Повесть Липатов написал в 1977 году, опубликована она было только в 1985. И, судя по тому, что в интернете не нашла ни одной рецензии, даже краткой, прочитали ее единицы.
Но так не должно быть! Это же литература высокого уровня. Читайте. Написано недлинно, профессионально, здесь стройный сюжет, прекрасный русский язык, отточенные образы.
На меня книга произвела сильное впечатление и когда читала впервые, и сейчас. Тема, может быть, и не нова, впрочем, как и все темы о любви, но драматизм (а где-то комизм) ситуации цепляет и есть над чем подумать даже в финале.
Когда любовь - зло
Начала писать, подумала и поняла, что все сказанное мной будет банальным и, что еще хуже, пошлым. Поэтому мой пересказ, это канва, на которую я скопировала иллюстрации - цитаты. Они разные: забавные, драматичные, спорные, но всегда яркие.
Дело было в таежной деревне на берегу Оби. Сын передовой телятницы, способный ученик Иван Мурзин и взбалмошная Любка Ненашева:
Выросли они в соседних дворах, учились вместе и на колхозной работе, когда посылали на помощь школьников, находились всегда поблизости....
... В шестом классе Любка, стоя возле своего прясла в праздничном белом
переднике, вечером с первого на второе сентября, прямо сказала, что выйдет за Ивана замуж, когда им в сельсовете позволят расписаться. "Ты мне, Вань, сразу три шелковых платья купи!" Он пообещал.
Выходить замуж второгодница Любка надумала в восемнадцать лет. Но не за Ваньку, а за учителя литературы. А к другу пришла ранней весной за поддержкой и первым опытом.
- Ну вот, теперь и замуж можно. Иван подумал и сказал: - Выходи за меня... Любка повернулась к нему, приподнялась, вытаращилась, открыла рот, как молодой скворец: - За тебя? Ну, Ванюшка, ты чокнулся! Какой из тебя муж, если мы вместе в детсад ходили и огурцы с чужих огородов воровали? Муж - это совсем другое... Ну какой же ты муж, если ты просто Ванюшка Мурзин? ...
... Свадьбу Любки играли по весне, далеко за Первомай, когда пошла в цвет черемуха и начали брать наживку отощавшие за зиму караси на Дальних и Ближних озерах.
Ванька как в тумане отгулял на свадьбе, потосковал, вслед за Любкой бросил школу, подался в трактористы.
Любка жила с учителем, но Ваньку не забывала. Через двадцать три дня после свадьбы пришла к нему на сеновал рассказать про мужа и и аборт.
Я, Вань, сильно замерзла! – со слезой сказала Любка. – Я, Ванюшк, так замерзла, ровно зима у нас и дров нету. Спим мы с Маратом Ганиевичем по отдельным кроватям, друг друга не видать… Сильно я замерзла, Вань!
а потом:
Второй аборт Любка Ненашева делала не втайне: пошла, как все, в больницу, благодаря авторитету Марата Ганиевича заняла лучшую палату, взяла с собой мохер – вязать кофту и всем, кто приходил, искренне и правдиво врала, что Марат Ганиевич не хотят иметь ребенка...
...А Ивану Мурзину, когда он пришел к ней под окно в темноте и липком тумане, сказала:
– Не могу я, Ванюша, родить Марату Ганиевичу твоего ребятенка! А хороший ребятенок был бы – это мне сердце вещает…
Так и жили. Любка стала важной женой учителя поэта, Ванька - передовым трактористом, способным учеником вечерней школы.
На Новый год в деревню приехал писатель Никон Никонович Никонов писать очерк о трактористе Иване Мурзине – представителе славной молодежи..
Писатель Никон Никонов три дня, как привязанный, ходил за Ванюшкой с утра до вечера.
А когда пришло время уезжать:
Поехали со мной, Иван! – еще тише сказал Никон Никонович. – Погубит она тебя к чертовой бабушке... Поехали! На работу устроишься, пропишешься, поживешь в городе до армии… Молчишь? А я знал, что не согласишься!
Тем временем в деревне жила ленинградка Настя, сбежавшая от неверного мужа-полярника. Два одиночества встретились, подружились и ... поженились.
Время шло, родился ребенок, Любка ушла от учителя, вышла замуж за парторга, но Ваньку не забывала и даже навещала его семью.
Простите за беспокойство, Настасья Глебовна, – продолжала Любка. – Извините за неожиданное вторжение, Иван Васильевич!
Это все произошло так быстро, что Иван от удивления даже забыл покраснеть и растеряться, хотя мысли лихорадочно наскакивали одна на другую и только одна – трусливая – внятно стучалась в висок: «От Любки всего можно ждать, ляпнет вдруг такое…»
– Садитесь, Любовь Ивановна, – говорила между тем спокойно Настя. – Сюда, пожалуйста!...
...– Прекрасная погода, вы не находите? – спросила зараза Любка. – Вы не поверите, даже Торнтон Уайлдер не читается!
Она прикрыла глаза. – Какой прелестный роман, этот «Теофил Норт»! Вам нравится, Настасья Глебовна?
– Не читала. И не слышала, – ответила Настя.
– Что вы, что вы! – испугалась Любка. – Журнал «Иностранная литература», июльский и августовский номеры, то есть номера…
Тогда они решили уехать. Как сказала Настя, сильнее кошки зверя нет. Но не уехали.
А потом... не прошло и года, как все закончилось. Наверное, это был не худший выход из создавшейся ситуации, но он никого не сделал счастливым.
Я думаю, вот что это было у Ваньки? Такая страшная зависимость - это любовь? Эта болезнь, что-то вроде наркомании, которая принесла столько плохого, и есть любовь? Или он просто рохля и трус?
А Любка? Кто она? Вторая половинка, не понявшая этого, или всего-навсего глупая стерва?
Мнения героев повести на этот счет разделились. Приведу две цитаты.
Мне, мам, про это писатель Никон Никонович Никонов объяснил. «Любу, – спрашивает, – в детстве били друзья и подружки за строптивость?» «Здорово били!»– отвечаю. «А ты за нее заступался?» «Тысячу разов, Никон Никонович! Бывало, на мне живого места нету, так меня ухайдакают, что я за эту холеру заступаюсь!» «А в школе ты ее жалел?» «Сильно жалел, Никон Никонович! Уроки не учит. Начну подсказывать, шпаргалки слать, меня – долой из класса…»
Вот так, мы, мам, поговорили, а Никон Никонович возьми и скажи: «Попался ты, Иван Васильевич, человек мой дорогой, на крепкую уду! Жалеть – любить, Иван, это на всю жизнь, это крест, который нести тебе на Лысую гору в жару и хлад, во сне и наяву, в горе и радости. И будешь ты подниматься на Лысую гору всю жизнь и будешь так иногда счастлив, Иван, своей ношей, как не бывают счастливы простые смертные. Завидую я тебе, избранник ты, счастливец, баловень судьбы. Роптать не смей, грех роптать – отвернется от тебя жизнь, не простит роптанья. Неси тяжелый крест на Лысую гору»…
Это мать:
Любовь – дети от нее рождаются. А сиротами остаются – тоже от любви? Не нравится мне это. О-о-о-чень не нравится. Отдельная от детей – не настоящая любовь. Не жизненная, потому – какая ж это жизнь без детей?! Я тоже раза три влюблялась, да еще как – стружки летели! Бегала в синий ельник, на сеновалы лазила. Живая была и, простите за нескромность, горячая. Про одну любовь, еще до войны, Василий все в точности узнал… Вот так. Ну он тогда на меня рукой махнул, плюнул да ногой растер.
Что думаю я? Сколько-то лет назад захотела бы испытать романтику восхождения на Лысую гору. Сейчас не хочу и другим не советую. Разрушающая любовь - зло и, как от любого зла, от нее нужно избавляться всеми законными способами.
А «Теофил Норт» и правда, прелестная литература. Но о ней напишу позднее.