Судьба свела их у подруги. Катя забежала на чаёк с тортом.
Вечер проходил буднично, пока подруга не открыла холодильник и не наткнулась на отдыхающего в нём Брюта.
Внезапно разыгравшееся гостеприимство стало переломным моментом.
Мгновенно собрав полный кворум, подруга разлила пузырьковый дофамин по хрустальным бокалам. Беседа оживилась и перешла на интимные темы.
Вкус шампанского оттеняли консервированным ананасом. Эффект синергии обеспечил стремительное проникновение Брюта в организм девушек, раскрепощая их на ходу. Сердце радостно отстукивало «последний хит».
Пузырьки игриво разбегались по телу. Особенно по телу Кати, заполнив ее без остатка. Первым кайфануло зрение. Предметы троились и разбегались. Кресло под ней скакало лошадкой, пытаясь скинуть седока. Пространство и время стремительно искривлялись.
Катя зависла в небольшой паузе, понимая, что пора бы честь звать.
Пока она вставала, Брют хаотично метался по телу, ища выход. Вертикальное положение ему явно не понравилось, и он стремительно направился вверх.
Катя едва успела добраться до туалета и тут же упала в объятия фарфорового друга.
Вывалила на него всё, что накопилосьза вечер, страстно прижимаясь к нему лбом и грудями. Жуткие звуки, эхом разносящиеся по квартире, изредка прерывались стонами сливного бачка.
Минут через пятнадцать Катя вышла с отпечатком на лбу и пронзительной болью в области продавленной груди. Из-за бледных щёчек выглядывали растерянные глазки. В них читались вопросы ко всем внутренним органам. Голова отказывалась возвращаться к заводским настройкам.
Она открыла входную дверь и впустила сквозняк. За порогом холод съел последние остатки осени. От холода у Кати подгибались и без того непослушные ноги. Небо было в мелких серых облачных клёцках. Ветер, как бы сочувствуя, стонал под карнизом. Где то вдалеке сквернословила загулявшая бабёнка.
Из груди вырвался рваный вздох. Она впустила в себя морозный воздух и побрела домой.
Красиво начавшийся роман с Брютом, был закончен.