Повесть “Звёздочка” глава 68
В четверг Люба Лысова к семи часам вечера легла в гинекологию. Положили её в седьмую палату. “Хорошо, что хоть не в палату номер шесть” — проходя мимо которой подумала она. Она робко зашла в свою палату, молча поздоровалась кивком головы, женщины в ответ тоже кивнули ей. В палате на восемь коек, пять из них были заняты.
Люба прошла к свободной кровати справа у окна. Поставив на тумбочку авоську, она стала раскладывать гигиенические принадлежности в выдвижной ящик. Книгу и кружку с ложкой оставила на тумбочке.
Соседка слева предупредила:
— Тут тараканы ходьмя ходят ты бы хоть кружку-то газеткой прикрыла. — потом оглядев оценивающе с ног до головы Лысову спросила. — Что замуж не берут?
— Берут.
— А чего тогда без обручалки на аборт пришла? — полюбопытствовала соседка. Присутствующие в палате прислушались к их разговору.
— А без кольца нельзя что ли? — переспросила Люба.
— Можно, но на размышления наводит. Меня кстати Раей зовут.
— А я Люба, — представилась Лысова неохотно. Болтовня Раисы начала её раздражать.
— Вот и познакомились, — довольно произнесла Раиса.
Люба расправила постель и легла ногами к окну, а лицом к стене, раскрыв книгу она сделала вид что читает. Соседке явно было скучно, и она полюбопытствовала:
— Что хоть у тебя за книга? Смотрю, уткнулась, а страницы не переворачиваешь.
— “Преступление и наказание”, — ответила раздражённо Лысова.
— Во-о, Достоевский для таких как мы её и написал. — неожиданно сделала вывод Раиса.
— В смысле? — переспросила Люба, недопонимая о чём идёт речь.
— Ну так сначала аборты делаем, а потом лечимся да родить не можем. — со знанием дела ответила ей соседка. — Ты я смотрю первый раз тут?
— Да, — уткнувшись в книгу ответила Люба.
— А где первый там и второй. — вздохнула Рая. — Я вот дочь родила, а второй раз забеременела, да выскоблила. А теперь муж сына хочет, а я не могу — скидываю. И на курорт в Нальчик три года подряд ездила, а толку ноль — ничего не помогает. А тут обрадовалась живот расти начал, а это фиброма. Вот тебе и наказание за преступление. Бог не даёт таким как я детей, да я и не в обиде. Задним-то умом понимаю — сама виновата. Муж говорил: рожай, а я побоялась...
Люба слушала её молча. “Кого-кого, а меня это не коснётся...” — она твердила мысленно, как будто это спасёт её.
***
Утром её первую позвали на операцию. Люба пошла, не осознавая какие испытания её ждут. Время остановилось. Казалось, что избавление от беременности не закончится никогда. От боли она кусала свою правую щеку зубами, чтобы не закричать.
“Да что же это такое?! Не могу больше, не могу...” — она ненавидела ребёнка внутри себя, из-за которого ей приходится терпеть эти муки.
Когда экзекуция закончилась, она встала с трудом. Тошнота подступила к горлу.
— Сама дойдёшь, или проводить? — спросила врач.
— Дойду, — сказала она, выходя из операционной брезгливо сжимая между ног серую тряпку, которая норовила выпасть.
Держась рукой за стены, она добралась до палаты. Шаркая ногами в больничных шлёпанцах, дошла до своей кровати и легла, провалившись в бездну. Запах нашатыря вернул сознание и её стало выворачивать изнутри. Медсестра ушла, а санитарка поставила утку и прикрикнула:
— Ишь чё всё мне тут укатала. Вас много, а я одна. — бурча себе под нос. — Ноги перед мужиками раздвигают, а мне убирай потом за ними. Себя мают и меня. Что за молодёжь такая пошла, торопятся бабами стать.
— Ладно, не ворчи, Петровна. Что ты до неё докопалась? — заступилась Раиса за Лысову.
Петровна махнула рукой уходя:
— Да ну вас... — задержавшись в дверях, она обернулась, взглянув на Любу наказала. — Легче станет, утку помоешь и мне отдашь. Поняла?
— Да иди уж ты, — выговорила ей Рая. — Видишь, как её выворачивает, нашла время нотации читать... Кому нужна твоя утка, домой к себе она её не утащит.
Люба лежала на левом боку, придерживая эмалированную утку руками у своего подбородка. В душе она костерила своего жениха: “Мама родная-а, да чтобы я хоть ещё раз Лёвке дала. Удовольствия никакого, одни муки... Ему сладость, а мне... Знать бы раньше, так близко бы к себе не подпустила”.
Часа через два ей стало легче, и она забылась ненадолго в полусне. “Выскоблила ты своё счастье, Любка-а!” — услышала она и очнулась. Рая смотрела на неё, вопрошая:
— Ну как, полегчало?
— Немного... А почему мне так плохо-то?
— А ты как думала, аборт-то наживую делают, чтобы не повадно было от детишек своих избавляться.
— Знать бы раньше, — с сожалением произнесла Лысова.
— А ты и не спрашивала, а я пугать не стала. — призналась Рая. — Думала раз пришла сюда то знаешь. На вид-то ты уж не такая молоденькая...
Любка вспылила:
— Как это? Да мне всего-то двадцать три.
— Не всего, а уже. — возразила ей Рая. — А в двадцать пять уж старородящей будешь, если родить сможешь. Тьфу-тьфу-тьфу... — сплюнув через левое плечо, добавила. — Рожать-то вовремя нужно, чем старше, тем тяжелее.
— Я после такого совсем к себе своего не подпущу, — решительно заявила Люба.
— Это все говорят, а потом как от задницы отойдёт, так сразу про всё забывают. Которых скоблят и скоблят, а им нипочём... — Рая задумалась и сожалея произнесла. — Жалко, что ты к Файке в смену попала, она ни хрена уже не видит. Как-только её ещё держат тут, уж на пенсии давно, а всё робит. Я-то тоже через её руки прошла...
© 03.11.2020 Елена Халдина
на фото автор, г. Челябинск, Кировка, 1 мая 2014 г.
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение 69 Держись от него подальше
Предыдущая глава 67 Не могу я опуститься в его глазах
Прочесть "Мать звезды" и "Звёздочка"
Рассказы из книги "Деревенские посиделки"