Автобиография Баранова Анатолия Никитича; рассказ о жизни, обучении на химика-технолога в Ленинградскиом химико-фармацевтическом институте, работе на Акрихине, Щелковском витаминном заводе, в фирме Абрамовича Часть 5.
---> Первая часть
1958 год
Итак, мне предстояло сдать экзамен по судебной химии и защитить курсовой проект по теплотехнике. Судебную химию я на удивление сдал довольно легко, а вот защитить курсовой по теплотехнике? Зав. кафедрой Малышко был мужиком суровым и вредным, ко мне относился так, будто я у него что-то украл. В общем, если бы я попал к нему, мне определенно проект пришлось бы переделывать. К счастью, я достался доценту-женщине, не помню ФИО полностью, помню, что звали ее Евгенией. Не скажу, что это был сахар, однако справедливости и порядочности у нее было в тысячу раз больше, чем у ее шефа. Короче, курсовой я защитил на пять, хрен с ним, что с минусом. А шеф, расстроенный, никак не хотел ставить мне пятерку, однако Евгения была женщина с характером (знаю, не раз цапался с нею) и на расстройство шефа не поддалась.
Следующий семестр был насыщен зачетами, контрольными, практическими занятиями и прочей прелестью. Особенно запомнились контрольная работа по электротехнике, зачеты по органической и аналитической химии. Я уже не говорю о лекциях дважды в неделю.
Боялся я зачетов по политэкономии капитализма и социализма. Эту премудрость мы упорно учили с Найдисом у него дома. Сидели по долгу и, чтобы не заснуть, тянули кофеин-бензоат натрия из ампул. У меня было полно чистого кофеина, но он почему-то почти не действовал.
Зачеты по политэкономиям принимал молодой преподаватель Миша Шнейдерман. Поскольку мы, как всегда, сдавали досрочно, Миша имел к нам некоторое снисхождение как к «передовикам производства». Первым сдавал зачет Найдис и сдал, конечно, на пятерки. Политэкономию капитализма я сдал на твердую четверку, так как мы основательно проштудировали Маркса, и я кое-что понимал в сущности капитализма и отвечал довольно уверенно. Что касается политэкономии социализма, то здесь был полный провал. Зубрежка учебника ничего не дала. Читая, я никак не мог понять смысла написанного, а уж высказать самому. Еще хуже понимались и пересказывались ленинские статьи. Все это чтиво воспринималось как неприкрытое словоблудие, да простят меня читающие за нелестное выражение к известным творениям. Короче, социализм я не раскрыл: ни политику, ни экономику. Но, учитывая, что все познать я стремился досрочно, Шнейдерман, пошептавшись с Феликсом, выставил мне четверки по обеим политэкономиям.
Своеобразно принимал зачеты не безызвестный уже Юрий Николаевич Славянов. Чудак в быту – он в самые сильные морозы ходил в одной рубашке безрукавке – он и зачеты принимал оригинально. Была такая толстая книга «Процессы и аппараты химической технологии» авторства Касаткин. Так вот Славянов принимал зачеты по картинкам в этой книги: надо было знать, что изображено, обязательно в деталях. Поскольку Юрий Николаевич основательно картавил, то дело иногда доходило до смешного. В одной из лекций, объясняя устройство реактора у него слово лапа (они служат опорой реактору) прозвучало как вапа, и многие студенты, не понимая, о чем речь, так и записали. И вот на одном из зачетов Славянов, допрашивая одну девицу, ткнул пальцем в лапу – мол, а это что? Последовал ответ – вапа. Юрий Николаевич рассердился и поправил: да не вапа, а вапа. Конечно, дружный смех, и выговор аудитории. А дальше пошла критика дамского пола и подтверждение его малопригодности в виде заявления: «Я со своей женой развелся. Что это за жена, которая электрический утюг починить не умеет». Эта убийственная фраза, произнесенная характерным говором оратора, вызвала не просто смех, а сдавленные всхлипывания. Фыркнув, Славянов удалился, не дождавшись конца занятия, и пригрозил, что на следующем свидании он картинками из Касаткина поставит всех на колени.
В конце сессии нам объявили, что комсомол принял решение летом поехать на целину. А в это время у нас проходил повальный медосмотр, и какой-то врач обнаружил у меня изменения в почке. На целину меня не пустили, о чем я совершенно не сожалел, так как появилась возможность повидаться с родителями, которые в это время получили две комнаты в трехкомнатной квартире в городе Фрязино.
Во Фрязино я появился где-то в конце июня. Времени свободного было много, и я подумал устроиться куда-нибудь на работу, подзаработать деньжат. Выбор пал на Щелковский химзавод.
Туда я устроился слесарем по ремонту баллонов из-под сернистого ангидрида с просроченным сроком годности. Работа была тяжелая и опасная. Приходилось перемещать стальные баллоны весом до 60 кг, отвинчивать вентили, стальные, весом 450 гр. И выпускать оставшийся газ, которого порой бывало много. Вскрытие производилось при вертикальном положении баллона. При этом, освобожденный вентиль летел вверх на высоту в зависимости от количества оставленного в баллоне газа. Естественно, затем вентиль летел вниз, и надо было внимательно смотреть, чтобы он не опустился на голову. А смотреть внимательно было тяжело, ибо зрение ограничивалось натянутым на голову противогазом, так как сернистый ангидрид газ весьма ядовитый - пару вдохов достаточно, чтобы расстаться с жизнью. Чтобы как-то подстраховаться от встречи с падающим вентилем, некоторые умники в нарушение инструкции слегка отклоняли баллон от вертикального положения, не ведая о том, что траектория взлетающего вентиля непредсказуема, так же, как и его возврата. Вся эта небезопасная процедура называлась у слесарей «воевать баллон». Выпущенный на волю газ в зависимости от направления ветра расползался по заводу (он тяжелее воздуха), что приводило к многочисленным наскоком на нашу мастерскую рабочих других цехов.
Отработал я на заводе месяц с небольшим, после чего решил позволить себе немного отдохнуть. Посетил родственников в Москве, побродил по окрестным лесам, собирая грибы, распрощался с отцом и матерью и в самом конце августа отбыл в Ленинград, продолжать учебу...
Продолжение следует
#архив #архивы #мемуары #автобиография #воспоминания #советская история #сессия #экзамены #воспоминания об ссср