Ленка Каблукова не могла найти себе места: её муж Наум завёл страницу в соцсети. Нет, у самой Ленки давно имелись аккаунты на всех популярных сайтах, но чтобы Наум… Он же всегда посмеивался над женой, любующейся своим интернет-профилем чаще, чем собственным отражением в зеркале. Нужно сказать, что вечно занятый на работе супруг и не помышлял о регистрации на подобных ресурсах, пока его подчинённый и по совместительству друг Стасик не натворил дел в офисном компе. Не обнаружив Стасика на рабочем месте, Наум принялся ему звонить, но тот не отвечал. Кто-то из сотрудников ляпнул, что вернуть его к делам служебным можно через соцсеть, там, для сообщений Стасик всегда доступен. Взбесившийся Наум создал аккаунт, и всего через несколько минут в кабинете с виноватым видом появился Стасик. А вечером сам Наум с не менее виноватой физиономией отчитывался перед женой за неизвестно откуда взявшихся подруг.
– Да сотрудницы это, – оправдывался он.
– А разве не ты говорил, что они все пенсионного возраста? – ухмылялась Ленка.
Но Наум продолжал оправдываться, он и сам недоумевал, почему некоторые из добавившихся в друзья женщин, на фото выглядели в два разе моложе своих оригиналов.
Ленка впала в депрессию, и даже стрессоустойчивая подружка Машка не в состоянии была её успокоить.
– Не парься, половина из этих девушек боты, – внушала она Ленке, но та, насупившись, причитала.
– Знаю я, таких. Муж соседки тоже уверял, что переписывается с ботом, пока эта ботиня не родила.
Всегда находчивая Машка не знала, чем возразить. Зато Ленку внезапно посетила хитрая мысль, её она и озвучила Науму при первой возможности.
– Я отстану от тебя с подозрениями, – притворно ласковым голосом произнесла она во время домашнего ужина, – в конце концов, ты же не ревнуешь меня к каждому смайлику, но не удивляйся, если тебе в личку примется писать красивая незнакомка. Возможно, это буду я.
Ленка почти ликовала, что выискала способ держать мужа в узде, однако тот и бровью не повёл.
– За любой из них могу скрываться я, ты понял? – повторила она и, поймав во взгляде Наума нечто, похожее на возмущение, удовлетворённо замолкла.
Позже она рассказала Машке о ловушке, и та аплодировала ей, пока Ленка не выдала, что намерена осуществить задуманное. Она задумала создать фейковую интернет-страничку красотки. Согласно коварному плану подсадная красотка должна была добавиться мужу в друзья. Коварство задумки заключалось в том, что Ленка решила сделать фейк реально существующей девушки, причём Науму знакомой, но при этом не имеющей аккаунтов в сети, помимо левого, Ленкой и слепленного. Плюшкина Дося, как никто подходила для этой роли. Дося – одноклассница Наума, хорошо известная Ленке, всегда была в него влюблена, а вот на Наумового друга Стасика внимания не обращала. Из-за этой истории с невзаимностями Плюшкина пропала с поля зрения друзей, и никто толком о ней ничего не знал. Ленка разве что узнала кое-что, и то случайно. Для достижения Ленкиного плана, Досю требовалось апгрейдить. В жизни, по мнению Ленки, она была так себе: лохушка, с вечным пучком волос на макушке и не в меру говорливая. Ленка от души нафотошопившись, из невзрачной утицы Доси Плюшкиной сваяла Авдотью ИнстаПлюшкину, с повадками селезня, в самый разгар брачных игр. Селезень Дося ИнстаПлюшкина к выходу на спецзадание по спасению семьи Каблуковых был готов и полностью экипирован. От раскатанных, точно скалкой, губ и бровей эпохи застоя до кончиков напедикюренных коготков. В полночь выходного дня Дося отправила Науму Каблукову заявку в друзья. Тот подтвердил, что они с Досей друзья и забыл про неё тут же. Спустя несколько дней, Плюшкина о себе напомнила. Наум как раз перекусывал в офисе, рядом возился с принтером Стасик.
– Оба, со мной, по ходу, Плюшкина флиртует! – воскликнул Наум, прочитав с телефона неоднозначное послание, – дичь какую-то пишет.
Стасик затрясся:
– Дося Плюшкина? Дай на неё взглянуть.
Фотографиями дело не ограничилось: весь день Стасик без конца спрашивал, не написала ли Плюшкина ещё что-нибудь. Наум вспылил:
– С чего ей писать, если я не отвечаю!
– Давай я отвечу, от своего имени я не могу – пошлёт, а от твоего пообщался бы.
Наум и сам готов был его послать, однако сдержался. Стасик надоедал, напоминая, что Наум с Ленкой сами предлагали подумать ему о второй половинке.
Аргумент был весомым, ведь в случае обнаружения переписки, Наум не пострадает – судьбу друга устраивал. Наум сдался:
– Переписывайся, и чтобы сознался во всём, как только Плюшкина согласится встретиться!
Осчастливенный на всю голову Стасик затараторил пальцами по кнопкам дисплея. Тараторил неделю, всё чаще отсаживаясь от Наума подальше и не посвящая в подробности переписки, пока однажды не выдал торжественно:
– Всё, уломал Плюшкину, встречаемся завтра в ресторане!
– Наконец-то, поздравляю!
– Ты идёшь со мной, будем вместе объясняться.
– Нет, вы уж как-нибудь без меня, – отнекивался Наум.
Стасик был настойчив. Даже принтеры и сканеры отремонтировал, неработающие около года, что возымело действие, пробудив в Науме желание помочь другу.
Ленка места себе не находила. Флирт она ещё способна была простить Науму, тем более что сама спровоцировала, но свидания от Наума она никак не ожидала. Ленка решилась: она пойдёт на встречу, и даже ресторан сама выберет. И блюдо тоже сама – утку по-пекински. Утку, потому что завуалированный намёк на историю с Плюшкиной, а по-пекински, потому что Наум любит этот кулинарный шедевр. В пятничный вечер, в коей якобы Плюшкина и якобы Наум, условились о свидании, Каблуковы нервничали. Ленка накануне объявила, что пойдёт в театр, а Наум, позвонив с работы, предупредил, что задержится. Ни в какой театр она, конечно же, не собиралась, а прихорашивалась перед встречей с Наумом. Прихорашиванием, правда, это трудно было назвать. Слегка подвела тёмным карандашом зарёванные глаза, надела полупрозрачное длинное платье, из тех, что любую женщину, превратят в загадочную и неуязвимую.
Когда Ленка, стуча высоченными каблуками, вошла в зал, Наума и Стасика, словно пригнуло. Наума от внезапной догадки, что никакой ИнстаПлюшкиной не существует, а Стасика из страха за друга. Стасик наивно дожидался прихода Доси, и раздосадовано поглядывал на Ленку, что подсела за стол и нагло приняла от официанта тарелку с салатом. Не притрагиваясь к еде, сидящие напротив друг друга Каблуковы обменивались не взглядами, а шуроповёртами, медленно вворачивая обоюдно возникшие вопросы. Стасик вертел из стороны в сторону головой, отпивая из бокала вино – Плюшкина не появлялась. С расстройства он даже придрался к официанту, пожаловавшись на несвежесть салата. Ленка присоединилась и заявила, что слишком громкая музыка в зале мешает нормальному общению, хотя все трое молчали. Официант, явившись на кухню, обрушился на отдыхавшую напарницу Досю.
– Плюшкина, хватит прохлаждаться, тащи утку, я к тем троим больше не пойду ни за какие чаевые!
Плюшкина, отложила сканворд, поправила передник, и, прихватив поднос с заказом, направилась в зал. По мере приближения Плюшкиной к столу заказчиков, глаза её округлялись, а захмелевшая физиономия Стасика, приметившего её, расплывалась в победоносной улыбке. Когда Плюшкина поставила блюдо на стол, Стасик вскричал:
– Я знал, Авдотья, что ты придёшь и не с пустыми руками!
Напрасно Стасик пытался его урезонить, шепча, что появление Плюшкиной всего лишь стечение обстоятельств, а переписку Ленка подстроила. Стасик припадал на одно колено, объяснялся Плюшкиной в любви, и в порыве страсти порвал утку на части. Внутри утки красовался самый настоящий каблук – Ленкин каблук. Она заранее договорилась с шеф-поваром насчёт такого необычного ингредиента, убедив того, что запекание каблука – давнее семейная традиция. Стасик сперва ошарашенно таращился на каблук, а потом, хлопнув себя по макушке, повеселел. Взял каблук в руки, прижал к сердцу и выпалил ничего не понимающей Плюшкиной:
– Согласен на всё, моя королева!
Каблуковы покидали ресторан: Ленка твёрдым ритмичным шагом и следом за ней, едва не поскальзывающийся на гладком полу, Наум.
– Правда круто, с Плюшкиной и Стасиком получилось? Да, Лен?
– Дома обсудим, не отставай! – отвечала на ходу Ленка.
Доносящаяся из зала музыка становилась всё тише и тише, а стук Ленкиных каблуков всё громче и громче. Науму даже почудилось, что это не каблуки вовсе, а соло-барабанщик, затмив струнные и клавишные, отрывается на его нервах. Наум, вздохнул и принялся в такт каблукам насвистывать: «Фьють-фьють-фьють…».