Сейчас, наверное, уже и не установить, кто и когда впервые употребил словосочетание «сибирский панк», но термин прочно вошел в обиход. Изначально применяя его к проектам Егора Летова, позже распространили на других музыкантов, близких к Егору. Близких как эстетически и музыкально, так и географически. Все они были из сибирских городов: Омска, Тюмени, Новосибирска, впрочем, не только оттуда. Объединяло эти проекты, именно проекты, а не группы, так как по факту один и тот же состав музыкантов мог выступать и записывать альбомы под разными названиями, в зависимости от того, кто становился у микрофонной стойки и чьи песни исполнялись.
Так вот, эти проекты объединяли небрежное отношение к звуку, аранжировкам, технике игры, вокальному исполнению и качеству записи. И, пожалуй, главное, тексты, либо на социальную проблематику, либо на общефилософскую тему противостояния одиночек-нигилистов и социума. Тот же Свин в Питере пел о совсем другом. Впрочем, к концу 90-х в своих поэтических и музыкальных изысканиях большинство культовых фигур сибирского панка кардинально разошлись. Чтобы это понять, достаточно послушать пару альбомов эпохи конца 90-х скажем, Кооператива Ништяка и Черного Лукича. Вряд ли вы найдете что-то общее, хотя по инерции эти проекты по-прежнему объединялись понятием «сибирский панк».
Нельзя не сказать, что возникновением интереса и выходом на аудиторию вне местных тусовок, и последующим интересом по всей России все эти проекты обязаны бешеной популярности Гражданской Обороны в конце 80-х – начале 90-х. Невольно напрашивается параллель с гранжем, когда на волне успеха Nirvana известность обрели также Soundgarden, Pearl Jam, Alice in Chains, а также андеграундные банды типа Melvins и Mudhoney. Опять же, и географическая привязка имеет место в обоих случаях. Но, в отличие от групп из Сиэтла, из сибирской волны уровня популярности ГО не смог достичь никто. Если Летов в Москве собирал легендарную Горбушку и схожие по вместимости площадки по несколько раз в год, то уделом остальных были небольшие клубы с куда более скромной аудиторией. А уж про региональные концертные сборы и говорить нечего.
Почему же так сложилось? Мне кажется, правильнее было бы задать вопрос: почему Егор Летов стал рок-звездой всероссийского масштаба, сколь бы не кощунственным было это определение в отношении Егора, всегда сторонившегося масс-медиа и ведущего замкнутый образ жизни. Если популярность тех же Гребенщикова, Шевчука, Цоя, Кинчева вполне объяснима и укладывается в логику музыкальных предпочтений нашей аудитории, то феномен культового статуса Летова – это тема, которая ждет своего изучения. Но ниша, которую ему удалось занять, была настолько узка и специфична, что двум сибирским медведям в одной берлоге ужиться было сложно. Не надо забывать, что специфически особенности сибирского саунда и исполнения было непросто воспринимать широкой публике, привыкшей к качественному звуку, хотя бы на уровне записей студии Андрея Тропилло. Да и тяжело тягаться с летовской харизмой. Неумоев вот в одном из интервью сетовал: я вот фото своей физиономии на фоне колючей проволоки по всей стране не тиражировал. Какое простое объяснение! Можно подумать, Летов лично тиражировал. Тиражировали это люди, которые понимали, что это будет продаваться, это имеет потенциал.
Но, тем не менее, предлагаю на время абстрагироваться от музыкального наследия Летова и выделить традиционные 7 альбомов исполнителей, причисляемых к сибирскому панку, к записи которых Летов отношения не имел. Именно по этой причине я не стал сюда включать любимую мной Янку Дягилеву. Не будет здесь и альбомов Черного Лукича и Манагера, записанных в Гр.Об.-студии при непосредственном участии Летова. Конечно, совсем от Летова никуда не деться, и его имя будет не единожды вспоминаться в данном материале. Но все же главные герои здесь совсем другие, и каждый из них по-своему любопытен и заслуживает того, чтобы с его творчеством ознакомились. Итак, поехали!
Рассказывая об Олеге Судакове, известного как Манагер, не упомянуть Летова просто невозможно. Скорее всего, без Летова Манагер бы не состоялся как музыкант. Будучи знакомыми еще с посевских времен, непосредственно совместную творческую деятельность они начала в 1988-м, когда Манагер на заре выступлений ГО выходил на сцену как вокалист, а Летов был занят ударной установкой или бас-гитарой. Затем было участие в проекте Коммунизм и запись в Гр.Об.-студии нескольких альбомов с песням Манагера, и наконец участие в акциях «Русский Прорыв» уже с собственной группой под названием Родина. Под этим названием Манагер выступает по сей день. После «Русского Прорыва» пути Егора и Манагера разошлись, и больше они не встречались ни на концертной сцене, ни в студии.
За время с момента окончания «Русского Прорыва» Манагер записал несколько альбомов под вывеской Родина с разными составами, эксплуатируя в песнях летовскую эстетику образца 88-89-го годов. Тем, кому в последующих альбомах Летова стало этой эстетики не хватать, альбомы Манагера вполне могут зайти. «Добровольный Эдем», вышедший в 2009-м году, звучит в меру агрессивно, в меру философски. Местами возникает впечатление, что звучат летовские треки конца 80-х, по каким-то причинам не реализованные. Впрочем, это ощущение быстро пропадает, так как и звук на альбоме не гробостудийный, звучит альбом вполне современно, да и метафоры в манагеровских текстах навороченней даже, чем у Летова.
А вот эта группа никаким боком отношения к Летову не имеет. Насколько я знаю, на одной сцене они не пересекались. Впрочем, я могу ошибаться, если у кого-то есть на сей счет точная информация, пусть меня поправит в комментариях. Группа эта представляет город Барнаул, образовалась в 1991-м году и в качестве ориентира взяла творчество старших товарищей по сибирской сцене. И если эти товарищи формировали эстетику буквально с нуля, независимо друг от друга, то Теплая Трасса следовала уже заданному ранее вектору. Ничего плохого в этом, в общем-то, нет. У любого нового движения в рок-музыке, имеющего резонанс и успех, рано или поздно появляются последователи. Так было и с хард-роком начала 1970-х, и с панком конца 1970-х, и с готик-роком начла 1980-х, и с гранжем начала 1990-х. Немудрено, что то же самое возникло и с сибирской волной. И тут важно, насколько искренне последователи, есть ли им что сказать. У Теплой Трассы, безусловно, есть. На мой взгляд, лучшие альбомы у них вышли в начале 90-х. Все, за что любят сибирский панк, у них имеется: грязный гаражный звук, мелодии, тексты в духе Летова и Башлачева. Тем, кому подобное нравится, Теплая Трасса должна зайти.
Еще один исполнитель, который первые студийные записи своих песен сделал в Гр.Об-студии под бдительным руководством Егора Летова. И, пожалуй, его песням летовский звук в наименьшей степени соответствовал. Дальнейшие студийные работы лидера проекта – Вадима Кузьмина, показали, что он тяготел к другому звуку. И тот звук, к которому он в итоге пришел, подходит его песням куда больше. Если быть объективным, то Черный Лукич – это совсем не панк, а скорее бард-рок. И это отнюдь не критика с моей стороны. Его спокойные, трогательные, где-то грустные, где-то мечтательные песни при их прослушивании делают окружающий мир чуточку добрее. К сожалению, Вадим ненадолго пережил Летова, но он также оставил после себя замечательные песни, которые заслуживают быть услышанными.
Тут тоже от Летова не уйти. Благодаря прозвучавшей в исполнении ГО песни «Красный Марш» на одноименном ГО-шном сборнике о новосибирской группе Путти узнала достаточно широкая летовская аудитория, а сама песня до сих пор является визитной карточкой группы и присутствует на как минимум двух номерных альбомах. Надо сказать, песня «Красный марш» для Путти вообще нехарактерна, ее автор Дмитрий Истомин в группе пробыл недолго, к началу 90-х его уже в составе не было. Далее репертуар сочинялся другими людьми. И репертуар этот по духу был ближе к группам вроде Бригадного Подряда и Народного Ополчения, чем к ГО и Инструкции по Выживанию. Но все же Путти тоже из той генерации сибирских панк-музыкантов, поэтому их можно смело относить к сибирскому панку.
«Разбитая жизнь» - одна из первых студийных записей Путти. Музыка сделана в классическом панковском духе, тексты с юмором, слегка хулиганским, слегка добродушным, общая атмосфера веселая и позитивная. Как видите, не все сибиряки – мрачные философы. Путти – хороший пример классического панка, который еще не затронуло стремление во что бы то ни стало попасть в теле и радиоэфиры, что в итоге негативно сказалось на том же Бригадном подряде.
Кооператив Ништяк – представители тюменской рок-тусовки конца 80-х, давших нашему року также Инструкцию по Выживанию. Собственно, изначально ИпВ была большим арт-проектом, куда входили разные музыканты. Но вскоре Кирилл Рыбъяков, лидер и идейный вдохновитель КН, пошел своим путем. Начинал он с обычной для сибирского панка той поры социальщины, но затем эстетическая концепция проекта изменилась. Если музыка поначалу была панковской, то в качестве объектов вдохновения для текстов Кирилл избрал мистику, оккультизм, конспирологию, эзотерику. Из-за специфического вокала Рыбъякова музыку КН воспринимать неподготовленному слушателю непросто. Но если в нее вслушаться, то можно получить огромное этетическое удовольствие от щедро рассыпанных в текстах метафор и аллегорий. Номера «Белый блюз», «Тоска», «Проклятие» в этом плане просто прекрасны! На этом альбоме у КН все еще непричесанный гитарный звук, но затем они сменили музыкальный стиль, и теперь их можно классифицировать в диапазоне от дарк-фолка до эмбиента.
Роман Неумоев, он же Ромыч, пожалуй, самая противоречивая фигура в сибирской рок-тусовке. Человек с весьма непростым характером, судя как, по отзывам знающих его людей, так и по его собственным мемуарам, которые он публиковал на своем сайте. Но в рамках данного материала мне бы не хотелось углубляться в скандальные подробности его взаимоотношений с коллегами музыкантами, и в частности с Егором Летовым. Но скажу сразу, я не согласен с утверждением, что не запиши Летов под вывеской ГО в 1990-м году альбом с песнями Ромыча, об ИпВ никто бы не узнал.
Альбомы с песнями Лукича или Рыбъякова Егор в своем исполнении не записывал, однако они все равно нашли своего слушателя. И Неумоев бы, безусловно, нашел. Но то, что Летов вызвал интерес к ИпВ у широкой аудитории – факт. В какой-то мере этот летовский альбом сыграл с Романом злую шутку: многие потенциальные слушатели считали летовское исполнение песен Ромыча единственно верным и оригинал от автора не воспринимали. Тем не менее, творчество Неумоева уже тогда (а сейчас и подавно) не ограничивалось песнями, придирчиво выбранными Летовым для записи, и оно заслуживает внимания. А такие песни, как «Война», «Мир губит вина», «В октябре» я не могу представить в летовском исполнении. А в авторском все звучит органично. Песни Неумоева мелодичны, певучи, звучат то тревожно, то печально. К записи альбомов «Смертное» и «Армия Белого Света», впоследствии изданных на одном диске, у ИпВ сложился состав, делавший весьма интересный звук, особенно если учесть скудные технические условия записи. Слаженная работа ритм-секции в лице Аркадия и Евгения Кузнецовых и проникновенный соло Евгения «Джексона» Кокорина – все это создает особую атмосферу на альбоме, которую не удалось воспроизвести ни Роману с другими музыкантами на последующих записях ИпВ, ни Аркадию с Евгением в проекте «Чернозем».
Я сперва раздумывал, отнести ли этого легендарного исполнителя к сибирской волне, и решил, что да, это будет справедливо. Да, он помотался изрядно по городам и весям бывшего СССР, но известность и культовый статус его настигли, когда он находился в Сибири и был хорошо знаком со всеми действующими лицами сибирской панк-сцены. Пожалуй, из всех героев данного материала он единственный, кто имел потенциал стать в нашем роке фигурой, равной Летову. Этаким русским Игги Попом. Это не просто фигура речи. Он тоже, как легендарный американец, устраивал на сцене перфомансы с кровопусканием. Но что-то не сложилось. Видимо, в силу особенностей личности. Свин вот тоже начинал практически одновременно с Цоем, БГ, Кинчевым, но в итоге умер в сомнительном статусе некогда культового, а затем позабытого персонажа.
Но Ник, слава Богу, жив (насчет «здоров» правда не уверен) и продолжает радовать своих, увы, немногочисленных слушателей творчеством. Я не случайно выбрал именно альбом 2001-го года «Падре», а не очевидные «Московские каникулы» или, скажем, «Покойный Мень». Я всегда ценил в музыкантах стремление творчески развиваться, идти в ногу со временем, при этом оставаясь самим собой. И Ник на своих альбомах это демонстрирует. В нулевых и 2010-х он записывался в современном звуке, не чураясь всяких электронных штучек. И альбомы у него имеются куда более экспериментальные по звучанию, чем «Падре». Но в рассматриваемом диске он достиг практически идеального баланса между традицией и экспериментом. Тому подтверждение – органичное звучание его классических номеров, заново аранжированных и записанных, и включенных в альбом: «Филька-Шкворень», «Печальный уличный блюз» и суперхит «Веселись, старуха!». Конечно, мейнстримом Ник не стал, и уже точно не станет, что, в общем-то, хорошо. Но подобный подход заслуживает не меньшего уважения, чем принципиальная позиция записываться в минималистичном гаражном звуке.
В заключении хочется сказать, что я ни в коей мере не призываю ограничиваться только вышеперечисленными альбомами. Напротив! У каждого из этих исполнителей своя дискография, у кого-то солидная, у кого-то скромная, и я думаю, если не все, то многие найдут себе там что-нибудь по душе.
А на сегодня всё, спасибо вам за внимание!