История брачных отношений у славян имеет два периода с прямо противоположными установками — от полной свободы до табуирования самой темы. В современном обществе можно наблюдать как одновременно проявляются оба этих полюса.
Отношение церкви к интиму
Информацию о сексуальной жизни в Древней Руси можно узнать о церковных книг. Половой акт признавался только между супругами и только с одной целью — для продолжения рода.
Интим ради удовольствия считался грехом. Потому и существовали запреты и ограничения на то, когда именно супруги могли вступать в интимную связь.
Нельзя было соединяться во время церковных праздников и по святым дням. Воздерживаться от интима рекомендовалось по средам и пятницам, а также в период четырех ежегодных постов: перед Пасхой, перед Рождеством, перед праздником святых Петра и Павла и в течение Филипповой недели. Для того чтобы легче было воздерживаться, парам надлежало спать раздельно.
«Для каждого христианина, мужчины и женщины, хорошо иметь в доме две постели и спать врозь по воскресеньям, праздникам, а также во время святой недели, если иногда кто-то из супругов не в состоянии сдержать себя ради дела Божьего; ибо в эти дни надлежит выказывать сдержанность, а не кататься в похотливой одержимости, подобно свинье в хлеву. От отсутствия сдержанности может взойти злое семя», — говорилось в одной из церковных книг.
Церковь также рекомендовала, в каких позах стоит заниматься любовью: правильная позиция предполагала, что женщина лежит неподвижно, а мужчина находится плашмя поверх нее. На церковнославянском языке это называлось — «на коне».
Церковнослужители выступали против обратной позы, когда женщина находится сверху — таким положением она оскверняла не только своего супруга, но и Бога. По представлениям славян мужчина был создан по образу и подобию Божьему, а женщину сотворили из его ребра, поэтому она всегда занимала подчиненное положение как в жизни.
Несмотря на то что Новый завет предполагал равное наказание за измену и мужчине, и женщине, многие церковнослужители допускали интрижки со стороны мужей. Так, например, святой Василий говорил, что жена имеет право покинуть мужа, только если он изменил ей с замужней девушкой.
За неверность женщину отправляли в монастырь на два года. По истечении этого срока муж решал возвращать ему назад жену или нет. Если же мужчина знал, что его жена грешна, и покрывал этот грех, продолжая оставаться с нею в браке, он также был виновен и становился сводником.
Жестоко карались и молодожены, которые во время свадебного пиршества использовали старославянский обряд, — брались за куриные лапки и разрывали курицу пополам. Олицетворявший лишение девственности обычай был признан "бесовским действом". Во время исповеди каждый должен был отчитаться об интимных делах своих. Попам предписывалось задать мирянам массу вопросов на эту тему, в том числе и такой: "Не влагали ль вы уста и перста свои ближним своим в места непотребные и куда ненадобно?"
Однако, у древних славян мы наблюдаем прямо противоположную точку зрения.
Брак у древних славян
Брачные обычаи древних славян были разными. У полян, кривичей и словен они были более цивилизованными: семьи действовали по предварительному сговору, спрашивали согласия девушки, после чего родители приводили невесту в дом жениха и несли приданое. Несколько жён могли иметь только князья и знать, остальные жили с одной супругой.
При этом ни в одном из племен жены в рабском подчинении мужей не были. Более того, "нелюбимые" жены могли почти официально, не таясь, изменять мужьям. И если находили кавалера, который "предлагал им свое сердце", обещая сделать "главной" женой, древнеславянские барышни меняли супруга.
Для того, чтобы понять как жили предки, интерес представляют более архаичные браки у древлян, родимичей, вятичей и северян. Вплоть до крещения Руси в ряде поселений семьи были коллективными, а в некоторых местах было распространено многожёнство. Существовала также традиция "умыкания невесты" и без сговора.
Даже после принятия христианства такие традиции сохранялись веками. И особенно это касалось традиций, связанных со свадьбой и смертью. Пусть теперь молодых и везли венчаться в храм, это не мешало до XVII века, а в некоторых местах и позже, соблюдать один из самых диких обычаев — право первой ночи, когда то, что должно было совершаться тайно, становилось достоянием всей деревни.
Отголоском коллективного брака в древности, по всей видимости, служили праздники в весенне-летний период, в период священный, посевной. Оттуда всем известная ночь Ивана Купалы, Русальная неделя и многие другие русские праздники, связанные с пробуждением природы после зимней спячки.
Подобные оргиастические ритуалы давали толчок силам природы, человек утрачивал свою индивидуальность и сливался с природой в единое живое целое, как будто изнутри подталкивая землю к плодородию, небо — к дождю, женщину — к рождению детей. Оргия давала древнему человеку возможность создать себя заново, снова выйти из чёрного хаоса плоти, из предформенного состояния сплетенных семян и ветвей, чтобы, омывшись утренней росой, родиться заново.
Вот, например, что пишет о ночи 24 июня игумен Памфил:
Мало не весь град взметётся и взбесится, стучат бубны и глас сопелий и гудут струны, жёнам же и девам плескание и плясание, главам их накивание, устам их неприязнен клич и вопль, всесквернённые песни, бесовская угодия свершахуся, и хребтом их вихляние, и ногам их скакание и топтание; туже есть мужем же и отроком великое прелщение и падение, но яко на женское и девическое шатание блудное им возърение, такоже и жёнам мужатым беззаконное осквернение и девам растление.
До прихода христианства девственность у древних славян не имела совершенно никакой ценности. Как только девочки вступали в период полового созревания, с них снимали детские рубашки и надевали понёву — своеобразную набедренную повязку, знак готовности вступления в активную половую жизнь. С этого момента девочка превращалась в блудницу. Но не в том смысле, к которому мы привыкли, а в смысле, что она могла блуждать, бродить, искать подходящего жениха. Причем чем больше у будущей невесты было партнёров, тем выше она ценилась, тем больше знала и умела. Интересно, что подобные обычаи бытовали не только у славян, но и у народов Северной Африки. В частности подобные традиции сохранились у туарегов. Наличие подобной традиции говорит о том, что в древности у предков славян было почитание Великой Богини, следы которой сохранились в славянской вышивке.
Другим несомненным свидетельством существования богини плодородия является наличие рогатых шапок у славян. Видимо оттуда и пошло выражение «наставить рога». На молодую невесту надевали невысокий головной убор («кичка молодухи») с едва намеченным рогом. После рождения первого ребёнка молодуха, доказав свое плодородие, надевала рогатую кичку или высокий лопатообразный головной убор. Самые длинные рога были на кичке у старейшей женщины рода. В XIX веке ношение кики стало преследоваться православным духовенством — от крестьянок требовали ношение кокошника. Сохранились документы, из которых следует, что священникам строго предписывалось не допускать женщину в кике не только к причастию, но и в церковь.
Подробнее об этом можно почитать в статье про рогатые шапки жкнщин мира >
Что касается беременности — тут тоже было всё под контролем, славяне прекрасно разбирались в травах и знали такие надежные контрацептивы, которые нам и не снились. Так что незамужние девушки могли с радостью отдаться понравившемуся парню в любом удобном для этого месте. Если славянский жених обнаруживал, что его новоявленная жена девственница, он в гневе мог отказаться от неё, ведь это значило, что бедняжка так никому и не приглянулась до свадьбы — значит, порченая.
Нестор Летописец в «Повести временных лет», описывал сцену, как юноши и девушки из разных сел танцевали на лесных полянах, заигрывая друг с другом, частично обнажаясь, переглядываясь и совершая страстные движения телами. Пары, сильно приглянувшиеся друг другу, уединялись, чтобы предаться любви и обменяться перстнями, сговорившись о следующей встрече, которая могла по совместительству оказаться свадьбой.
Первая брачная ночь
Когда юная жена переезжала в дом мужа, родственники провожали её так называемыми соромницкими песнями, в которых детально описывали ей будущую первую брачную ночь и вообще всё, что ждёт её в постели с мужем. Такие песни пели в русских, белорусских и украинских деревнях вплоть до конца XIX века, а по содержанию они были настолько неприличны, что бедные монахи отказывались передавать их текст в летописях, ограничившись лишь, подобно Нестору, фразами вроде «срамословят перед отцами своими».
В постель часто подкладывали предметы, имеющие эротическое значение: полено с сучком, чурбаны, плётку, тряпичных кукол, вожжи. Уже во время пира каждый из присутствующих имел право прижать невесту к стене — "чтобы привыкала".
В покое молодых не оставляли ни на минуту: специальный человек — "клетник" — ездил вокруг амбара, якобы охраняя молодую пару, дружка поминутно кричал: "Чи вже?", пьяные гости интересовались, как идут дела, и плясали, изображая половой акт. Свадьбы имели обыкновение отмечать два-три дня, причем уже во второй день невозможно было найти ни одного трезвого и совсем немногие гости к этому времени не имели половых связей с тремя-четырьмя представителями противоположного пола.
Если дела у жениха шли неважно, то в спальню к молодым запускали более опытную пару — для демонстрации процесса. Если и это не помогало и растерявшийся жених не был в состоянии исполнить долг, в тех регионах, где засвидетельствование девственности невесты в первую брачную ночь было обязательным, начиналось невообразимое.
Первым делом звали "боярина" — старшего на селе, чтобы исправил оплошность жениха. Если его не было, то звали родственников жениха: под Харьковом и под Сумами — дядю или отца, в районе Бреста — старшего брата, в Черниговской области — свата. Звали дружку, приятеля или деверя — мужа сестры, в некоторых сёлах под Житомиром для этого приглашали специального "свадебного музыканта".
В некоторых местностях невеста должна была первую брачную ночь провести с другом жениха, а в некоторых сёлах её клали между опытными мужчинами.
Ранним утром молодых будили шумом, битьём горшков о стену, стуком в дверь, песнями и криками. Молодую жену вели к колодцу — для ритуального умывания. После такой брачной ночи это было необходимо. В произошедшем никто из гостей не видел ничего особенного — всё взрослое население с удовольствием предавалось подобным игрищам на русалии и на Ивана Купалу.
B XVI веке следует искать и истоки странных отношений между зятем и тещей. В ту пору отцы стремились выдать дочерей замуж как можно раньше, девственницами — в 12 — 13 лет. Сердобольные же мамаши, дабы обезопасить своих девочек от фатальных исходов, в первую же брачную ночь сами ложились под зятьев. И затем, продолжая бережно охранять здоровье юных дочек, года 2 — 3 делили ложе и с мужем, и с зятем.
Начало решительной борьбе с грехопадением положила, как водится, дама. Обычай отдавать в первую ночь невесту "на пробу" старосте или старейшине общины был законодательно запрещён княгиней Ольгой в 946 году, после того как она приняла православие. Отныне и навсегда право первой ночи заменялось выкупом. Так было вплоть до закабаления русских крестьян, когда помещики снова вспомнили о праве первой ночи.
Другая дама, Екатерина Великая запретила использование общих бань, повелев строить мыльни раздельные — для мужчин и женщин. До этого времени, бани были только совместные и нетрудно догадаться, что там происходило. Впрочем, с того же времени можно вести отсчет и "основанию" при банях кабинетов и апартаментов для любовных утех.
Согласно историку Безгину В. Б., отголосок древних традиций существовал и в Российской империи. По наблюдениям публициста Серафима Шашкова, «на севере России хозяин, отдавая в наем квартиру, предлагает жильцу свою супругу или дочь, увеличивая, разумеется, при этом квартирную плату». В ряде сел Болховского уезда Орловской губернии существовал обычай почетным гостям (старшине, волостному писарю, судьям, заезжим купцам) предлагать для плотских утех своих жен или невесток, если сын находился в отлучке. При этом прагматичные крестьяне не забывали брать плату за оказанные услуги. В селах Мешкове и Коневке того же уезда бедные крестьяне без смущения посылали своих жен к приказчику, или к какому-либо состоятельному лицу за деньгами на табак или на хлеб, заставляя их расплачиваться своим телом.
Вместе с тем подобные обычаи на Руси сочетались с похоронным обрядом, когда жена по своему добровольному желанию могла взойти на погребальный костер и остаться со своим мужем, и тогда она уносилась вместе с ним в Сваргу пречистую. Готовясь к смерти, она наряжалась в лучшие одежды, пировала и веселилась, радуясь будущей счастливой жизни в небесном мире. Во время церемонии её подносили к воротам, за которыми на дровах и хворосте лежало тело её мужа, поднимали над воротами, и она восклицала, что видит своих умерших родичей и велит скорее вести её к ним.
Бог Ярило, дай нам силы!
Так или иначе, все эти обряды были связаны с Ярилой. У славян, как и у многих других земледельческих народов, существовал фаллический культ бога солнца Ярило, который символизировал плодородие и животворящую силу. Отголоски этого культа можно найти и в Древнем Китае и в Древней Греции и в Древней Индии.
Считалось, что божество света разорвало тьму и хаос с помощью фаллоса, лишив пустой мир девственности и населив его живыми существами. Естественно, мужской репродуктивный орган стал наделяться новыми смыслами и отожествляться с космической силой рождения всего сущего. Славянское название фаллоса — гоило, что значит «оживлять, дарить жизнь». Отныне изображение мужского полового органа являлось символом упорядочивания хаоса, и статуи всех божеств древних славян стали выполняться в форме фаллосов с лицом бога или его атрибутом в верхней части колонны. Обычно такие деревянные скульптуры венчали шапки. Показать славянский идол нет возможности, поскольку подобные изображения находятся под запретом и табуированы современным обществом. Подобный экспонат имеет в музее Новгрода.
Часто так изображали бога весны, солнца и плодородия Ярило. Корень «яр» до сих пор используется в русских, белорусских и украинских словах, обозначающих страсть и силу, а славянский глагол «ярити», наравне с глаголом «гоить» означал движения, совершаемые мужчиной.
Шуточные похороны Ярила, соломенной куклы, сопровождались эротическими игрищами. Ярилов день был одним из важнейших земледельческих календарных праздников (после прихода христианства он стал Юрьевым днём и превратился в церковный праздник).
Самый известный миф о Ярило связан с ним, как с Богом Плодородия. Согласно этому мифу, славяне не всегда возделывали землю и выращивали хлеб. Славяне считали тело Матери Сырой Земли неприкосновенным и не согласились бы причинять ей боль. Но Богиня Земли сама согласилась на то, чтобы её сын Микула Селянович сделал первую борозду, а Ярило посеял первые зерна. С тех пор Ярило почитают Богом Плодородия.
Приехал к нам Зелен Ярило —
Ярый Бог на зелёном коне,
Зелёный, как травушка,
Росистый, как роса.
Привёз жита колос
И от Солнца добрую весть!
Со временем фаллос наделили силой такой мощи, что им можно было осенять, лечить и снимать проклятия. До прихода христианства наши предки никогда не испытывали чувства стыда. Они не знали, что это такое. Более того, древние славяне относились к любым проявлением телесности и сексуальности как к увлекательной игре или как к трепетной драме, основные герои которой — боги, а потом уже все остальные, вроде людей. Несмотря на принятие христианства, фаллический символ сохранился в пасхальном куличе, символе главного новогоднего праздника Славян на весеннее равноденствие.
У славян существовал ритуал по изгнанию засухи — женщины выходили на поле и задирали подолы, чтобы голыми гениталиями возбудить небо, заставив его пролить на землю свое семя — дождь. Известно, что мужчины могли сеять обнажёнными. Считалось, что таким образом они делают землю более плодовитой, делясь своей силой.
Читайте также: