Тот факт, что мне лень перефоткивать картинку, удачно совпал сегодня с тем фактом, что так она даже лучше иллюстрирует данную историю.
Как-то двое ребят (чтобы не палить, что Баркас с Коляном, назовём их Фрегатом и Толяном) поднабарыжили немного денег и свалили в Питер к лучшей жизни. Сначала им казалось, что они раньше времени попали в наркоманский рай. Употреблять можно было всё на свете и очень сильно дешевле, чем в Уфе. Хату нашли почти сразу. Там, говорят, до них какой-то художник повесился. И осталась от него только полуметровая жёлто-красная статуя Ганеши. Вот. Ну, а поскольку город возможностей – как-то устроились, наладили каналы (с каналами проблем, как известно, в Питере нет) и стали жить-поживать. Но то, к чему они так стремились, их и сгубило. Если в Уфе при недостатке денег, веществ и кислорода, вдоволь было не разгуляться, поэтому приходилось хотя бы иногда трезветь и подрабатывать, ненадолго вписывая или хоть втискивая себя в общество, то Питер разлагал по полной. Паровоз летел вперёд уверенно, и остановки не предвиделось. Колёса вовсю крутились, пламя из топки обжигало ноздри, работы не было, долбила паранойя, «а жизнь – весёлый карнавал». Я в это время вообще бездарно прозябал в Башкирии.
Внезапно всплыло это вечно печалящее обстоятельство, что надо платить за хату. Лично я, несомненно, концепцию арендной платы считаю глубоко негуманной. Но люди, у которых парни снимали жильё, кажись, придерживались несколько иной позиции – так что деваться было некуда. Надо было искать, или что украсть, или – что продать. Все места, позволяющие так быстро наворовать на нужную сумму, понятно, давно были заняты местными, а продавать и подавно было нечего. Но тут Толю настигла очередная волна безумия, принесшая с собой депрессию, паранойю и офигительную идею по обогащению.
«Ложимся мы», - рассказывал потом Фрегат, - «спать в этой хате. И через несколько минут мне Толян говорит: «Слышь… А Ганеша-то… шевелится!..»
И я смотрю,.. а он внатурь шевелится! И так не по себе стаёт. И спать неохота. А тут мы думали-думали, откуда денег взять, а Толян догнал: «Этот Ганеша… Он же из лунного камня сделан. Это реально бешеных бабок стоит! Он весит дохренищи!»».
Подняли статую. Прикинули вес. Очень было похоже на «дохренищи». Прикинули стоимость. Тоже нехило получалось. Пошли продавать.
И вот: идут по северной Пальмире два «башкира», тащат тяжеленную статэтку с треть человеческого роста в индийский магазин, чтоб тамошнему персоналу сделать классическое предложение «Купи слона!». Причём «слона купить» предлагалось за пару сотен тысяч. Лунный же камень, хрен ли!
В индийском магазине их с этим предложением отчего-то крайне мягко, но послали к порочной родительнице. Благо, Питер большой, и в нём индийских магазинов немногим меньше, чем божеств в соответствующем пантеоне. Потащили слоняру дальше по городу. Но во втором магазине были посланы на лингам, а в третьем – направлены в йони, после чего было принято решение о целесообразности применения метода прямых продаж на улицах. Прохожие (даже со слов Фрегата) шарахались от них, как от чумных, Ганешу не хотел никто. Срок внесения арендной платы неумолимо иссякал, вращая колесо сансары туда же, куда и колесо Фортуны: в сторону, совсем не нужную. Магазине в пятом или шестом, когда уже цена и так была донельзя сброшена, кто-то из продавцов над горемычными слоноводами сжалился, отколупав с Ганеши небольшой кусочек краски и продемонстрировав наглядно, что истукан сделан из гипса, и пара тысяч – самая мощная ему цена в базарный день.
Уныло поплелись в пока ещё свою квартиру парни. Ганеша, бог достатка и торговли, объегорил их, превратив лунный свет в грязь, а мечты – в сущность всего на свете: в шуньяту.