Никогда не знаешь, твой это человек или нет. Понимание приходит только со временем. У некоторых на это уходят годы, а кому-то, чтобы разобраться хватает месяца, недели или даже одного дня. Марьяна чувствовала какую-то недосказанность из-за быстрого расставания с Эдуардом. Скорее его трусливого бегства. Можно было винить родителей – особенно маму, но она не хотела за это их осуждать. Случилось то, что случилось, надо жить дальше.
Опять тренировки, игры, учёба. На пустые и ненужные размышления о рок-звезде у Марьяны просто не было времени. Интересно, а как всё происходило у родителей? Как они встретились, что было потом? Хотя и так понятно – поженились, а потом я родилась. Она никогда особо их не расспрашивала об этом. Может, настало время?
Вечером Марьяна вернулась с тренировки. В квартире было на редкость тихо.
– Марьяша, это ты? – из комнаты раздался голос Бориса Аркадьевича.
– Да, папуль!
– Я вот к новым веяниям привыкаю. Если вы с мамой мне планшет подарили, то надо его осваивать! Можно теперь газеты не читать, всё здесь. И хоккей тебе, и музыка.
– Папа, давно хотела спросить. Как ты с мамой познакомился? Вы мне никогда толком не рассказывали, – Марьяна присела на диван и вопросительно посмотрела на отца.
– О, это давняя история.
– У меня время есть, расскажи, пожалуйста… – она знала, что повествование будет обстоятельным, ведь папа всегда излагал долго и в подробностях.
– Всё началось в седьмом классе. Я постоянно смотрел по телевизору хоккей, особенно увлекало, как играла сборная СССР. Не сочти за ворчание, но тогда и правда, играли красиво: в пас, на скорости, комбинации разыгрывали. Не было такой толкотни как сейчас. Иногда создаётся впечатление, что нынешние хоккеисты не играют, чтобы получать от этого радость и удовольствие, а отбывают тяжёлую повинность. Но это к «Снегурочкам» не относится, вас всё-таки заставляют играть в умный хоккей, – Борис Аркадьевич ласково взглянул на дочь.
– Михалыч он такой! В лучших традициях отечественной школы воспитывался и до нас старается донести… – Марьяна одобрительно отозвалась о своём тренере.
– Глядя на игру и успехи сборной, сам загорелся, захотел научиться кататься и играть в хоккей. Дело к зиме шло, катки потихоньку начали заливать. Стал приставать к родителям, чтобы коньки и клюшку мне купили. Понимал, что баловство это. Деньги имелись, но отложены они были только на самое нужное для семьи. А жили мы тогда далеко не богато. Впрочем, как и большинство народа в то время.
В один из вечеров папа торжественно мне объявил: «Ну-ка Борис, посмотри, что я тебе принёс! Толик из слесарного цеха подогнал». Радостный я выскочил из комнаты. В прихожей на полу лежала пара коньков и клюшка. Стал их рассматривать. Короткие «гаги» не внушали доверия, мне показалось, что в них кто-то уже «умер», да не раз. К кожаным ботинкам были приклёпаны ржавые лезвия. А сами ботинки скорее напоминали чешки для гимнастики, настолько они были разбиты. Клюшка – это просто название. Она предназначалась для «русского» хоккея – короткая и с крюком в форме буквы «U». Меня постигло огромное разочарование. Папа это понял по моему взгляду и оптимистично заявил: «Ничего страшного, сынок. На этом научишься, потом новые коньки купим и клюшку!» Я выдавил из себя: «Спасибо», — и утащил подарки к себе в комнату.
– Ты всё-таки рискнул на этих монстрах учиться кататься? – с сочувствием поинтересовалась Марьяна.
– Охота пуще неволи! Прихватил я как-то вечером коньки и клюшку, да на каток. Там надо мной все дружно смеялись, так как был нелеп в этих коньках, которые вдобавок были тупыми. Перед своим триумфальным выходом на лёд я не соизволил их поточить в «металлоремонте». В них толком не мог оттолкнуться, они проскальзывали, голеностопы чудовищно подворачивались. Весь мой клоунский вид дополняла короткая клюшка для хоккея с мячом, на которую пытался опираться, чтобы не шлёпнутся.
– Наверное, секцию перепутал? А в цирковое училище ещё рановато! – девчонка примерно моего возраста просто валилась от смеха, глядя на меня.
– Сама, наверное, как Роднина катаешься? – так я огрызнулся ей в ответ.
Хорошо запомнил, во что была одета в тот вечер – на девочке было клетчатое пальто и вязаная шапка с помпоном. Эту композицию дополняли белые коньки «Botas», на которых она пыталась выделывать всякие фигурные загогулины на нечищеном льду нашего катка. Звали девочку Надя. Так я первый раз увидел твою маму, – Борис Аркадьевич с грустью улыбнулся.
– А дальше что было? Не томи, папа, рассказывай! – Марьяна схватила с вазы яблоко и с хрустом впилась в него зубами.
– Дальше была школа, учёба, сбор макулатуры и остальная скучная ерунда, которая мне ужасно не нравилась.
– Что же тебе нравилось?
– Осваивал коньки, в хоккей пытался играть. В ту зиму мой приятель отдал мне «канады» – что вполне нормально для новичка, с высоким ботинком и закруглёнными лезвиями. На них после ежедневных походов на каток, к весне, я стал уже относительно прилично кататься. Ты же сама знаешь, что это главное в хоккее, а владеть клюшкой можно и обезьяну научить.
– А как же мама? Ты её видел? Когда стал с ней встречаться?
– Нет, дочь моя. Нам пришлось пройти длинный путь, пока мы не стали нужны друг другу. Надька, пусть и жили рядом, на меня никакого внимания не обращала. Да и некогда ей было. Она же спортсменка, серьёзно плаванием занималась. Так и курсировала постоянно по маршруту: дом, школа, бассейн. На соревнования ездила, разряды получала, что-то выигрывала. С моим приятелем Генкой встречалась, а может, делала вид. Волочился он за ней постоянно, знаки внимания оказывал: то после тренировки встретит, в кино пригласит или на дискотеку.
– Папа, а ты сам ходил на дискотеку? Как это было тогда? Под какой музон отплясывали? – с некоторой иронией поинтересовалась Марьяна.
– Ну, конечно же, музыка была другой. Не было никаких ваших рэпов-шмепов, Бейонсе, Шакир и прочих Леди Гаг. Очень были популярны в моё время всякие итальянцы, потом Модерн Токинг, Сандра, Си Си Кетч и прочая танцевальная попса.
– Какой смешной нафталиновый набор, – захихикала Марьяна.
– А Генку её ухажёра я с детства знал, на редкость бедовый был персонаж. Лет в семь-восемь у нас было увлечение – зимой ходить на пустырь и играть в огромных горах снега, который свозили туда самосвалы со всей округи. Вооружившись маленькими лопатками, мы строили снежные замки с многочисленными тоннелями и бункерами. В один морозный февральский вечер Гена слишком увлёкся строительством, и юного архитектора капитально завалило снегом. Всё это происходило на моих глазах, я сразу ринулся его откапывать, но все попытки были тщетны. Тогда стал звать на помощь. Время часов девять вечера, темно, вокруг ни одной живой души. Побежал к оживлённой улице, нашёл добровольцев-спасателей. Совместными усилиями, часа через два Генку извлекли из снежного плена – он оказался жив и почти не замёрз, только дома порцию ремня получил от своего папашки.
Вот ещё случай. Мы уже гораздо старше были – как раз перед армией. Гена на лестничной клетке общается с Надей и её друзьями. При этом сидит на перилах, седьмой этаж. Что-то рассказывает, размахивает руками, мгновение- и его уже нет. При падении он пробивает две защитные сетки и приземляется на кучу кирпичей на первом этаже. Вызывают «скорую помощь», она приезжает минут через десять, бригада осматривает пациента. Гендос отделался лёгкими ушибами и слегка поцарапался, а от госпитализации отказался. Наверное, после этого полёта его в ВДВ и определили… – усмехнулся Борис Аркадьевич.
– Неужели мама с таким чудаком встречалась? – удивилась Марьяна.
– Девочкам всегда нравятся плохие мальчики, порой звучит как аксиома. Так она этого клоуна из армии ждала два года. Потом решили пожениться. Со свадьбы всё и началось… – лёгкая ухмылка возникла на лице Бориса Аркадьевича.
– Давай, папуля, продолжай, я вся во внимании!
– Назначили день свадьбы, забронировали зал в ресторане, пригласили гостей. Родители молодых не поскупились на расходы. Меня кстати тоже позвали. Первый день прошёл по традиционным канонам – с выкупом невесты, дворцом бракосочетания, регистрацией брака, автомобилем «Чайка» с куклой и ленточками, пьяными криками «горько» в Центральном ресторане города, конвертами и подарками. Второй день отмечали у Генки дома, были приглашены все местные приятели, которые по этическим соображениям пропустили первый день свадьбы. Родители жениха осмотрительно решили «приберечь их» на следующий день, зная бурный нрав некоторых товарищей. Снова застолье, орёт музыка, пьяные гости отплясывают под Пупо и Арабески. Настало время «медляка», народ разбивается на пары, Надежда внезапно меня приглашает на танец. Вроде нормальная ситуация, но глаза Генки мгновенно наливаются злобой.
– Ах так! Борьку пригласила, а со мной не хочешь танцевать?
– Только поженились, а ты сцены ревности уже устраиваешь? Я с тобой ещё натанцуюсь вдоволь, – добродушно ответила Надя.
– Какая ты дрянь! – Гена наотмашь ладонью бьёт её по лицу.
Я человек мирный, но не сдержался и нанёс Генке ответный удар. Все подскочили к нам и стали разнимать.
– Моей ноги здесь больше не будет, не прощу, ты же знаешь мой характер, – довольно спокойно и без слёз ответила Надя.
– Тогда я тебя убью! – новоявленный Отелло сорвался за двустволкой. Он влетел в комнату, достал из шкафа ружьё вогнал два патрона, взвёл курки и рванул к выходу. В последний момент его отец ударил по стволам вниз, раздался выстрел – заряд картечи вошёл в пол, задев ногу Гены. Крики, кровь, скорая помощь, милиция. Но мы этого всего не видели. Я взял твою маму за руку и увёл за собой.
Надя сдержала своё слово, она больше туда не вернулась. И у нас началась новая жизнь, потом мы поженились, правда, ей пришлось ещё с Генкой развестись, – рассмеялся Борис Аркадьевич.
– Вот это страсти, просто сюжет из латиноамериканского сериала! – в глазах девушки читался восторг и удивление одновременно.
Внезапно зазвучал знакомый рингтон, Марьяна схватила смартфон, на экране светилась надпись: «Эдуард Москва».
Продолжение следует…
Часть первая здесь.
© Александр Шаталин «Вилленыч», 2020
Источник: https://sportkomanda.com