Вопрос в основном к тем, кто поминал Кирилла (Гундяева) патриархом до 2016 года - протрезвел, но не покаялся.
Современная публичная экуменистская ересь Кирилла о едином "боге" с мусульманами превзошла ересь осужденного Вселенскими Соборами древнего еретика Ария, который оспаривал "несотворенна, единосущна Отцу" Сына Божия.
Неопровержимое доказательство начала этой ереси датировано как минимум 2011 годом, с посещения великим господином-сковородином мечети в Баку, где он провозгласил мусульман братьями от лица всей РПЦ. Это транслировалось на всю страну (ролик в открытом доступе).
Там были и совместные заявления с муфтиями и прочие вопиющие канонические преступления = всё задолго до ватиканского селфи в Гаване.
Сравним эти события с цитатой древнего историка, который описывает арианство:
"Арианство началось с мощью, обещавшей большое будущее, и через несколько лет казалось, что на Востоке нет равного претендента на господство. Однако его сила надломилась в момент собрания собора, увянув от всеобщего осуждения христианского мира".
Если заменить термин "арианство" на "экумена" - нам будет не хватать лишь одного - собрания Поместного собора и всеобщего осуждения христианского мира, начатки которого, наконец-то, стали проявляться в церковном обществе. Слава Господу Богу!
До осуждения Ария на Соборе, тысячи мирян держались арианских епископов, точно также как сегодня большинство продолжает мнить себя православными, поминая Кирилла патриархом.
После осуждения Ария на Никейском Соборе в 325 году многие покаялись, а многие просто не дожили и по факту остались в истории Церкви осужденными как последователи арианской ереси, чем сегодня рискуют пребывающие в общении с экуменой.
Так вот и вопрос: праведно ли мнение, что до 2016 года Кирилла допустимо (канонично) было поминать патриархом?
Ведь, оно означает, что нет нужды в покаянии за этот помин. Отсюда, появляются новоиспеченные "праведники" и "праведницы", вещающие о церковной икономии и не ставящие себе в вину, что именно по нашим общим грехам и лицемерию Господь попустил мерзость запустения на святом месте, какого в истории Русской Православной Церкви не бывало.