Едва ли среди всех представителей белорусской оппозиции можно найти более скрытного человека, чем Павел Латушко. И на первый взгляд может показаться, что в этом нет ничего удивительного.
Столько лет проработал дипломатом, а в этой сфере не принято говорить о личном. Так-то оно так, и профессия действительно способна прививать человеку характерные формы поведения. Но если он выбирает сферу деятельности согласно психологическим особенностям, свойственным его личности, то все становится гораздо интереснее. И, похоже, оппозиционер Павел Латушко – это как раз тот случай, когда «темная лошадка» предпочитает спрятаться за профессией.
Он активно ведет инстаграм, публикует многочисленные обращения в социальных сетях и часто дает интервью, но почти никогда не говорит о себе. По этой причине многим, впрочем, как и самому господину Латушко, может казаться, что узнать о нем почти ничего нельзя. Однако порой о человеке можно понять гораздо больше по тому, как он о себе молчит, чем в случае, если бы он что-нибудь сказал.
О чем молчит Павел Латушко?
Должна признать, что скрытность человека все же резко сокращает шансы получить о его личности хоть какую-то информацию. И в таких случаях чуть ли не единственный способ что-либо узнать о нем – это вывести на эмоции. К сожалению или к счастью, мы с Павлом Латушко не общаемся. Большой удачей оказалось то, что нашлись люди, которые сделали это за меня.
9 сентября 2020 года Владимир Соловьев, дай Бог ему здоровья, пригласил в прямой эфир на своем YouTube-канале ничего не подозревающего Латушко. И к такому ходу событий судьба его, похоже, не готовила. Ведь с самого порога Павла встретили не хлебом-солью, а неудобным вопросом: «Вы – член Координационного совета и, кажется, из всех, кто там есть, были наиболее обласканы властью. Вы были самым молодым послом. У вас была самая блестящая карьера в официальных структурах Беларуси. Что случилось?»
Судя по тому, как монументальное лицо Пал Палыча начало обретать жизнь, ему явно не понравилось такое вступление: он принялся поджимать и закусывать губы, закатывать глаза и периодически облизывать губы, а затем выдохнул ответ своему пытливому собеседнику: «Вы считаете, что за деньги можно купить совесть?»
А ведь изначально про деньги речи не шло, но господин Латушко, видимо, посчитал нужным подчеркнуть, что он не продается. Да и вообще, это не его «попросили», а он сам ушел. Губы Пал Палыча продолжали сжиматься и дергаться, указывая на то, что тему подняли довольно тревожную. Напряжение с его лица немного отступило, когда Владимир Соловьев пояснил, что всего лишь озвучил данные о его профессиональной карьере. «Что ж, приняли это как исходное», – говорит Латушко, немного жмурясь, с довольной улыбкой. Очевидно, вспомнить о достижениях – приятно. Даже если тезисно.
Гораздо с меньшим удовольствием Павел рассказывает о том, как так вышло, что после должности посла он сначала стал директором Купаловского театра, а затем пополнил ряды оппозиции. И тут хочется отметить, что история подобных кардинальных перемен в жизни Латушко является довольно таинственной. В СМИ об этом практически ничего не пишут. Есть констатация факта: был послом, а потом направили в театр. Сам Пал Палыч поясняет довольно скупо: «Это не было опалой. Я был до этого министром культуры. У нас не такое большое министерство, как в России. Не такое большое министерство, как в США или других странах. И нет возможности принимать на службу всех послов в МИД» (из интервью Соловьеву на YouTube-канале Соловьев LIVE).
Почему же он – большой ценитель и поклонник театра – рассказывает об этом назначении «в нос», пытаясь сохранить максимально каменное выражение лица? К сожалению, ракурс камеры не позволяет с точностью констатировать печаль, о которой могли бы подсказать опущенные глаза и голова. Однако брови в этот момент слегка вздернуты, а веки обретают форму, сигнализирующую нам, что человек повествует о далеко не радостном событии в своей жизни. Для сравнения: как только речь заходит о периодах, когда Павел Латушко был в должности посла или министра культуры, в его глазах сверкает огонек, уголки губ растягиваются в довольной улыбке. Именно так и выглядит человек, который рад, что занимается любимым делом и находится на своем месте. О назначении же в театр он говорит так, словно только что получил «похоронку».
Уже в другом интервью Павел признается, что сам дал согласие возглавить Купаловский театр, когда у него заканчивался срок исполнения дипломатических обязанностей. В этот момент его невербальные движения подают сигнал о том, что человек волнуется и особенно тщательно размышляет над каждым своим словом. Прикосновения рук к подбородку и рту могут свидетельствовать о том, что собеседник опасается произнести что-то лишнее. Разве с такими переживаниями рассказывают о новом месте работы, которую считают своим призванием?
Просто представьте, что вы закончили престижную школу Минска с золотой медалью, успешно отучились в университете, знаете четыре языка, работали в МИДе, позже занимали должность министра культуры, были трижды послом, а потом получаете назначение стать генеральным директором театра. Пусть и старейшего в Беларуси. Обидно? Вполне себе может быть, тогда мотивы встать на путь оппозиции становятся довольно прозрачными.
Особенно если послушать, как Павел Латушко говорит о своем пути в политику: «Меня просто выгнали из системы. Ты не имеешь права сказать ничего. Ты должен молчать. Замолчи и веди себя тихо! А если ты что-то скажешь, ты будешь уволен. Меня отправили в политику!»
Обида, чувство несправедливости, сильная злость, которую, судя по мимике, он очень старается скрыть. Ведь именно он, Павел Латушко, является инициатором стольких проектов и начинаний для блага Беларуси. И даже, если верить данным в СМИ, был готов «дать в морду» польскому журналисту за его каверзные вопросы по отношению к правительству Республики Беларусь. Что же поменялось? Сам Павел говорит о разочаровании властью, активно обвиняет, упрекает в несправедливости, жестокости, стремлении подавлять. И эти моменты оказываются чуть ли не единственными, когда Павел становится настолько эмоциональным! Я допускаю, что человек может быть чем-то недоволен или возмущен. Но в психологическом консультировании довольно часто встречается закономерность, что люди склонны очень сильно эмоционально включаться, когда что-то напоминает о личных обидах или других трудных переживаниях, с которыми им не удалось справиться.
Бей или беги
При каждом своем появлении на публике Павел ведет себя достаточно скрытно, хоть его к этому уже и не обязывает должность дипломата. Старается быть довольно сдержанным и не проявлять ярких эмоций. Часто принимаемые «закрытые позы» и руки, сцепленные в замок, указывают, что человек не готов раскрываться и сама необходимость контакта с другими для экс-дипломата в тот момент – источник напряжения.
На мой взгляд, в моменты диалога с людьми господин Латушко чаще всего и правда натянут, словно струна. Ведет себя сжато и скованно, что указывает, насколько непросто ему дается самоконтроль в диалоге с другими и необходимость сохранить формальность в контактах. Конечно, нельзя отрицать, что порой ситуация требует именно таких способов общения, при которых важно быть нейтральным. Однако согласитесь, что и на переговорах далеко не каждый дипломат напоминает статую! И если нечто подобное происходит, то это связано скорее не с ситуацией, а с личностью человека, оказавшейся в ней. Ведь деловое общение не предполагает зажатость и скованность, оно подразумевает необходимость оставаться нейтральным.
О том, что Павел гневается, могут подсказать лишь микромимические движения на его лице.
Вспоминая природу гнева, хочется отметить, что злость довольно часто идет рядом с такими эмоциями, как страх и чувство беспомощности. Впрочем, и самыми скрытными тоже нередко оказываются именно те, кто больше всего боится окружающей действительности, людей и собственных трудных переживаний рядом с ними. Обычно это объясняется тем, что на каком-то этапе взросления у человека сформировалось базовое недоверие к миру и он стал восприниматься враждебным. В подобных случаях попытки себя защитить будут развиваться по двум сценариям: бегство или нападение.
В жизни это находит свое выражение: проявляются скрытность, формальность в общении, избегание контактов с другими людьми; трудно строить близкие отношения; мир и люди воспринимаются в качестве источника потенциальной угрозы. Как результат, у человека формируется активно-оборонительная позиция. Для таких людей сама необходимость контакта с окружающими становится источником тревоги. А в стрессовых ситуациях им порой сложно общаться с позиции взрослого человека, и тогда они превращаются то в строгого судью, который обвиняет и спрашивает, то напоминают маленького ребенка, что протестует, капризничает и ставит ультиматумы. К слову, обе формы поведения проявляются и в случае Павла Латушко при разговоре с Соловьевым.
Предлагаю вернуться к их диалогу, поскольку именно в нем ярче всего проявляются наиболее характерные особенности личности экс-дипломата. Следует отдать должное оппоненту Пал Палыча, ведь около сорока минут ему удавалось совершать невозможное – вдыхать жизнь и экспрессию в тело и слова господина Латушко, который всегда предпочитал держать свое при себе.
В одном из редких интервью, где Павел Латушко все-таки говорит о себе, он сам отмечает, что не склонен распространяться о личном. И даже страничка в социальных сетях была создана им, чтобы информировать людей о событиях, связанных с его профессиональной деятельностью.
Уже с первых минут обычный вопрос о том, как он оказался в рядах оппозиции, ставит Павла в оборонительную позицию. Вместо ответа он принимается строго «спрашивать» с ведущего: «Вы сказали хоть на одном из российских телеканалов, что более чем 10 000 человек было задержано в Минске?!»
И тут мы можем наблюдать важный момент: несмотря на ответ о том, как эти кадры были показаны, Латушко обвинять не прекращает. Просто фокус смещается: «Россия совершает стратегическую ошибку!» – «Какую?» – «Продолжая работать с А. Лукашенко! Фактически она создает в белорусском обществе очень негативный имидж. Я участвовал в митингах, и люди спрашивают: почему Путин бросает белорусских людей на произвол судьбы?!»
В дальнейшем он принимается обвинять Россию во вмешательстве во внутренние дела Беларуси, Путина – за появление российских политических экспертов на белорусских телеканалах и Соловьева, который, по его мнению, освещает ситуацию однобоко. Пал Палыч винит власть Беларуси в том, что на улицах происходят беспорядки, протестующие формируют отряды «самообороны», портят государственное имущество и публикуют данные сотрудников силовых структур на сайте «карателей». Да и свой путь в политику Латушко объясняет исключительно тем, что это государство его «вынудило». Видимо, обвинять – гораздо проще, чем принимать ответственность за свой выбор и собственные чувства. К слову, тенденция искать виновных тоже может указывать на некоторую психологическую незрелость личности.
Вспоминая о белорусском государстве, Латушко все чаще характеризует его как враждебное, где «бьют и убивают людей», «стреляют по окнам» и «жестко разгоняют мирных демонстрантов». Любые попытки ведущего показать, что и со стороны протестующих было немало насилия и провокаций к противодействию, встречаются гневом, отрицанием очевидного, новыми обвинениями и даже «детскими» капризами: «Ребята, покажите видео Пал Палычу, где демонстранты выковыривают камни, чтобы бросить их в силовиков и бьют палками сотрудников ОМОНа!» – «Да, ребята, покажите, как стреляют по журналистам и по окнам в Беларуси. Вот если вы покажете эту запись, тогда я посмотрю ваше видео!»
Напомню – отвечает Павел Латушко. Бывший посол и министр культуры. 47 лет! И это не единственный эпизод «детских ультиматумов», которые могут указывать на психологическую незрелость оппозиционера Латушко. Сотрудники телеканала все же демонстрируют видео, на котором протестующие бросаются с палками на сотрудников силовых структур. И Соловьев спрашивает: «Это Беларусь?» Вместо признания очевидного Латушко отвечает: «Владимир, вы покажите другие кадры, и тогда я скажу, что это Беларусь!»
Возвращаясь к теме базового недоверия к миру и восприятия диалога с людьми как некой потенциальной угрозы, хочется отметить, что уже с первых секунд разговора с Владимиром Соловьевым Латушко принимается искать скрытый и недружелюбный подтекст там, где его нет: «Вы были самым молодым послом, самым молодым министром…» – «Да, был. А что, это недостаток или что?»
Чуть позже и сам Павел отмечает, что Соловьев еще до начала разговора не казался ему доброжелательным собеседником: «Я неоднократно имел возможность смотреть ваши передачи и заметил, что вы, возможно, не всегда умеете слушать».
Данное замечание довольно необычно звучит, если учесть, что на протяжении всего стрима именно Павел Латушко пытался перебивать и говорить параллельно с ведущим, повышал голос и пробовал перекричать собеседника. Его невербальные движения указывали на сильную злость (сжатые губы, раздутые ноздри, гневные взгляды и выдохи – настолько резкие, что ими практически можно было разрезать воздух).
Одна из самых частых эмоций, которую Павел переживает при контакте с другими людьми, – злость, которая иногда проявляется достаточно четко и ярко. Нередко пытается ее скрыть – за каменным лицом, неестественной улыбкой и хорошо знакомыми дипломату шаблонами поведения.
Все попытки уйти от темы приводили к абсолютной беспомощности это сделать. Лицо Павла попеременно выражало то гнев, то тревогу. По всей видимости, ситуация являлась для него крайне неловкой, а потому он прибегал к тем способам совладать со стрессом, которые и прежде были характерны для его личности: использовал телеграфный стиль диалога и переходил на «птичий язык». «Появляется политическая система, которая позволяет политическим партиям выдвигать и отстаивать: А – глубокие отношения с Россией, Б – глубокие отношения с ЕС! Или следующее: отношения хорошие и с Россией, и с ЕС. Иметь базы или не иметь базы – я не являюсь лидером политической партии. Я не планирую захватить власть и не выдвигаю свою кандидатуру на выборы…»
Голос при этом звучал громче, четче, движения рта становились более резкими. Павел говорил так, что каждое произнесенное слово напоминало выстрел. Однако, скорее, холостыми пулями, учитывая, насколько сильным оппонентом являлся ведущий.
Собеседник Соловьева придавал своей личности угрожающий окрас – подобно мухомору, который при помощи красной шляпки сообщает заранее, что если укусишь – отравишься: «Владимир, вы не на того напали. Я человек опытный, и я участвовал в подобных дискуссиях много раз!» Давил авторитетом и ссылался на регалии: «Владимир, давайте так… Я как Павел Латушко, как член Координационного совета, как бывший министр, несколько раз многократно посол… И давайте забудем уже про эту Варшаву! Я, в отличие от вас, эту Варшаву знаю гораздо лучше! Я 10 лет там отработал дипломатом!»
В Польшу «на сохранение»
Кстати, о Варшаве! Когда речь зашла о причинах, побудивших Латушко уехать туда, то и эта тема оказалась для него довольно волнительной. С одной стороны, данный вопрос снова требовал говорить о самом себе. С другой – личные мотивы, вполне вероятно, были не из тех, которыми можно гордиться. А с третьей – Соловьев принялся сравнивать степень бесстрашия Пал Палыча с Марией Колесниковой, которая осталась в Беларуси, не скрывая своей позиции. И поскольку сам Павел предпочел выехать в Польшу «на сохранение», аналогия пришлась совсем не по душе. Ведь подобная параллель ставила его в проигрышную позицию в сравнении с женщиной! После долгих поисков версии, в которой Павел должен хоть немного выигрышно смотреться, он объяснил: «Потому что люди мне четко сказали: Латушко, если ты будешь сидеть в тюрьме у Лукашенко, то пользы от тебя будет – НОЛЬ!»
Что ж, если люди сказали, то вопрос снимается. Но стоит отметить, что обсуждение в таком ключе заставило оппозиционера изрядно понервничать и ноздри у Латушко раздувались от злости не один раз.
Мужское и женское
Интересным образом в жизни Павла Латушко встречаются между собой все та же тема женщин и избегания встречи с обстоятельствами, где экс-дипломат чувствует себя неуверенно. В одном из очень редких интервью Пал Палыч говорит о себе: он вспоминает эпизод, который произошел на первом в его жизни балу. Тогда к нему подошла девушка и пригласила на танец. На что тот ответил: «Извините, сегодня я не танцую!» 2010 год, Павлу было уже 37 лет, и на тот момент он занимал должность министра культуры. Сам господин Латушко свой отказ объясняет тем, что тогда у него была высокая температура, однако допускает, что причиной такого ответа с формулировкой в духе воспитанницы института благородных девиц могло стать и чувство стыда. И ведь немало времени прошло с тех времен, а в памяти Пал Палыча, по его словам, до сих пор стоит картинка, как отдалялась от него спина уходящей девушки.
Следующий раз «цыганочку с выходом» Павел Латушко исполнил на балу в королевском замке в Варшаве. Отказаться от мероприятия было нельзя, поскольку к участию его обязывала занимаемая должность посла. В тот раз он настолько встревожился от приближения девушки, которая собиралась пригласить его танцевать, что театрально схватился за мобильный телефон и выбежал в соседнюю комнату.
Похоже, Пал Палыч из числа тех людей, которые умеют сбежать вовремя. Вот и теперь он не в Беларуси.
Латушко не скрывает своего наслаждения, когда перечисляются его былые регалии и вспоминаются периоды жизни, связанные с должностями посла и министра культуры. И наряду с этим он демонстрирует крайнее опасение встретиться с критикой в прямом эфире у Соловьева, ищет в каждом слове подвох, избегает прямых ответов на простые вопросы. Ведь здесь его точку зрения могут раскритиковать. Злится и обвиняет ведущего, расценивая общение с ним как угрозу, и выбирает тактику нападать первым.
Нельзя упустить из внимания и то, что профессия дипломата предполагает максимально привлекательные формы поведения для человека, которому комфортно держать дистанцию с людьми, лишь бы не подвергать себя угрозам, которые могут стоять за построением близких отношений с другими людьми: предательство, разочарование, ощущение себя недостаточно хорошим, ненужным и многое другое. Тем более что и сам Латушко в интервью на программе «Смысл жизни» подмечает, что ему трудно строить отношения с женщинами и вокруг вообще не так много людей, которым он доверяет. Это вполне понятно, ведь, сближаясь с другими, человек становится в некоторой степени уязвимым. И для такого шага необходимо, чтобы у него было определенное и четкое осознание, что он из себя представляет. Если же ему приходится на постоянной основе всеми способами доказывать самому себе, что он хоть чего-то стоит, то отношения – слишком большой риск, который он не может себе позволить.
Из своих опасений, связанных с человеческой близостью, по словам Латушко, он боится предательства и наряду с этим – одиночества среди людей. Тут трудно даже вообразить, каким источником напряжения может выступать необходимость балансировать между двумя конфликтующими страхами. И как же хорошо вместо этого просто стать дипломатом! Спрятаться за профессиональную роль, где не надо встречаться ни с тревогой близости, ни с ощущением покинутости. Ведь дипломат всегда на виду! И очень показательным в данном контексте становится интервью, где Латушко говорит о том, что «смысл жизни – это работа». А на вопрос ведущего про любовь пожимает плечами: «Мечтать мы можем о любви…»
Возвращаясь к вопросу о том, мог ли золотой медалист, целеустремленный человек с успешной карьерой, сумевший стать самым молодым послом, самым молодым министром культуры, оставшийся перфекционистом, вынужденный постоянно достигать новых вершин, чтобы верить в ценность собственной личности, освоивший четыре языка, положивший большую часть жизни на работу во благо своей страны и всегда ищущий у других подтверждение своей значимости, не почувствовать себя уязвленным после назначения директором театра? Особенно если, цитирую самого экс-дипломата, «смысл жизни – это работа»?
По ощущениям Павла Латушко, его достижения и сделанный вклад для государства не были оценены по достоинству. Тогда возникает справедливый вопрос: ЧЕМ продиктован путь экс-дипломата в политику? Желанием сделать лучше для белорусов или все-таки личной обидой оскорбленного перфекциониста на руководство своей страны?
Алена Дзиодзина
Автор фото: Фото из открытых источников и с сайта rbc.ru