Не спать всю ночь, читать запоем, беситься от персонажей – вот и говорите после этого, что читатели не слегка с приветом. Я думала, что у меня такого уже не бывает, но даже за последний год-два попадались книги, которые попадали точно в сердце – или в пункты этого тэга.
Бессонница – книга, из-за которой не спала всю ночь.
Думала, что у меня такой уже не будет, но в августе со мной случилась "Шестёрка воронов" Ли Бардуго. Глаза иногда закатывались к затылку от пафоса, но это не мешало мне зависать с ней до глубокой ночи.
Ветрянка – книга, которую можно назвать заразной.
Без вариантов, это серия "Локвуд и компания" – я бы в жизни не дошла до неё, но подцепила её на буктьюбе, и меня лихорадило всю первую книгу – а как же, а что дальше?
Алкоголизм – автор, которого читаешь и читаешь, запоем.
Я алкоголик в завязке, так что сейчас такого автора нет, но лет дцать назад я глотала Пратчетта циклами. Удивительно, как ещё что-то нетронутое осталось.
Плохое питание – книга, в которой мало пищи для размышлений.
Это не плохие книги, просто я не получила от них того наполнения, на которое надеялась: "Переписчик" Мьевилля, "Давайте все убьём Констанцию" Брэдбери, "Вегетарианка" Хан Ган.
Амнезия – книга, содержание которой вы забыли.
Ооо, тысячи их! Нет, серьёзно, у меня память золотой рыбки. Чаще всего в бездну забвения падает нонфик, который не несёт для меня практической пользы в конкретный момент: все эти магии утра и ни сы. А ещё я отвратительно запоминаю детективы, потому что читаю их для сиюминутного удовольствия, а не для того, чтобы отложить что-то в память.
Астма – книга, от которой захватывает дыхание.
Если дыхание должно захватывать в положительном смысле, то мне в сердечко попали "Art Matters" Нила Геймана, "Назови меня своим именем" Асимана и "Куда ты пропала, Бернадетт" Марии Семпл.
Аритмия - книга, из-за которой щемит сердце.
Я слишком стара для этого, у меня уже ничего не щемит)) но на грустные и серьёзные мысли из последнего меня наталкивала книга российского судмедэксперта Алексея Решетуна "Вскрытие покажет". В ней бывало и смешно, и пронзительно-тоскливо.
