Леха Маленький
Леха маленький. Человек постоянно улыбающийся. По поводу и без повода. Человечек – малыш, и как все люди маленького роста – необычайно амбициозный тип.
Леха научил играть на гитаре, огромное количество своих друзей и знакомых. Они, как зачарованные магической энергией удава - кролики, смотрели, не отрываясь - на Лехины пальцы, бегающие по грифу гитары и попавшие по собственной воле, под волшебные звуки музыки, как белка под асфальтовый каток, рассматривали узоры на разноцветной Лехиной рубахе.
Юный гитарист не был тупым технарем, играющим на скорость, без ума и задоринки, хотя и прошел классическую школу игры на гитаре. Он принципиально не учувствовал в состязании роботов – гитаристов. Более того, он честно, не из-под палки, окончил музыкальную школу, освоив, кроме гитары, еще пару смычковых инструментов для общего развития.
Сочинять песни, Леха начал еще в том, нежном возрасте, когда день кажется ночью, а солнце печет блины. Когда ветер гуляет в голове и хочется бежать на улицу, в толпу таких же, как ты, сосредоточенных мальчишек. Когда единственный на весь микрорайон, футбольный мячик, обязывает его счастливого владельца, стоять на вытоптанной опушке парка, с импровизированными воротами из четырех школьных ранцев, стоять до конца. До последнего маленького футболиста. «А дай мне поиграть», - кричит кудрявый мальчишка, с зеленой соплей под носом, владельцу круглого сокровища. И владелец, по не писаному закону гор, не может отказать даже самому мелкому шкету из шкетов. Иначе, паренек, потеряет авторитет, с таким трудом завоеванный, самим фактом наличия у него футбольного мяча.
Леха сидел дома, в проходной комнате, с младшей сестрой и строгой мамой, и осваивал очередной инструмент, когда его кореша, бегали на пруд, ловить головастиков. Из Лехи, мама делала классического музыканта. Она хотела видеть своего маленького, да удаленького сынулю, в составе Большого оркестра консерватории. Или, на худой конец, в каком-нибудь Оркестре Центрального телевидения и радио.
У парня всегда были правильные гитары. У него был явный талант. И если прибавить к выдающейся Лехиной игре на гитаре, еще и приятный его баритончик – получалась ядреная смесь из молодости и опыта. Как раз, то, что нужно преданному слушателю в турецком свитере «бойз», из 90 -х годов. Как раз то, что поют под гитарку, на лавочке, во дворе, прыщавые подростки, запивая блеяние чуть охрипших голосов - узбекским портвешком. Леха маленький, был не меньше Цоя, для своего района.
Когда Леха, получил в цепкие лапы, свою первую электрическую гитару, он на какое-то время сошел с ума. Он спал с ней, бережно укутывая ее пледом. Он сдувал с нее пылинки. Использовал ее лучшие качества. Леха для себя решил – никакой акустики, только электричество. Только перегруженный звук. И после этого, волевого решения, решения наперекор маме и оркестрам одиноких сердец сержанта Гусева. Замечательные песни радости и счастья - побежали из Лехи, как маленькие железные смерти, из пулемета Калашникова.
За один единственный год, молодой композитор, написал не меньше двадцати штук, вполне сносных песен. Это обстоятельство принимается за правду, если учитывать те песни, которые он показывал друзьям - уже в гармонии, с мелодией и текстами. А сколько черновиков, не родившихся шедевров – Леха уничтожил – неизвестно никому, ни одному живому человеку. Леха был строгим цензором самого себя и явную халтуру в свет не пропускал.
Видя такой необычайный подъем молодого музыканта, к Лехе потянулись друзья - товарищи по интересам. Человек десять из них, прикупили гитары и понеслось.
Леха не успевал показывать соратникам по рок-н-роллу новый аккорд, как, одновременно десять гитар, повторяли за ним выученный урок. Люди прогрессировали на глазах у всей школы. Но с музыкальным прогрессом, они учились и крепко выпивать. Какой же уважающий себя музыкант не пьет? Как же тогда играть великие пассажи, если ты – абсолютно трезв.
Леха одним из первых, среди своих корешей, пристрастился к анаше. Он курил ее целыми днями и темными ночами, а чтобы не заметила мама - его нового увлечения, завел себе подругу, родители которой, разрешали маленькому рокеру, оставаться у них на ночь.
Леха создал рок группу из трех человек, когда раскрученный впоследствии, американский коллектив Нирвана, только начинал пробиваться сквозь железный занавес, в СССР. А английскую группу Cure, слушали единицы, исключительно на торчковых флетах.
Причем великолепное школьное трио, не чуралось и авангардных экспериментов. Например, исполняло два, три часа монотонную, атональную увертюру. В которой, кроме четырех, редко меняющихся, Лехиных аккордов, еще присутствовала в виде точечных ударов одной палочкой, по тому и малому барабану - детская ударная установка. А еще – поддавал мрачности и тревоги - перегруженный бас, пропущенный через проигрыватель виниловых пластинок. Композиции не репетировались и исполнялись без слов, дома у одноглазого басиста. Если первый его глаз смотрел в будущее с надеждой, то второй глаз, служил ему и окружающим людям – ширмой. Он видел живые и неживые объекты, этим страшным глазом, как собака: черно-белым, настоящим цветом жизни и вверх ногами. Причиной такого странного видения предметов, явилась воткнутая в правое око паренька - швейная игла, одним, его безумным одноклассником. Причем, этого орла – террориста, за нанесение увечья товарищу, даже не выгнали из школы.
Дверь из комнаты в коридор квартиры – клуба по интересам, завешивалась плотным одеялом, и чтобы не задохнуться от сигаретного дыма – настежь открывались окна. То есть Лехин и компания - психоделический, авангардный рок из одной ноты, так называемое – дронирование - поневоле, слушали и прохожие.
Леху с удовольствием приглашали выступать с отрепетированным, готовым к употреблению материалом в экзотические места. Например, в домашний клуб настоящих вьетнамцев, детей посольских работников. Деньги, конечно, никто начинающим музыкантам не платил, но выпивка и закуска присутствовали всегда. У группы появились поклонники. Леха и компания поперли в гору, но рок музыку в начале девяностых годов прошлого века, убили рейв, рэп и весело - грустные препараты.
О, это была замечательная картина маслом, настоящий натюрморт, достойный кисти Ильи Репина.
По улицам крупных городов, слонялись толпы мальчиков и девочек, с разноцветными волосами, с выпученными глазами и в ботинках, на высокой платформе. «Быстрая походка, взгляд безумный, поэтому меня называют чугунный». Они перемещались целыми днями, и долгими зимними ночами - из одного клуба в другой, совершая вынужденные остановки, только около подъездов, вальяжно почесывающихся, мелких и крупных - барыг. Чтобы подзаправиться веселыми, быстрыми веществами. Таким образом, до начала двухтысячных годов двадцать первого века, не дожили, порядка десяти миллионов молодых людей разваливающейся на мелкие кусочки, некогда великой страны. Не сказать, что эти жертвы нового Холокоста являлись, так называемым цветом нации, но то, что мы потеряли в процессе демократического переворота, перестройки и очередного эксперимента государства над собственными гражданами, определенное каким-то подводным монстром - несметное количество плодоносящих особей, очевидный факт. И последствия узаконенного, фактически, убийства – еще долгое время будут преследовать генофонд нации. Если они вообще преодолимы в геометрической прогрессии исторического витка. Одно поколение торчков, будет наслаиваться на другое, и так – до тех пор, пока зелено – коричневый шарик, не налетит на небесную ось.
Просуществовав, как всякий приличный музыкальный коллектив, в первоначальном виде троицы, пять лет – группа распалась. Как это обычно бывает с музыкальными ансамблями – каждый из участников пошел своим путем. Относительного успеха, локального – добился только барабанщик, переквалифицировавшийся в собственном, новом проекте в вокалиста. А высокий ростом, косой басист, и маленький Леха решили навсегда завязать с музыкой. Получилось – только у Косого. Он, одним из первых, продвинутых юзеров, занялся деятельностью, связанной с компьютерами. Системное администрирование, написание программ для антивирусной защиты пользователя, вэб - дизайн. Косой к началу двухтысячных годов – успел несколько раз жениться, развестись. Заделать дамам сердца нескольких детишек, и доблестно раствориться на узких московских улочках.
А Лешина история, закрутилась, как колючая вьюга, вокруг красного носа, задремавшего ямщика. Завертелась, завывая волчьей стаей, почувствовавшей легкую добычу. Леха замкнулся в себе. Он честно пытался стать обычным человеком, продавал макароны, аудио – кассеты, шмотки, гитары. Что только он не продавал. Леха, то богател, раздуваясь от денег, как мыльный пузырь, то усыхал, как вобла на ветру. Но в любой весовой категории, все деньги, вымученные непосильным трудом, Леха тратил на вещества, расширяющие и сужающие сознание. Он пытался, стать, актером независимого кино, снявшись в одном фильме по знакомству. Но разочаровался в конечном результате. Леха метался по клетке судьбы, как маленький львенок, случайно оказавшийся в контактном зоопарке.
Леха получил абсцесс, от постоянного шмыгания баяном, туда – сюда, туда – сюда. И ему, в городской больнице - отпилили ногу по самое не балуйся. Молодой, в сущности, парень, а маленькая собака до старости – щенок, ковылял по району на костылях, ухмыляясь в редкую бородку: «Вот, дураки, ничего не понимают. А так хорошо все начиналось, когда не было никакого дерьма. Все шло, от души, само собой. Само – собой, и не надо было никаких препаратов, чтобы просто прожить, хотя бы один день».
В самом конце своей короткой жизни, Леха перестал общаться - с кем бы то ни было, кроме своего кота. Он ушел в мир иной, хлебнув такого лиха, что его прошлая жизнь, до системы, кажется каким-то иллюзорным переживанием постороннего человека: «Ты будешь вечно жить и вечно удивляться». В этих собственных словах, написанных Лехой в пятнадцать лет, весь автор, как на ладони. Удивление вечного подростка, перед откровением истерзанного духа – неисповедимо, как пути Господни. Покойся, с миром, стойкий оловянный солдатик.
Подписывайтесь на мой канал.
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»