По одному из преданий, сюда в заточение была отправлена пятая жена Ивана Грозного – Анна Васильчикова. Днями напролет несчастная печалилась и выла – отсюда, говорят, и взяло название близлежащее поселение – ныне рабочий поселок Виля. По другой версии, здесь томилась другая царица – татарская Суюм Бике, и тоже – выла… А в народе за этим поселением прочно закрепилось название «Деревня колдунов». И неспроста.
На месте, где речка Виля впадала в Железницу, в 1798 году Иван Баташев (основатель выксунских заводов) построил фабрику по изготовлению кос (их, кстати, делали здесь вплоть до середины прошлого века).
Однако кроме качественных металлоизделий славу поселку сделали необъяснимые, кажущиеся порою неправдоподобными явления. Их описания передают из уст в уста…
Сюда с завидной регулярностью приезжают уфологи с разных концов страны. На ВСЕХ фотоснимках, сделанных ночью на знаменитой вильской поляне, присутствуют яркие светящиеся шары. Загадочное сияние над лесом частенько видят местные жители, а уж легенд и преданий обо всякой вильской чертовщине, ходят сотни.
Говорят, раньше в этой деревне жило огромное число колдунов и колдуний: снять порчу или навести ее, приворожить или навсегда уничтожить любовь – здесь умели все. Вообще в нашем округе несколько десятков деревень, но Деревней колдунов исстари называют именно Вилю, что, согласитесь, говорит о многом. Сегодня мы поделимся с вами деревенскими страшилками, которые рассказывали нам про Вилю друзья и родственники.
«Жила в Ляпухе, годах в тридцатых прошлого века ведьма. Звали ее Жирёнкой, а какое настоящее имя – мы не знали. Выходила она из дому редко, только если в магазин. Взгляд у нее был пронзительный и тяжелый, очень злой. Нам, детям, бабушки и матери запрещали к ней подходить и что-то брать из рук, чем бы ни угощала. Взрослые же с ней не здоровались и при встрече переходили на другую сторону улицы, в глаза не смотрели.
Тетка моей подруги городская была, однажды приехала и столкнулась с Жирёнкой на улице, не знала, что ту надо стороной обходить. А бабка злющая возьми, да постучи ее пальцем по виску: «Что, дура, заплутала?»
Это уж нам потом рассказали, что гостья только к ночи отыскала на совершенно прямой улице нужный дом. Пришла в потемках, уставшая, напуганная, сказала, что ходила вдоль домов, а они все чужие, ни одного знакомого да еще наличники черного цвета! И улица чудная какая-то, куда ни свернешь - снова оказываешься на ней же. Народу нет. Даже дорогу спросить не у кого. Она и в дома стучала, но никто не открыл и собаки ни разу не лаяли.
Странно еще и то было, что приезда этой женщины родственники ждали и в течение дня несколько раз ходили к остановке – встречать (телефонов-то тогда не было), но никто ее на улице не видел.
В общем, по ее словам нужный дом она отыскала, когда совсем отчаялась, села на какую-то лавку без сил и… перекрестилась. Тут будто пелена с глаз спала – вот она улица знакомая, вот дома родные, только темно уже».
«Дело было в семидесятые. Я тогда из города приехала в Вилю к родственникам погостить – комсомолка и материалистка. Лет семнадцать мне было. И уж точно я не верила в ведьм. И вот, значит, засиделась однажды у подружки (она через несколько домов от нас жила) и возвращалась из гостей затемно. А на улице у нас жила одинокая бабка. Говорили про нее, будто колдунья она, а я смеялась – выдумают тоже!
И вот иду, гляжу, а впереди по улице ковыляет эта бабушка. Темно, только силуэт разглядеть могу, да и то потому, что из окон домов слабый свет льется, а бабулька уж больно приметная – сгорбленная и слегка прихрамывает. Стало мне ее жалко – мало ли, споткнется в такой темнотище. Я и окликнула ее, мол, баб Сень, давай провожу.
И тут она ка-а-ак обернется ко мне, а я вижу, глаза у нее зеленые и огнем горят, словно у кошки! Ух, я бежала… даже кричать сил не было.
Наутро же решила – показалось. Но по темну еще долго боялась одна ходить».
«У нас на улице жил колдун. Дело давно было, еще до войны, мне дед эту историю рассказывал. Так вот, про колдуна того знали, что он ворожит. Злым он не был, скорее, нелюдимым. Лечил скотину, порчу снимал и умел отваживать волков. Тогда волки в лютую зиму, случалось, заходили в деревню. В общем, жил себе и жил, народ его сторонился, конечно, но больше из почтения. И вот однажды пришла к соседям нашим гостья из Ляпухи (это та часть Вили, что находится на въезде). Лето, жара, она в платочке, но как-то так платочек завязан, что волос не видно.
Женщина эта (назовем ее Таней), смолоду была богата волосами – густые они были, темные, длинные и вились локонами. Как-то пришла она к подруге своей, а у той бабушка хорошо вязала. И связала шапочку, а когда Таня в гости зашла, стала просить ее эту шапочку померить. Таня – ни в какую, как поняла что-то. Но бабка чуть не силком на нее шапку ту напялила, а потом сняла, мол, не к лицу она тебе. Ладно, неприятно, конечно, но дело забылось. А спустя несколько дней топили баню, Таня с сестрой пошла мыться (тогда редко ходили в баню поодиночке, угорали часто), набрала воды в таз, голову намылила, опустила ее в воду, руками по волосам провела и не поймет что такое. Тут сестра как закричит: «Таня, да ты лысая!» А Танины волосы роскошные все в тазу остались. Как смыло их. И голова совершенно голая. Тут-то она про шапочку и вспомнила. Да только толку-то уже? Волос нет и новые не растут.
И вот, значит, пришла она в гости на нашу улицу, рассказала историю свою, тут-то ее и отправили к тому колдуну, мол, если кто и сможет помочь, так только он. Мужик и в правду не отказал. Что-то пошептал, в воду посмотрел и говорит, мол, шапочку ту ты попробуй достать и мне принести, потому что порча очень сильная на тебя наведена, видать, дорогу ты перешла однажды подружке, может, паренька отбила, вот бабка ее тебе и мстит.
Уж какими ухищрениями Таня ту шапочку доставала – мы не знаем, но через неделю снова пришла к колдуну, принесла. Тот что-то пошептал, бросил шапку в печь и сказал: «Иди, я посильнее той бабки, отрастут волосы. Больше она тебе вредить не будет».
Таня потом рассказывала, что тем вечером бабка подружкина металась в доме, был у нее как припадок, кричала, что горит, что жжется все, что достал дьявол старый, а потом забылась и к утру уже на поправку пошла. Но Таню с той поры по крутой дуге обходила.
А что с волосами? Волосы отрасли, но жидкие, тонкие. Той красоты, как ни бывало, с той поры и до самой старости Таня их длиннее, чем до плеч, отрастить не могла – выпадать начинали».
«Мама рассказывала. Было это, будто бы в восьмидесятые. Пошла она с подружками в клуб на танцы, лето стояло, теплынь, после танцев расходились по домам, ну и, конечно, ребята девчат провожали – света-то на улице не было, один фонарь – и тот возле магазина. В общем, постепенно все разошлись, а мама дальше всех жила и шла со своим кавалером почти на окраину деревни. Идут, темно, разговаривают негромко. И вдруг слышат, сзади топот, оборачиваются, а на них бежит свинья. Огромная. Откуда взялась посреди улицы? Конечно, первая реакция – растерянность, а потом уж испуг – скотина-то здоровая, такая полруки откусит и не заметит.
Мама пискнула, к палисаднику прижалась, а свинья, не добежав до них, встала на задние ноги и двинулась вперед – неторопливо, враскачку. Но мамин кавалер не из пугливых оказался – выдернул из оградки палисада деревянный дрын и давай охаживать тварь. Та упала на все четыре ноги и бросилась наутек. И все это в полнейшем молчании – ни разу не завизжала скотина. В общем, мама оставила кавалера ночевать на сеновале – страшно было одного его отпускать. А наутро отправился паренек домой, мама вышла его провожать за ворота, глядь, а по улице идет женщина, которую считали ведьмой. Идет, скособочилась, вся в синяках, увидала паренька, в глазах такая злоба вспыхнула! Мама аж попятилась. А за кавалера своего отважного (моего папу) она замуж через год вышла и в город уехала. Но случай этот они на всю жизнь запомнили».
«Бабушкина сестра рассказывала, когда Жирёнка помирала, это уже после войны было, – вся деревня слышала. Ух, кричала. К дому подойти боялись: говаривали, что колдуны до тех пор помереть не могут, пока свою силу кому-то не передадут. И уж тут без разницы кому. Жирёнка белая вся в окно высовывалась по пояс и голосила: «Возьмите, ироды, хоть кто, возьмите!» Руки тянула.
А тут фельдшер из города приехала. Увидела бабку вопящую, говорит, что ж вы за люди такие, ей ведь врач нужен! Стали вильские объяснять, что Жирёнка – ведьма и много народу сгубила, но фельдшер-то городская, будет она ерунду эту слушать. Пошла к ведьме, подходит к дому, а та уж трясущимися руками дверь отворяет и голосом елейным говорит: «Пришла, милая, пришла, спасительница…»
Но докторицу, видать, напугало что-то, то ли сама бабка, то ли россказни деревенских. Та к ней руки тянет, а фельдшер осторожно подходит и руки навстречу не протягивает. Спрашивает, мол, что у вас? А та ей: «Да ничего, вот подарок тебе отдать хочу, что добрая ты такая, что пришла…» Фельдшер ей говорит, дескать, не надо мне никаких подарков, говорите, что болит, я вам лечение назначу. А Жирёнка в лице поменялась, перекосилась вся да как заорет: «Вон пошла!» И дверь захлопнула.
Говорят, помирала она долго. Несколько недель, а потом все-таки затихла. Когда же в дом пошли (хоронить-то ведь надо), запах там стоял… А бабка на полу лежала. И хоть вчера еще вопила она в окна, а нынче тело было такое, будто пролежало не одну неделю».
Вот такие истории. А вам в детстве мамы и бабушки рассказывали деревенские страшилки? Помните хоть что-то? А может, лично были очевидцем мистических событий? Давайте, вспомним!