Очень часто бывает так, что грани добра и зла для нас, людей, весьма размыты. Ну, сами знаете. Что хорошо для одного, может быть плохо для другого. Бывает, что человек совершает дурной поступок, и просто не видит в нем зла через свою призму мировоззрения. Для него совершенный поступок плохим не является, а может даже наоборот, он считает, его хорошим. Особенно нам свойственно искать оправдания, если подобные поступки совершают наши родственники или друзья. Нам просто подсознательно хочется найти в них что-то хорошее и бывает так, что находим…
Этим летом мы с женой решили, что нашей дочери пора приобщаться к деревенской жизни. Ей в августе будет уже семь лет, и ее можно отправить в деревню к бабушке моей жены Лидии Михайловне. Хоть Лидия Михайловна и была бабушкой уровня восемьдесят плюс, правда, не помню, сколько ей лет на самом деле, но у нее не то что бы порох в пороховницах еще есть, у нее там приличный пороховой склад. За дочь Аню мы не особо волновались – знали, что бабушка хоть и строгая, но справедливая, да и Аньку она очень любила. Мы же мотались к бабушке и дочке каждую неделю по выходным, не смотря на то, что от города до села было чуть меньше трех сот километров. Моя супруга и сама провела тут детство – это ее бабушка, мама мамы. Так сложилось, что бабушка жила одна, и уже довольно давно, дед умер еще лет двенадцать назад.
Как-то раз я случайно поймал Лидию Михайловну, залезающую на чердак с литровой банкой молока и половиной батона хлеба.
- Бабуль, у Вас там, что? Кот?! – сказал я, стараясь не напугать старушку.
- Да какой там… - ответила она, замерев от неожиданности всего на секунду – Это я так, домового уважить.
- Понятно – ответил я, хотя по факту не особо понятно было – Может, я Вам помогу?
- Да я сама, не волнуйся, иди вон лучше на кухню, я там котлеты в тесте сделала – Сказала бабушка уже из недр чердачного помещения.
Как-то раз, в очередные выходные жена с дочкой разговорились перед сном.
- Ты наверно уже весь дом излазила? – спрашивала Катя, моя жена, у Анюты – наверно бабушку уже всю измучила?
- Все-все излазила… – начала подтверждать мамины сова Аня, но осеклась – кроме чердака, туда бабушка не пускает, говорит там опасно, и лючок на чердак она на замок закрывает.
А еще…- Аня как-то резко помрачнела и опустила глаза в пол – бывает по ночам там только ходит!
Мы с женой немного напряглись, но почти сразу все списали на детские выдумки.
- Это тебе наверно кажется дочка – начал я ее успокаивать – дом старый, все скрипит и шатается. Наверно ветер куда-нибудь неудачно задувает, вот и кажется, что это шаги.
- Наверно – нехотя согласилась Аня.
Как бы-то ни было Катя утром обмолвилась с Лидией Михайловной о беспокойстве дочери. Та же. В свою очередь, отреагировала как-то резко. Мол, не берите в голову детские выдумки. А замок у нее там, потому-что некоторые половицы прогнили, и мы городские раздолбаи шеи себе свернем, а ей отвечать за это.
Прошло где то две недели, как однажды вечером, дочь все ходила около нас с женой и наконец, выдала:
- А Вы знаете, по-моему у бабушки на чердаке кто-то живет –сказала она тихо себе под нос.
- С чего ты решила милая? – спросила, забеспокоившись, Катя.
- Я там тетю видела. В окошко с улицы. Она на меня смотрела такими большими и грустными глазами… - Поведала нам Анюта – А как только она увидела, что я ее заметила, сразу спряталась.
- Да тебе почудилось – заключила Екатерина – Нет там ни кого. Вот папа сейчас пойдет, и проверит. Да папа?!
- Как я проверю, если там замок, а ключ у Лидии Михайловны, а Лидия Михайловна в баньке спит, что бы нам не мешать. – Выдал я в свою защиту логическую цепочку доводов – завтра слазаем на чердак и все проверим.
Вроде все, обсудив, мы легли спать. Как я и ожидал, ключ на следующий день получить нам не удалось. По мнению хозяйки дома внучка, смотрит по телевизору слишком много ерунды, А мне и Кате там вообще не хрена делать. Жена, кстати, вспомнила, что когда была тут в детстве, чердак тоже всегда был заперт. Но не силой же нам ключ отнимать у слабой старушки, да и при свете солнца и правда, сказанное Аней казалось глупой выдумкой.
Приехав еще через пару выходных, меня тихо ночью разбудила жена.
- Кать, ты чего? – гневным шепотом спросил я.
- Тихо ты!? – так же зашипела на меня Катя – тихо! Слушай!
Мы оба замолчали и начали прислушиваться. Было очень тихо, Было слышно, как где-то на улице стрекочут цикады. Мы прислушивались к тишине примерно минуту, и я уже опять закрыл глаза и собирался предаться нирване, на чердаке послышались шаги. Может быть, стоило предположить, что это мышка, но она должна была тогда быть размером с корову. Шаги были уверенные и тяжелые, как будто кто-то передвигался по чердаку перебежками. Потом что-то упало, даже раздался звон стеклянной тары. Вот опять шаги…
- Иди, посмотри – прошипела на меня Катя, толкая больно ногтем в бок – вдруг в дом вор забрался.
- А замок?!.. – начал было я, но не в этот раз.
- Какой, блин, замок! Иди, говорю, проверь! Возьми в сарае гвоздодер вместо ключа – безопасность дороже! А вдруг он в дом залезет! – Засыпала меня аргументами жена.
- Хорошо, иду – поддался я на ее уговоры.
Сходив и взяв из сарая гвоздодер и фонарик, я вернулся в дом. На чердак вела лестница в сенях, прислоненная к стене. Стоять на ней и срывать замок было весьма не удобно, но место крепления душки уже и правда, изрядно прогнило, и я справился довольно быстро, Мне на помощь пришла моя супруга – наверно пришла руководить разведывательной операцией. Замок вместе со скобой со звоном рухнули на пол, и я открыл люк чердака. Залез наверх и присев на корточки прямо у открытого люка начал шарить фонариком во все стороны. На чердаке было много пыльных коробок, какие-то бочки, горкой лежали пустые стеклянные банки. Лежали какие-то доски, все в паутине, и мешки, до ли с сеном, то ли с мхом, я так и не понял. Вдруг в дальнем конце чердака из угла в угол кто-то побежал. Я метнул туда луч света от фонарика, но ни кого не увидел. Мое сердце застучало от страха.
- Ну что там? – послышался снизу голос начальника – видишь что-нибудь?
- Пока нет – отозвался я – я и не планирую кого-нибудь тут увидеть…
Я переместил луч фонаря вверх, на перекрытия чердака, и так же медленно начал смещать луч слева на право. Когда луч светил точно в верхний правый угол чердачных перекрытий я оцепенел от страха. Луч фонаря выхватил нечто висящее на четырех конечностях на деревянных балках. Существо было все в лохмотьях, с седыми волосами, и мне отсюда было видно, что когти у него были размером с нож для овощей. Я замер. Нечто почувствовало толь мой взгляд, толи луч света и медленно вытянуло свою неимоверно длинную шею в мою сторону и повернуло на меня свою морду. Еле-еле там можно было уловить женские черты лица. Во рту не было ни одного зуба, и она постоянно открывала его и закрывала, как будто что-то говорила. Глазницы были пустыми. Существо уставилось на меня, не переставая открывать и закрывать рот. Внезапно оно глубоко вдохнуло, и… раздался просто душераздирающий рев. Я от страха попятился назад и свалился в открытый люк, больно ударившись плечом и затылком. Я почувствовал, как ко мне подбежала жена, вся белая как мел и начала помогать мне вставать. На чердаке нечто носилось из стороны в сторону. Мы с Катей уже ринулись в жилую комнату к дочери, как в дом ворвалась бешеная Лидия Михайловна. Катя убежала в комнату, успокаивать Аню, а я замер на месте. Бабушка, не стыдясь в выражениях по поводу моего любопытства и наглости, полезла на чердак. Когда она пропала в чердачном люке, послышались ее осторожные шаги и голос:
- И ты хороша! А ну успокойся сейчас же! Убирайся к себе во тьму чертовщина! Убирайся вон! Устроила она мне тут, смотри, сколько банок для засолки побила!
На наше удивление Аня проснулась все на минуту, но маме удалось ее быстро успокоить, и она не слышала ругань Лидии Михайловны за напеваемой мамой песенкой.
Когда бабушка слезла с чердака, она закрыла за собой люк. Увидев, что замок сорван, я еще раз услышал в свой адрес взрослое слово. Бабушка взяла какую-то тряпку и просто привязала тряпкой люк к верхней ступеньке лестницы. На чердаке было тихо.
- ну зачем ты туда полез, тыква ты бестолковая! – начала причитать на меня бабушка. Вышла Катя из комнаты, и мы втроем вышли на крыльцо, что бы не разбудить дочь. Поскольку домовой Лидии Михайловны был рассекречен, она нам рассказала историю этого существа.
У Лидии Михайловны была младшая сестра Марина. У них было всего два года разницы в возрасте. Когда девушка повзрослела и расцвела, ей было тогда лет шестнадцать, она связалась с плохими ребятами. Мама девушки была категорически против этого общения, но разве там что-то объяснишь.… В общем, Маринка считала тех ребят своими друзьями, может оно так и было до про определенного момента. Один раз они забрались в заброшенный дом на краю села и распивали там алкоголь. Получилось так, что Марина осталась одна из девчонок, даже не заметила этого.
Парни были старше нее, не из этой деревни, а из соседней. В итоге алкоголь сделал свое дело. Парни совершили над девушкой насилие, и придушили ее. Проспаться ушли в соседнюю комнату. А оказалось, что Марина жива осталась. Девушка очнулась и не вынеся позора, сожгла дом вместе с собой и насильниками. С тех пор и живет этот злой дух на чердаке своего, отчего дома. Раньше был похож на юную красавицу Марину, и вел себя спокойно. Появиться раз в пол года, поплачет тихонько и сгинет. Но время шло, и сущность человека в призраке стала меркнуть. Он стал похож на прибитую собаку. Бабушка оставляла своей сестре хлеб да молоко. А та ни кого, ни когда не трогала, просто иногда шумит на чердаке. Хотела Лидия Михайловна в церковь к батюшке сходить по этому поводу – но все таки сестра родная, не хватило духу. У нее.
Шокированные произошедшим и услышанным мы легли спать, хотя уснули только под утро. На следующий день мы с женой решили дочку забрать с собой в город. Лидия Михайловна ужасно расстроилась, начала горевать из-за этого. Разумеется, мы решения своего не поменяли – нам не хотелось, что бы оно перепутало как-то раз молоко и хлеб с головой моей Ани.
Следующей весной как-то позвонила Лидия Михайловна Кате. Слово за слово, и она попросила Аню опять к ней на лето привезти, уж больно она по внучке скучает. Катя, было, только начала искать вежливую причину для отказа, как бабушка уверила, что проблема решена. Она сходила в церковь и батюшка чердак осветил. Весь старый хлам она оттуда выбросила и наняла рабочих, они там ремонт сделали, все новыми досками обшили, свет провели. Теперь на чердаке хорошая кладовая. Мы на уговоры поддались.
Еще пять лет Аня ездила к своей бабушке в деревню, пока она не умерла. Она любила сидеть на чердаке с книжкой, или устраивать там дом из подушек и покрывал. Ни разу нам больше Аня на странности на чердаке не жаловалась. Дом мы продавать не стали – теперь сами его хозяева и с удовольствием приезжаем, как только появляется возможность.