Наше с Аней сотрудничество продлилось полтора года.
Мы занимались с ней индивидуально. Позже ко мне пришла заниматься девочка из ее класса и я попробовала обьединить их в группу. Вышло так себе - Аня, конечно, была рада заниматься с подружкой и стала еще смелее. Но подружка пришла к нам в конце года, весной - тут и контрольные, и тесты, все ужасы школы вместе взятые. А тут еще и дополнительный английский. И без того шаткое здоровье девочки не выдержало такой нагрузки. Бедолага загремела в больницу и нам пришлось попрощаться.
В другую группу Аню перевести не удалось. Передать другому преподавателю тоже было нельзя - Аня просилась заниматься именно со мной. Ей было страшно знакомиться с новыми людьми. Так мы худо-бедно дотянули до июня и я отпустила всех на каникулы.
Пришёл сентябрь, я вышла из отпуска и составила рабочее расписание. Аня так и занималась индивидуально, делала определенные успехи. Она хорошо схватывала грамматику, запоминала слова, неплохо писала тексты. Но говорить ей было очень сложно.
Сложно было и мне. Перед каждым занятием с ней я чувствовала себя... неуютно. Некомфортно. На душе будто лежал тяжелённый камень. Хоть Аня и делала успехи, я понимала, что она может больше. Наши занятия свелись к рутине, которой девочка больше не боялась, и которая меня душила. Я хотела идти дальше, помочь Ане развиваться, но понимала, что давить на неё я не могу. Аня идёт ровно в том темпе, в котором может, и это ее право.
Было хорошо видно, что настоящая проблема Ани лежит не в сложностях английской грамматики, а далеко за пределами моих преподавательских компетенций. Да, каждый учитель - немного психолог, но здесь была нужна помощь «много» психолога.
У меня не было сил сломать колесо, в которое мы обе с ней угодили. Год выдался непростой, а к прошлой зиме я сама выгорела полностью. У меня совершенно не было сил нырять в чужой океан проблем и за волосы вытаскивать утопцев. Меня хватало только на проведение уроков и обучения детей плановым знаниям. В разговоре с Аниной мамой я отмечала позитивные стороны девочки, рассказывала о ее вполне заслуженных успехах. Мама знала о замкнутости Ани и была рада, что она стала гораздо увереннее и самостоятельнее.
Но этого было недостаточно.
Можно пожурить ребёнка за невыученное правило. Но ругать его за то, что он пуглив и замкнут нельзя. Как бы мне ни было морально тяжело, бросить ученика посреди года мне казалось совершенно неправильным - к тому же, у меня не было ни одной четкой причины этого делать. Домашнее задание есть, на уроки ходит, оплата вовремя. Отправить маму с дочкой к психологу я тоже не могла - как говорится, совет свой сам себе посоветуй. Я была им чужим человеком. Обращение к психологу - да и любому врачу вообще - дело сугубо личное. Поэтому мы продолжали заниматься и я изо всех оставшихся сил старалась Ане помочь.
Пока не пришла весна, коронавирус и удаленка. Вот тут-то и произошло самое интересное.
_______________________
_______________________
Ставь палец вверх, если было интересно!
Мало, хочу больше интересностей и полезностей!