- Встать, суд идет! Можете садиться. Вызывается главный свидетель обвинения. Что вы можете сказать по данному делу, господин бывший королевский следователь Держайкис?
- Начну с начала, ваша честь.
- Сделайте милость.
- Тридцать восьмого мартобря, рано утром я обнаружил на крыльце своего дома пару новехоньких сапог. Вот, взгляните. Обувь прекрасного качества, она безупречна! Поверьте, ваша честь, я не бедствую, хоть и давно на пенсии, но позволить себе подобную обувь не могу.
- Да, эти сапоги достойны короля!
- Очень точное замечание, господин секретарь суда. Так вот, я был озадачен. Откуда появился этот подарок? И подарок ли это? Но мысль о взятке я отринул – ведь всем известна моя неподкупность, к тому же я давно отошел от дел. Я расспросил соседей и что же узнал?! – бывший королевский следователь горделиво выпрямился и сделал многозначительную паузу.
- Что же вы узнали, господин Держайкис?
- Многие мои соседи в разное время тоже получали подобные подарки! Это была и мужская и женская, и даже… детская обувь!
- А у меня туфики новаи! – пискнул детский голосок из зала. На малышку грозно шикнула мать и все снова уставились на Держайкиса. Тот дождался тишины и продолжил.
- Всем известно, ваша честь, что единственный башмачник нашего городка – это господин Семьяйкинс, - он указал на дородного мужчину в первом ряду, - его изделия носят все, в том числе и я. Однако, несмотря на все мое уважение, должен сказать, что господин Семьяйкинс не может создать ничего подобного. Прошу прощения, - он поклонился башмачнику.
Тот побагровел и буркнул под нос:
- Получишь ты скидку теперь, как же!
Но Держайкис не обратил внимания. Он наслаждался своим звездным часом.
- Итак, ваша честь, у меня встал вопрос. Кто же этот безумный даритель? Кто этот обувной Микеланджело? Этот Леонардо каблука и бог голенища? – он повернулся и широким театральным жестом указал на тщедушного мужчину, - вот он!
Тот вскочил и замахал руками:
- Наговоры, ваша честь! Наглая ложь! Прошу суд оградить меня от клеветы!
В зале разом загалдели, судья застучал молотком.
- Тишина! Обвиняемый, сядьте! Суд во всем разберется. Господин Держайкис, но ведь господин Кучкили – брадобрей. Почему вы решили, что это он изготавливает обувь превосходного качества и тайно дарит её горожанам?
- Я все поясню, ваша честь. Задавшись вопросом о личности дарителя, я дал понюхать сапоги своей собаке, ищейке по кличке Грозныйкусь. Он сразу взял след и привел меня к жилищу господина Кучкили. Чтобы не быть голословным, я несколько дней наблюдал за ним и его домом, после чего составил отчет. Прилагаю его к материалам обвинения, ваша честь. Кратко поясню – днем господин Кучкили скромный брадобрей, а ночью он шьет прекрасную обувь. Тщательно измерив след будущего владельца, он подбирает наилучший фасон и создает пару обуви, которая больше пристала королевской особе, нежели простому горожанину.
- Но что в этом плохого? Как вы верно заметили, никто из нас не может позволить себе купить такую обувь.
- Плохо здесь то, что из-за своего увлечения господин Кучкили стал вором. Да-да, уважаемый цирюльник, я знаю все. Вы воруете кожу у господина Третиликса, нашего уважаемого владельца скобяной лавки.
- Ах вот это кто! А я с ума схожу, запасы тают, как снег весной! И какая кожа, ваша честь – чистый шелк, а не кожа.
Судья снова стукнул молотком.
- Как я понимаю, вы еще не закончили, уважаемый бывший королевский следователь?
- Вы правы, ваша честь. Я уже хотел завершить расследование и привлечь к суду господина Кучкили за кражу, но у меня снова встал вопрос – а откуда у господина Третиликса запасы кожи и замши такого высокого качества? Я продолжил наблюдение, уже за лавкой кожевенника. Отчет я так же прилагаю к материалам дела. Если вкратце – ему доставляет её… Королевский егерь! Да, господин Храняйкис, именно вы! Я решил не останавливаться на достигнутом, и снова мне на помощь пришел мой верный друг, ищейка Грозныйкусь. Мы вместе выяснили, что господин Храняйкис не только позволяет браконьерствовать в королевском лесу, охотиться на оленей, что строжайше запрещено – у него там целое кожевенное производство. Отходы загрязняют воды реки Завихлюйки, каковая впадает в озеро Накося-Выкуси, на берегу которого, как всем известно, находится дворец самого короля! Я сам видел, как всплыл вверх брюхом драгоценный королевский осётр! – Держайкис прижал руку к груди и склонил голову.
В зале наступила гробовая тишина, несколько дам упали в обморок.
Только через несколько минут судья решился нарушить всеобщее молчание.
- Итак, кхм-кхм… Итак. Суд благодарит вас за проделанную работу, господин бывший королевский следователь. Выйдя на пенсию, вы не позволили себе уйти на покой, и это важно. В самое ближайшее время мы проверим ваши сведения, и виновных будут судить королевским судом. А пока… Что такое, господин Кучкили? Вы что-то хотите сказать в свое оправдание?
- Оправдание? – тщедушный лысый цирюльник встал и приосанился, - мне не в чем оправдываться, - казалось, он стал выше ростом, - никто из вас не знает, что чувствуешь, разворачивая на столе новый крупон. Никто не поймет, каково это провести кончиками пальцев по нежной поверхности юфти или замши, ожидая наития. Что это будет? Крошечные башмачки для маленькой маминой любимицы, уютно и бережно облегающие маленькую ножку? Или крепкие ботинки для сорванца, которые не промокнут в любую слякоть и выдержат все мальчишечьи забавы и путешествия? А может, это будут туфельки, столь изящные, что не стыдно и на балу показаться, и столь надежные, что перейдут по наследству? Не знаете вы трепета, когда надежный острый нож удобно ложится в руку, и скользит по коже, раскраивая точные детали, красивые уже сами по себе. Вам не знаком аромат клея и душевный порыв, с которым создается обувь! Вы не понимаете всей ценности обуви для человека! Чем выше цивилизация – тем лучше обувь у её граждан, тупые вы тупицы, бесчувственные чурбаны! – голос брадобрея дрогнул, на глазах показались слезы. Он закрыл лицо руками и бессвязно бормоча, позволил вывести себя из зала.
Бывши королевский следователь Держайкис пожал плечами.
- Что за фантазии! Башмаколюб какой-то! Но сапожник от бога, клянусь.