В целом данный вопрос является открытым. Некоторые считают это вопросом мнения, а не факта. Другие считают, что над этой проблемой просто нужно поработать философам, и мы достигнем чёткого понимания. Послушаем пару мнений.
Я не люблю давать ответы типа «это зависит от того, что вы имеете в виду под наукой». Но здесь я вынужден ответить именно в этом ключе.
Существует сложный момент, согласно которому латинское «scientia» (наука) не является и не должна восприниматься как синоним греческого «επιστήμη» (эпистема, совокупность направлений познания).
Наука представляет собой набор конкретных дисциплин, основанных на наблюдениях, экспериментах и постановлениях ex post («исходя из совершившегося»), поэтому это эмпирический орган. Проблема здесь в том, что весь этот эмпиризм ограничился бы лишь написанием качественных субъективных повествовательных эссе, если бы не использовалась математика.
Таким образом, математика, будучи абстрактной «теорией» ex ante («априори») архетипов и правил, является неотъемлемой чертой всех наук. Ни одна область не может считаться в точности наукой, если у неё нет прочного основания в математике.
В свою очередь, математика является априорной, абстрактной, не имеющий ссылок в своём происхождении. Говоря простым языком, математика и естественные науки думают и действуют в одном направлении, но во взаимно противоположных смыслах.
Мне очень жаль, но так оно и есть: важнейшая часть всех наук заключается в обеспечении математической формулировки, математической интерпретируемости и применимости. И напротив, отсутствие математики делает эмпирические наблюдения ненаучными или «донаучными». Таким образом, для наук математика является их «conditio sine qua non» (непременным обязательным условием), тогда как для самой математики это не так. Парадокс? Возможно...
Итак, арифметика, алгебра, геометрия, тригонометрия или любое исчисление — это наука? Математическая логика — это наука? Кто угодно может ответить что угодно, но факт остается фактом: строго говоря, это эпистема, а не наука. Тем не менее, без перечисленных вещей нет собственно науки. Проще говоря, я утверждаю, что эпистема состоит из чистой математики в координации с её прикладным аспектом, со всеми науками.
Со времен пифагорейцев какое-то время существовало четыре ветви, считавшихся чисто математическими и известными на латыни как квадривиум («четырёхпутье») — арифметика, музыка, геометрия и астрономия. Логика в них не входила по причинам, которые мы можем сейчас легко понять. Музыка была официально исключена из них в процессе развития, а «научно применимая» её часть была передана акустике.
Замкнут ли набор музыкальных интервалов, составляющих интонационную систему, образует ли он первичное подпространство, которое не является ни культурным соглашением, ни техникой, ни языком, ни свидетельством, ни эмпирически полученной совокупностью акустических фактов? Это чисто математический вопрос, нравится это некоторым людям или нет.
Следующий вопрос: достаточно ли у теории музыки самой по себе субстанции, чтобы быть автономной ветвью, или это замаскированная версия других ветвей? Мой собственный ответ состоит в том, что это действительно самодостаточная чистая математическая ветвь, и я прекрасно осознаю всю степень тяжести и последствия своего утверждения.
Теперь возникает ещё один серьёзный вопрос. Была ли геометрия наукой, эпистемой или математической ветвью собственно до аксиоматического метода Евклида? Была ли логика наукой, эпистемой или математической отраслью до появления аксиом вывода утверждений в конце XIX века? До этого этих наук просто не существовало, по крайней мере, в нынешнем понимании.
Следовательно, пока что слишком самонадеянно выносить отрицательный вердикт о том, что музыкальная теория чем-то не является. Никто ещё не сформулировал и не изучил её в предположительно полной формальной степени. Насколько нам известно, она всё еще может быть в том же положении, что и доэвклидова геометрия или логика до Готлоба Фреге (1848 - 1925).
Некоторые из нас прямо сейчас пытаются сформулировать всё это. Это займёт несколько томов, потому что в настоящее время наш математический аппарат очень развит. Он, кажется, имеет большое значение для родственных математике ветвей, а также неожиданную применимость, выходящую далеко за рамки описания той же музыки. Поэтому посмотрим...
По материалам публикации (англ.).
Нет, теория музыки не наука. Теория музыки — это набор культурных условностей и техник.
Она рациональна и во многих случаях тесно связана с научным воображением эпохи, в которой развивалась. Теория музыки также связана с педагогикой и лингвистикой. Она имеет историческую основу, и её можно изучать с разных точек зрения.
Всего этого недостаточно, чтобы считать теорию музыки наукой, и наука — не её цель. Музыкальная теория объясняет сложные культурные явления с технической и дидактической, но не с научной точки зрения.
По материалам публикации (англ.).
