Он очнулся, но не там, где потерял сознание и не с теми. Кто он: жертва глупого розыгрыша, или часть жестокого эксперимента?
Ему потребуется много времени, чтобы распутать весь клубок.
5 глава.
Лагерь встретил их безмолвной тишиной. Костер догорал, еще выдавливая из затухающих угольков последние вздохи огня. Странно… Глеб прекрасно видел, когда спускался с холма, что кто-то хлопотал вокруг него. Ягодин, профессор и Сметанин, как оказалось, были в это время совсем в другом месте.
Но из палатки вышла Ольга. Ухмыльнулась, увидев Глеба.
- Я уж думала – не увидимся больше.
- А Лера и Сотеев где?
- Вас ушли искать.
- Но не беспокойтесь, они скоро вернутся, - поторопился вставить профессор. - Мы договорились собраться через полчаса, независимо от результатов.
Ага, понятно, за полчаса не найдут – так ему и надо.
Парень с девушкой тут же рухнули возле костра, протягивая руки к еще не пропавшему теплу. Они уже не обращали внимания на археологов, занятые сами собой. Сметанин молча пошел за дровами, профессор подошел к Ольге, типа помочь с чайником, но было понятно по выражению лица и жестикуляции, что он пересказывает ей недавние события. Глеб тут же воспользовался выпавшим случаем – оттащил Ягодина в сторонку.
- Ну, и как это понимать?
Ягодин захлопал ресницами.
- Хорош ду...очку-то строить. Как это оказалось, что вы с профессором встретились? Они что, не провалились в эту вашу временную дыру?
- Какую дыру? Вы о чем это? – Ягодин, похоже, был окончательно сбит с толку.
Вот ведь су...а! Недооценил этого актеришку. Удивляется, как взаправду ничего не понимает. Вот и качок с эльфом стали оглядываться на них, прислушиваясь к разговору, с интересом разглядывают Глеба. А че на него-то уставились? Ягодин-то не такой прикольный? Махнул им рукой, чтобы отвернулись. Те деликатно отвели глаза.
- Хотите сказать, что не было этого? – Глеб не столько спросил, сколько утвердил. Продолжать беседу не было смысла. Ягодин будет четко стоять на своем – не знаю, не видел. То ли испугался, то ли так и было задумано. Черт, черт! Кто-нибудь в этом гадюшнике хотя бы изредка говорит правду?
- А в чем это вы выпачкали руки?
Глазастый какой! Заметил не до конца стертую кровь на руках. Помыть надо было, да по дороге негде.
- Лопух попался дырявый. – Нефиг. У вас вои секреты, у меня – тоже.
Подошел Сметанин с охапкой веток, подбросил в костер, начал раздувать угли. С ним вернулся разведотряд из Сотеева и Леры. Лера тут же кинулась Глебу на шею, некоторое время сопела над ухом, сентиментально шмыгая носом. Глеб убеждал ее отпустить его. Вот же он нашелся – живой и невредимый. Чего зря лить слезы? Говорил одно, а на душе, чего уж греха таить, было приятно. Давненько никто так за него не переживал, да, пожалуй, с тех пор, как умерла бабуля... А тут молодая девушка обнимает, причитает, о том, как волновалась, как искала его. Ну что это? Не может человек так притворяться. Можно изобразить испуг в глазах, но нельзя заставить сердце биться чаще, кровь бежать быстрее. А он отчетливо слышал в ее прижавшейся к нему груди дробный стукоток, как будто бежала на бешенной скорости лошадь. И Глеб неожиданно понял, что не хочет больше искать каких-то доказательств, хочет верить ей, закрыв глаза и подставив душу. Он поцеловал ее соленые от слез глаза, и она сразу затихла в его руках, перестала говорить скороговоркой, только глубоко вздохнула.
Они лежали в палатке. Лера уже спала, устроившись на его плече. Во сне улыбалась. Глеб свободной рукой поправил ее волосы, налипшие на виске. В этот раз, вопреки ее нежным приставаниям, он отказал ей в близости. Не то чтобы не хотелось. Хотелось и еще как! Но страх снять обувь был сильнее – а вдруг Лера случайно заденет, почувствует его новообразование на ноге, не дай бог закричит в самый неподходящий момент, испугавшись. Нет, этого он не мог допустить. Пусть пока все останется так, как есть. Почему-то он пока не может отказаться от ее объятий, от ее, может и ложной, любви… И опять змея сомнения подняла голову. Он зажмурил глаза, стараясь прогнать все мысли. Хотелось безмятежно лежать, предаваясь мечтам. Но не получалось. Вся эта команда псевдоархеологов… Что они задумали? Если они врут ему о болезни, нарочно сводя его с ума, значит и Лера врет. А если она врет о болезни, значит, врет и о любви. Это проще, чем доказать теорему Пифагора. А если предположить, что они все же говорят правду, тогда он умрет, и здесь тоже нет ничего приятного, ведь он только-только встретил Леру. Сознание сопротивлялось назвать Леру любимой, но он чувствовал, что близок к принятию этого факта. Тут в какую сторону не повернись – все выходило хреново.
Глеб запустил руку в карман – он лег спать, не раздеваясь (меньше соблазнов) и потрогал мягкие влажноватые лепестки. Вот она правда, от которой не скроешься, цветок шиповника. В конце лета шиповник не цветет, в это время у него уже должны быть довольно крупные плоды. Глеб решил, что утром осмотрит то место, где сорвал цветок, еще раз. А сейчас пора спать. Он вытащил из-под головы Леры свою затекшую руку. Она почмокала во сне губами и перевернулась на другой бок, потянув одеяло на себя. Он не стал возражать, тоже перевернулся на бок, глядя в черноту палаточной стенки. Прислушался. В лагере было тихо. Парочке гостей определили место в палатке Сметанина, сам же Сметанин временно переселился к Ягодину.
Нет, все-таки пора спать. Пора. Пора. Рука потянулась к голове, хоть он и запретил себе чесать ее, но не удержался - место шва жутко зудело, все-таки почесал. Надо бы попросить Сотеева, чтобы дал какую-нибудь мазь, что ли? И вдруг замер. Показалось или нет? Шов как будто уменьшился вдвое. Из грубого и волнообразного он стал почти незаметным. Пальцы еле прощупывали следы соединения тканей. Как будто там была небольшая царапина. Нет, такого не может быть. Еще вчера там была буквально сочащаяся открытая рана и вдруг такой прогресс. У людей так не бывает. У людей? А если он уже не человек? Почему его испугалась Ольга? Испугалась до такой степени, что пожелала остаться в лесу. Возможно, там ей показалось безопаснее, чем здесь, с ним? Как назло, еще и нога в сапоге заныла. У Глеба было такое ощущение, что этот чертов отросток вырос еще больше, и теперь упирался в голенище даже тогда, когда он не двигал ногой. Да что же это такое? Глеб вскочил. Теперь он точно не уснет.
Он вышел из палатки. Совсем рассвело. В лицо пахнула свежесть утра. Вдохнул поглубже. Лагерь спал. Костер давно догорел, и даже угли потухли. Глеб двинулся в сторону гор – немного прогуляется и вернется. Ему просто необходимо хоть какое-то движение, хоть что-то, что прогонит атаковавший его страх. Он просто шел, стараясь ни о чем не думать и не обращать внимания на боль в ноге. Солнце уже наполовину вылезло из-за горизонта. Глеб глянул на часы – пять утра. Еще одно доказательство, что сейчас не может быть конец лета – восход слишком рано. Поежился – с рассветом стало еще прохладнее. Направился к лагерю. Что бы ни происходило с ним, с людьми ему было как-то спокойнее. Но зайти в палатку к спящей Лере не хватило духу.
Присел под навесом с провизией, прижался спиной к какому-то мешку (то ли с макаронными изделиями, то ли с зерном), устало закрыл глаза и не заметил, как провалился в тяжелый, как забытье, сон.
Когда проснулся, вокруг было уже совсем светло. С трудом пошевелился – мышцы затекли от неудобной позы. Глеб потрогал голову и даже не удивился, что не нащупал шва. Как будто так и должно быть.
- Ну и что делать будем?
Глеб вздрогнул, выглянул из-за мешка. Рядом с навесом стоял Ягодин. К нему подошел Сметанин. Глеб тут же спрятался обратно за мешок. Кажется, его не заметили.
- Дима, думай, думай, – напирал встревоженный голос Ягодина. - Если бы они украли твои жалкие деньжата, я бы нисколько не расстроился. Но они знали, что брать. Сукины дети!
Ягодин все больше горячился, а Сметанин молчал. Глеб затаил дыхание – только бы они не увидели его, только бы договорили до конца. Насколько он мог понять, речь шла об их вчерашних гостях. Они пропали, но захватили с собой что-то важное для этих двоих.
- Игорь Анисимович, простите… Я должен был вернуть бумаги вам, но мне так хотелось дописать отчет по нашему последнему испытанию, – голос Сметанина виновато задрожал. – А они как черти на голову свалились! Не успел я спрятать записи… Не подумал.
Вопросы в голове Глеба тут же запрыгали одна через другую. Какие испытания? Какие отчеты? Опять бумаги? Дневник профессора? А при чем здесь Ягодин?
– Сворачиваться надо, вот что, – сказал Ягодин веско. – Если это те, на кого мы думаем, то эти господа получили все доказательства. Они не оставят нас в покое. Даже если мы им пока не по зубам…
Последние слова Глеб слышал уже не полностью. Оба разговаривающих уходили. И уходила с ними тайна. Глеб кое-как сдержал себя, чтобы не выскочить и не побежать за ними, прямо спросить о каких исследованиях идет речь, уж не о чудо ли камешках? Что они собой представляют, и каким способом эти двое проводят свои испытания? Они же вроде как не химики. Да и для такого рода деятельности нужна как минимум лаборатория.
Переждав какое-то время и убедившись, что Ягодин и Сметанин ушли, он выбрался из-под навеса. Как же теперь быть? Подскочить к ученому и прямо спросить об услышанном было глупо. С какой стати тот должен ему все выкладывать? Закроется, как и накануне ночью: ничего не видел, не знаю, сошлется опять на больное воображение Глеба. Нет, тут действовать надо тоньше.
Глеб поспешил в свою палатку. Лера только что проснулась.
- Ты куда ходил? – спросила с улыбкой, закрывая еще полудремные глаза.
В свете утреннего солнца, заглянувшего в палатку вместе с Глебом, она выглядела просто восхитительно. Растрепанные волосы, светлая рубашка, не по размеру большая, сползшая с плеча, голые коленки из-под сбившегося пледа. Только картину пиши. Глеб вошел и закрыл за собой вход.
- Да так… Ягодин жалуется, что вчерашняя сладкая парочка его открытия украла. Ты знала об этом? – и посмотрел на нее – что скажет?
- О чем?
Взгляд Леры моментом прояснился.
- О том, что наши знакомые археологи втихушку нашли камушки и хотели зажать наше лекарство?
- Нет, не знала. Вот зас..анцы!
И она как-то уж слишком спокойно села, скидывая одеяло с ног, что совсем не вязалось с только что яростно прозвучавшей фразой, взялась за расческу. Это только подтвердило его догадки. Врет.
Глеб продолжил гнуть по задуманному плану. В нем проснулся азарт карточного игрока.