Я сидела за столом в своей комнате и, высунув от усердия кончик языка, рисовала котенка. Простого котенка простым карандашом на простой, простите за каламбур, доске. Позже я собиралась по этому наброску сделать картинку, для чего Колька обещал принести свой выжигательный аппарат «Узор». Под ногами вертелся Север, щенок настоящей якутской лайки, которого папа принес домой совсем недавно со словами:
- Это Проне подарок, он давно хотел такого! Пока у нас поживет, потом я увезу его, - и увидев мои глаза, полные немой мольбы и готовых пролиться слез, добавил, - Я бы и сам рад оставить его, доча, но собаке нужна воля. Это охотничья лайка, ей бегать нужно, у нас дома она только страдать будет!
Я согласно кивнула головой, понимая справедливость папиных слов и радуясь тому, что щенок поживет у нас хоть какое-то время.
Пока я готовила свой рисунок, папа запекал какое-то диковинное мясо, с брусникой и сушеными яблоками, умопомрачительный запах стоял на всю кухню, и волновал не только Севера, которого на кухню не пускали, но и меня. Кроме мяса меня привлекали также и сушеные яблоки, лежавшие на кухонном столе. Свежие в городок привозили редко, а вот сушеных было достаточно много, из них варили компоты, делали варенье. Почему-то просто так есть нам их не разрешали, мотивируя это привычным «п.о.п.а слипнется». Это была универсальная отговорка: «не ешь сухое желе, а то…», «не грызи сухой кисель, а то…», «не трогай сухое молоко, а то…» ну и так далее. Ну и яблоки входили в этот страшный перечень возможного попослипания наряду с курагой и изюмом. Ну это так, небольшое лирическое отступление.
Было 2 ноября, на следующий день, 3 ноября предстоял праздник государственного масштаба для нашей семьи – мамин день рождения.
Раздался звонок в дверь, папа закричал из кухни:
- Доча, открой, это, наверное, дядя Андрей торт принес!
Андрей Викторович, отец моего лучшего друга Кольки и по совместительству коллега мой мамы, увлекался непривычным для мужчин занятием - стряпал торты. Были они (и есть!) очень вкусными, все вокруг были в восторге. В тот день рождения он был украшен особенно – взбитыми сливками, красной смородиной и тертым шоколадом. С ним пришел и Колька, принес обещанный прибор для выжигания:
- Тебе помочь?
- Ага, обязательно помоги!
Отец его ушел, мы остались выжигать картинку, котенка с бантом.
Через какое-то время папа крикнул:
- Наташа, Коля, идите, помогите! Только Севера не пускайте!
Папе потребовалось что-то вытереть, прибрать, мы на это отвлеклись, но вдруг Колька вспомнил, что не выключил свой прибор из розетки. Мы открыли дверь кухни и остолбенели: по всему полу валялись газеты, изодранные в клочья. Прибор для выжигания валялся на ковре, от которого тонкой струйкой поднимался дым. Воняло тлеющей шерстью, запашок еще тот, надо сказать. Я ринулась за виновником этих безобразий, схватив по дороге подушку:
- Вот я тебе сейчас покажу!
Север радостно заскакал, решив, что с ним собираются играть, потом подпрыгнул и вцепился в подушку зубами. Из нее повалились перья, и уже через какое-то время я оказалась вся усыпанная перьями как снегом. Колька засмеялся, но тут же поскользнулся на газетных обрывках и полетел головой вперед. Я в этот момент присела в попытке собрать хоть какой-нибудь мусор, и мой друг влетел своей головой мне прямо в лицо. Искры посыпались из глаз, я села и заревела. На мой рёв выскочил папа, подбежал ко мне:
- Доча, что с тобой?!
Север же, не будь дурак, почуяв, что вход в заветную кухню открыт, забежал прямо туда. Папа заорал:
- Север! Ко мне! – и пихнул Кольку, - Быстро беги туда, выгони собаку из кухни!
Но мальчик не успел, через несколько секунд мы услышали его голос:
- Нет, Север, нет! Дядя Игнааат!
Тут из кухни выскочил веселый Север с куском мяса в зубах, политый сверху уже полуостывшим жиром, за ним как на коньках, выкатился Колька. В руках у него были кусочки сушеных яблок:
- Я не успел его остановить! Вот, только яблоки сумел отобрать!
Папа ринулся за щенком, но не устоял на ногах, плюхнулся и в падении задел тумбу, на которой стоял тот самый шикарный торт…
И практически сразу раздался звонок в дверь. Это пришла мама.
В общем, маминому изумленному взору предстала дивная картина. Весь пол был усеян клочками порванных газет, сверху над которыми летали перья из подушки. Посередине комнаты на прожжённом ковре сидела зареванная дочь с уже налившимся синяком под глазом, а её лучший друг скромно притулился на краешке дивана с сушеными яблоками в руках. Взлохмаченный муж гонялся за щенком, шерсть которого подозрительно слиплась и пахла вкусным запеченным мясом. Причем лицо мужа было в белой пене, как будто он собирался бриться. И только внимательно присмотревшись, мама поняла, что это вовсе не пена для бритья, а взбитые сливки с торта…
Наверное, любая женщина просто заплакала бы: завтра гости, а тут такое. Любая, но не моя мама. Она посмотрела на нас и стала смеяться. Через минуту мы смеялись уже все вместе, а через час, пили чай с остатками торта на чисто убранной кухне.
…Как же мне тебя не хватает, мама. Твой пятый день рождения без тебя…
P.S. Котенка мы тогда так и не выжгли