаменитого адмирала. Потом, когда Вилькицкому предложили возглавить 3‑ю и 4‑ю Карские морские экспедиции, его дела ненадолго пошли в гору. Он вел суда по северным морям из Англии в Россию (правда, на берег в родной стране не сходил). Туда вез трактора и моторы, обратно — пеньку, хлеб и древесину. И был даже немного счастлив. А потом работы не стало. Он переехал в Швецию, где был учителем русского языка и конторщиком на фабрике по производству чернил...
Говорят, Вилькицкий готов был вернуться на родину. Не получилось. В 1961 году он умер в одиночестве (с женой Борис давно расстался) в Русском доме для престарелых на окраине Брюсселя. Только в 1996 году его прах перевезли в Петербург и захоронили на Смоленском кладбище рядом с могилой отца.
Автор текста: Катерина Кузнецова
Читайте также
На нашем сайте: Генри Морган — самый успешный пират
На нашем Дзен-канале: Водные процедуры Николая II
Интересные факты
Земля Санникова‑2
Забавно, но в официальных документах Земля Николая II то исчезала, то появлялась, подобно Земле Санникова. Когда в 1918 году в Советской России выпустили карту Северного Ледовитого океана, на ней недавно открытого архипелага, носящего имя расстрелянного царя, вообще не было. Зато когда в 1924‑м США попытались присвоить его себе, советское правительство тут же отреагировало — выпустило меморандум об открытии Вилькицкого. Причем в официальном заявлении пришлось употребить ненавистное название «Земля Николая II».
Птичку жалко
Во время Русско-японской войны Вилькицкий не раз рисковал жизнью. Причем доходило до смешного. Дмитрий Дараган вспоминал: «Хорошо помню такую картинку: группа офицеров, в том числе и Вилькицкий, шла из Китайского города в порт. Началось японское обстреливание, и снаряды ложились довольно близко от нас. Когда мы проходили мимо какой-то фанзы, где курица с цыплятами клевала зерно посреди двора, разорвался недалеко снаряд, и Вилькицкий вдруг бросается в китайский двор. Мы ничего не понимаем, но он сразу возвращается и, сконфуженно улыбаясь, говорит: “Надо было прогнать кур, их могло ведь убить”».
Без вести пропавшие играли в футбол
После открытия островов, в июле 1914 года, «Таймыр» и «Вайгач» отправились в новую экспедицию. Вилькицкий хотел основательно изучить Арктику и пройти Северным морским путем. Он не исключал, что придется зимовать во льдах, приказал взять запасы еды, пресной воды и угля на полтора года плавания. В итоге экспедиция продлилась 14 месяцев. Чтобы занять людей во время зимовки и дрейфа, Вилькицкий приказал устраивать для команды футбольные матчи, проводить ежедневные прогулки по льду. А еще членам экипажа читали лекции по астрономии, математике, физике, русскому языку и истории. По вечерам полярники показывали друг другу любительские спектакли. В общем, неплохо развлекались. Кстати, поскольку в это время связи с кораблями не было, на Большой земле считали, что полярники погибли во льдах.
Медали и аксельбанты
Открытие новых земель в Северном Ледовитом океане было таким громким событием, что его отметили и за границей. Например, знаменитый полярный исследователь, лауреат Нобелевской премии мира за 1922 год Фритьоф Нансен сказал: «…Труды Б. А. Вилькицкого и его сподвижников вернули России право на почетное место в ряду стран — исследовательниц арктических морей». Сам же Вилькицкий, которого газеты того времени называли исключительно Российским Колумбом, получил от императора аксельбанты флигель-адъютанта, а от Русского географического общества — Большую золотую медаль. Еще несколько медалей он получил от географических обществ Швеции и Франции. Впоследствии имя Вилькицкого увековечили и в географических названиях. Например, в 1919 году норвежский путешественник и первый человек, достигший Южного полюса, Руаль Амундсен назвал в его честь острова в заливе Терезы Клавенес на полуострове Таймыр. Именем Вилькицкого назвали и пролив между Таймыром и Северной Землей.