Автобиография Баранова Анатолия Никитича; рассказ о жизни, обучении на химика-технолога в Ленинградскиом химико-фармацевтическом институте, работе на Акрихине, Щелковском витаминном заводе, в фирме Абрамовича Часть 4.
---> Первая часть
1958 год
Стоя на дрожащих ногах, стал думать, что же делать? Для начала забрел в деканат. Там мне ласково объяснили, что деканат хозяйственными вопросами не занимается, все решается в хозяйственном управлении. Начальник этого управления – зам. ректора по общим вопросам - был небольшого роста, с виду противный человек с неприлично игрушечной фамилией Шалиско. Выслушав мою претензию (а говорил я довольно резко) он объяснил, что общежитие хотя и пятиэтажное, но не резиновое, и места, как всегда, не хватает для всех. Как потом выяснилось, этих обделенных оказалось три человека, по крайней мере, я жалобщиков более не встречал. На совет снимать частную квартиру, я ответил, что их стипендии еле хватает, чтобы не помереть голодной смертью, а родители мои далеко не миллионеры. После нашего диалога он надулся до посинения и посоветовал поискать другой институт.
Между тем наступил вечер, было уже поздно, приближалась ночь, а с ней проблема, где же спать. Поражало, что никто из работников ВУЗа, я уже не говорю о руководстве, не объяснил нам, что делать и куда деваться. Ничего не было, кроме расписания занятий и списка с размещением в общежитии, вывешенных на стене у деканата. Так, а где же спать?! Первое, что попалось на глаза, был читальный зал здесь же рядом, а около него с отрешенным видом стоял колхозник из нашей группы Саша Швецов. Переглянувшись, мы вошли в читальный зал, раскидали на столах, покрытых зеленым сукном, шмотки, у кого какие были, и разлеглись спать.
Утром, задолго до начала занятий, нас разбудила уборщица, она не ругалась, только молча, так мне кажется, посочувствовала нашему комфортабельному устройству. Ночевали в читалке мы дней пять-шесть. Иногда нам мешал спать какой-то надсмен, засиживавшийся часов до трех, соответственно сокращая наш сон.
На следующий день после ночлега в читалке я решил пойти в комитет комсомола, просить помощи с устройством в общежитии. Дождавшись прихода секретаря Амановой (или Амаевой, не помню точно), изложил ей свою претензию, пояснив ей, что ночевать в читальном зале неудобно, да и институт не украшает. Реакция этой толстушки была никакая: общежитие загружено полностью, а почему я и еще двое оказались за бортом, того она не ведает. Ушел ни с чем.
Оставалось одно, звонить в Москву просить содействия. Я решил позвонить тете Зине, которая работала в Минздраве. У нее были хорошие отношения с Александром Григорьевичем Натрадзе, начальником Главка, в ведении которого находился наш ВУЗ. Не знаю, сработал ли звонок в Москву, или у господина Шалиски проснулась совесть (что мало вероятно), тем не менее, общежитие мне дали. Все комнаты в общежитии были четырех или пятиместные, меня же вселили в трехместную вместе с моим спутником по читалке Саней Швецовым и неизвестно откуда взявшимся Ю. Маниным. Впрочем, я с ним встречался, когда мы были абитуриентами, жили в одной комнате на кафедре электротехники, и он, кажется, поступил на фармацевтический факультет. Туда принимали парней и с одними тройками, а получившим двойку разрешали пересдачу, вытягивая на трояк.
Расписать предметы точно по курсам и семестрам мне теперь вряд ли удастся, их было большое множество, и они часто шли одновременно. Конечно, основные в памяти более или менее отложились. Это неорганическая химия, зав. кафедрой профессор Клебанов Гедалий Соломонович, органическая химия, зав. Кафедрой Сукневич, наверное, Иосиф Иосифович (звучало как «сесечич»), его заместитель Чилингарян Арфеника Акимовна, в основном она с нами и занималась, Кафедра процессов и аппаратов химической технологии, зав.кафедрой Славянов Юрий Николаевич – очень оригинальный, своеобразный человек, внук знаменитого Славянова, изобретателя электросварки. Про нашего Славянова можно рассказать много интересного, может быть, где-нибудь выберу для этого местечко. Самая главная кафедра – химия и технология лекарственных веществ и препаратов, зав. кафедрой профессор Фельдман Исидор Хунович и доцент Маефис (забыл, к сожалению, имя и отчество) – два непримиримых врага.
Тяжелыми и длительными были занятия на кафедре аналитической химии. Руководил нами доцент Вассерберг, очень вредный дядька. Всем студентам, наверное, на всю жизнь запомнился его истерический крик: «кто принес сероводород!». Дело в том, что при производстве многих анализов выделялся сероводород, для чего существовала специальная комната с мощной вытяжной вентиляцией, а некоторые забывчивые студенты тащили свои газящие пробирки в общий зал, вызывая раздражение, как у студентов, так и у обязательно прибегающего Вассерберга.
Кроме перечисленных кафедр также помню «любимую» математику, черчение, начертательную геометрию, сопротивление материалов, конечно, физику, электротехнику, судебную химию (проф. Перельман), технику безопасности (Зильбер, родной брат писателя Каверина), упомянутую уже ТММ, производство галеновых препаратов.
Неприятно вспоминать «изучение» английского языка, оно заключалось в переводе английских и немецких (на английском языке) реферативных химических журналов, причем счет шел на количество переведенных тысяч знаков, а не текстов! Разговорный язык не практиковался, а я помню, что после школы сдавал в институт английский на английском языке, чем немало удивил преподавателя. Естественно, после окончания ВУЗа разговорный язык у меня испарился.
Стоит особенно упомянуть, что у нас в ВУЗе была кафедра военной подготовки, возглавлял ее полковник Куроч (имя отчество не помню). Собственно, она состояла из двух частей: медицинское обеспечение войск во время боевых действий (зав. кафедрой полковник Куроч) и наличие и возможность применения боевых отравляющих веществ (БОВ), вел предмет полковник Дельник Борис Соломонович, мощный, громогласный, любящий пошутить еврей. С медициной было скучно, к химии относились с большим интересом.
Однажды на кафедре проводилось по утвержденной программе практическое занятие на тему: «поражающее действие хлора на организм». Для него мы получили от Дельника задание – добыть кошку. Поймать кошку – задача непростая, однако мы, парни, с нею справились, устроив облаву на кошек в соседнем ботаническом саду. В результате был пойман огромный рыжий кот, доставленный в мешке на кафедру. Дельник был доволен, однако девчонки категорически отказались участвовать в эксперименте, за что остались без зачеток. Дельник, проводящий такой эксперимент многократно, подбадривал нас, приговаривая: «вы хымики, поэтому нечего сопли распускать». Ну и далее следовало изучение изменения легких животного под воздействием хлора.
Военная подготовка закончилась четвертым курсом, после чего приказом Министра обороны всем, сдавшим экзамен, было присвоено звание младшего лейтенанта, и парни были освобождены от срочной службы в армии.
Освежить память о неназванных предметах и забытых преподавателях помог бы институтский альбом, но я его отказался брать частично из-за нехватки денег (15 р.), а, скорее всего, по глупости.
Второй курс проходил довольно легко, я не припомню каких-либо неприятностей, кроме одной, не имеющей отношения к учебному процессу.
Следовало бы упомянуть о студентах, с которыми я так или иначе поддерживал отношения или дружил. Про Найдиса я уже говорил, мог бы добавить много примечательных подробностей, но, надеюсь, что читатели этого опуса мне поверят на слово. В общежитие часто приходил Володя Орловский, ухаживал за одной девицей. Это был прекрасный парень, выходец из дворянского рода. Мне он очень нравился, мы дружили с ним и после окончания ВУЗа, и когда доводилось бывать в Ленинграде, я обязательно с ним встречался. То же, когда он приезжал в Москву. Однажды, уже не помню, когда, мы с женой ездили к нему встречать Новый год. Печально, что он рано ушел из жизни (рак).
Еще был у меня хороший друг Олег Малюга, веселый парень в нашем общежитии. Я говорю, был, имея в виду институтское время. На самом деле, мы с женами и сегодня близки, хотя Малюга с женой Аллой живут в Новокузнецке, и по состоянию здоровья ни он, ни я не можем друг друга навестить. Остается телефон.
Жили в общежитии два узбека: Сабиров Карим и Рудька Ханжалов, а может Ханджалов (в паспорт не заглядывал). Был еще Хаким, симпатичный малый, лицо – кровь с молоком. Но мало, что могу сказать о нем, по дорогое из Ташкента в Ленинград он умер от воспаления легких, и его сняли с поезда в Бологом. Оттуда в Ленинград. Командированные институтом Найдис и я доставили его на грузовике (уже в гробу).
Из узбеков мне нравился Карим, основательный и порядочный, всегда спокойный парень. Мы встречались с ним в Москве после окончания ВУЗа, а однажды, когда жена была командирована в Ташкент, он тепло ее встретил и с охотой помогал по работе и отдыху. Самым неприятным был Ханжалов, длинный чернявый нагловатый тип. Еще был в этой компании мордвин Олег Петин, (кличка Осман) тоже здоровый, грубоватый тип. Рудька и Олег вроде бы дружили, но, когда напивались, устраивали приличный мордобой.
Январь 1959 года ознаменовался штурмом двух нелюбимых предметов – судебной химии и теплотехники. Естественно, были и другие предметы, в виде контрольных работ, коллоквиумов, практических занятий. Особенно противным был коллоквиум по аналитической химии. Вела его женщина, не помню фамилии, имени, отчества, вероятно потому, что по форме лица мы ее тихонько называли «челюсть». Мучила она нас по три-четыре часа. С собеседования (это и есть коллоквиум высоким стилем) выходили шатаясь. Но все это были цветочки; настоящими ягодками были судебная химия и теплотехника, особенно последняя, так как состояла из мало понятного для химиков огромного объема теоретического материала и гектаров чертежей котлов в трех проекциях. Объектом изображения был котел «бабкок-вилькокс» - старинная неуклюжая громадина. Чтобы начертить его в разрезе в любой проекции надо было, кроме всего прочего, накрутить три-четыре тысячи кружочков (сечения труб)…
Продолжение следует
#мемуары #воспоминания #архив #общежитие #теплотехника #советская история #химия #вуз #автобиография #архивы