«А родом Михайло — мещанский сын, из Иркутскова города, слободы заречные.
— Ой ты, Михайло Саламатов, мещанский сын! А и чем нам, купцам, тебя, Михайлу, жаловать, Прошёл бы ты, Михайло, караулы строгие, заставы-шланбомы крепкие, рогатки железные? Отвёз бы, Михайло, слёзную грамоту Его Царскому Величеству на злого начальника генерала Пестелева, с Трескиным губернатором, Скурлатом немилостивым да лютым исправником Лоскутовым?..»
Сибирская былина о том, как правды и справедливости в прошлых веках искали. О Михаиле Саламатове, «мещанском сыне», жившем в Иркутске в годы правления Александра, избавившем от правления генерал-губернатора Пестеля, отца знаменитого декабриста.
Пестель властвовал Сибирью безоглядно и безжалостно. Челобитья слезные в Петербург перехватывал, а челобитчиков с подельниками мордовал. «Енисейский городничий катался по городу на чиновниках за то, что они осмелились написать просьбу об его смене» (Корф). «Лоскутов дошёл до такой необузданности и смелости, что высек нижнеудинского протоиерея Орлова плетьми» (Ядринцев). И чтобы не перехватил никто новые жалобы отправился иркутский мещанин Саламатов в 1818 году в столицу через Китай, сибирскую тайгу и киргизские степи.
Про то и былину земляки ему сложили. Полюбуйтесь высоким былинным слогом...
«Наобедь Саламатов коня кормил, в полуночь Саламатов коня седлал, в глухую ночь со двора съехал. Уздечка у Мишуты в пятьдесят рублей, Седельцо под Мишутою в пятьдесят рублей, Коню под Мишутою цены нет, плачены многие тысячи.
Проехал Мишута караулы строгие, заставы-шлонбомы крепкие, рогатки железные: Команды Мишуту не учуяли, заставы Мишуту продрёмили, и огатные казаки глазами прохлопали.
Скочил Мишута на Свято-море, на славный Байкал-озеро, со Свята-моря на Шилку-реку, с Шилки-реки на Амур-реку, с Амур-реки в Китай-пески, ехал Мишута три года, три года, три месяца, три месяца, да три дня, три дня да три часа, три часа с тремя минутами.
Он ехал, с седельца не слазивал, на мать сыру-землю не прилягивал. Ехал Мишута песками китайскими, ехал Мишута лесами сибирскими. Ему частые звёздочки посвечивали, его дикие звери не трогали, киргиз-народ не обидели.
Приехал Мишута на Яик-реку, с Яик-реки на Волгу-реку, с Волги-реки на Москву-реку,а там ко славному городу Питеру.
Бил челом Его Царскому Величеству Государю Императору Александру Павловичу на злого начальника генерала Пестелева с Трескиным губернатором, Скурлатом немилостивым, да с лютым исправником Лоскутовым.
Как принял Его Царское Величество Государь Император Александр Павлович бумагу золотой обрез, ярлык скорописчатый, челобитье Сибирское — Опечалился Государь, затуманился, повесил па правое плечо головушку, уронил слезу жемчужную на шелковую бороду.
— Ахти мне, купцы сибирские, иркутские, томские, тобольские! А вы мне, Царю, до сердца дошли. Досюль я правды сибирские не видывал. А ноне правда — жива — в глазах стоит, в глазах стоит, слезу точит, кулаком утирается. Исполать тебе, Михайло Саламатов сын, что довёз ты слёзную грамоту, таё ли правду сибирскую. Чем тебя, Михайлу, жаловать? Дам тебе, Михайле, шубу соболиную, шапку бобровую, и еру красна золота, меру чиста серебра, меру скатного жемчуга, цветного каменья по душе бери.
Ещё тебя, Михайлу, пожалую: садись, Михайло, со мною за один стол. Ешь со мною с одного блюда, пей вино из одно стаканчика! Чтобы знали все люди русские, каково Царь правду чествует!
Отвечал Михайло Саламатов-сын:
— Я на жалованьи благодарствую, на почестьи поклон кладу, целую руку царскую. Не надоть мне шубы соболиные, шапки бобровые, красного золота, чистого серебра, цветного каменья, скатного жемчуга. Я на жалованьи благодарствую, на почестьи поклон кладу, не сумею, мужик, за царским столом сидеть, оробею, мужик, есть с блюда царского, пить вино из стакана государева.
Ты пожалуй меня, православный царь, твоё Царское Величество Государь Александр Павлович! Суди-казни злого начальника, генерала Пестелева, с Трескиным губернатором, Скурлатом немилостивым да лютым исправником Лоскутовым. На том тебе челом бьём, на том благодарствуем, иные награды не ищемо: награда будет от Бога на небеси, от Пресвятой Богородицы Абалацкия.
Не громы прорыкали, не турманы всколыхнулись, Не окиян-море взбушевалося, Молвил слово православный Царь.
— А где мои слуги верные, господа князи, бояре, фермаршалы? Вы седлайте борзых коней, Выезжайте во Иркутск-город, судите злого начальника генерала Пестелева, Трескина губернатора, Скурлата немилостива, да лютого исправника Лоскутова. А будет генералу Пестелеву — срубить буйну голову. А будет Трескину, губернатору — ехать в остроги Колымские. А будет исправнику Лоскутову — копать руды нерчинские. Чтобы Царёву правду помнили, царёву имени чествовали, царёвы слова слушали, царёвой казны не зорили, царёв народ не обидели.
На том мы, купцы сибирские Иркутские, томские, тобольские, и олебствуем Спасу Милосердному, Пресвятой Абалацкой Богородице. На том мы купцы, честь-хвалу воздаём, славу поём, благодарствуем Его Царскому Величеству Государю Императору Александру Павловичу. На том мы, купцы сибирские, поминаем память вечную мещанину Михайле Саламатову — от мира не отказчику, за мир честному стояльщику, что отыскал, Михайло, правду царскую, оправдал правду сибирскую!»
